Генерал Блаватский предоставил жене полную свободу и не вмешивался в ее жизнь ни с какой стороны. Таким образом, жизнь их шла на одной территории, но параллельно: Елена занималась своими феноменами, генерал нес службу. Дома они, если и встречались, то учтиво кланялись друг другу и расходились по своим углам. Больше выяснять было нечего, да и ни к чему. Все было сказано. Елена выдержала год нового «семейного счастья», потом возвратилась в Тифлис, твердо для себя решив, что больше к мужу не вернется. Но в таком случае надо было искать какое-то дело, которое могло бы приносить ей достаточные средства, так как муж не выделил ей содержание. Сидеть на обеспечении отца, дедушки, своей сестры и теток не позволяла совесть.
Следовало срочно что-то придумать, и она придумала.
В Тифлисе Елену заинтересовала одна лавка, на которой было написано: «Торговля чаем, сахаром, колониальными и прочими изысканными товарами». Ее держал недавно появившийся здесь толстый, лоснящийся от жира купец, который вечно торчал у входа свой лавки и, словно липучка для мух, ловил попавших в поле его зрения потенциальных покупателей: «Не зайдете ли, госпожа (или господин) в лавочку. Чаи самые что ни на есть изысканные, могу вам рекомендовать особливо смешанные ароматы. Букетец… Мм-а! Самый что ни на есть сюберб (восхитительный. – фр), скажу я вам! Возьмите, не ошибетесь!»
При звуке «мм-а!» купец складывал вместе щепотью три красных, жирных пальчика-сосиски, подносил их к своим лоснящимся пухлым губам и вкусно чмокал. «Также кофеек я вам могу предложить нового получения. Заморский. Сорта знатного! Аромат я вам скажу… Прямо…» При этом купец театрально закрывал глаза и с наслаждением втягивал носом воздух, причмокивая губами: «Мм-а… Одним словом, парфэ!.. Дэлисьэ! Сюберб! (Великолепно! Изысканно! Восхитительно! – фр.) Лучше нигде не купите!»
Лавку купец открыл не так уж давно – не больше двух лет, но материальное благосостояние его росло как на дрожжах. Почти сразу он выстроил себе в Тифлисе каменный дворец, а лишние деньги, которых у купца оказалось много, охотно ссужал взаймы. Этим он приобрел в городе имя и своеобразный авторитет. Купец давал деньги под верное обеспечение и за солидные проценты, то есть взял на себя роль маленького частного ссудного банка, за что его прозвали в Тифлисе «Ссудный купец». Чаще всего он выручал проигравшихся в пух и прах офицеров, убивающих свободное время за картами или в попойках. Именно эта ссудная деятельность, скорее всего, озолотила удачливого торговца, хотя и торговля колониальными товарами у него шла полным ходом.
Глядя на преуспевающего купца, Елена решила тоже начать, как ей казалось, с беспроигрышного дела – с торговли. Она рассудила, что если какой-то полуграмотный мужик смог правильно организовать свое дело, то, почему она, много знающая и умеющая дама, не сможет повторить его успех.
Для начала Елена решила создать какое-либо чисто женское предприятие, которое не могло вызвать кривотолков в обществе. Решение напрашивалось само собой. Поскольку с детства Елена была великая искусница в рукоделиях и умении прекрасно изготавливать искусственные цветы, она организовала мастерскую – маленькое цветочное производство. Закупив материал для изготовления цветов, она наняла несколько мастериц, работающих на дому, посыльного, нашла потребителей своей продукции, и дело закрутилось.
Мастерская оказалась успешным начинанием и уже через полгода принесла значительный доход, но вскоре надомное производство показалось Елене слишком мелким. Она решила заняться сплавом леса и орехового наплыва за границу, а также продажей кокосовых орехов. Для этого она переселилась в Мингрелию, поближе к берегу Черного моря, где купила маленький домик и, казалось, решила «пустить корни». Но дело ее неожиданно прогорело: из-за неправильных условий морской перевозки товар по дороге сгнил, деньги пропали.
Родственники удивлялись выбору деятельности Елены. Она могла бы заняться музыкой или литературой, что вполне соответствовало ее талантам и интеллектуальным возможностям. Но непокорная девушка была настойчива в своих предпочтениях. Она считала, что торговля более выгодна для быстрого увеличения капиталов и, несмотря на понесенные убытки, объясняла полный провал временными трудностями, оставаясь при своем мнении. Ей казалось, что «любая честная профессия, приносящая средства на жизнь, достойна хорошего человека».
Глава 36
Трансформация
Чтобы «изобрести велосипед», его надо сначала придумать, разработать, потом испытать, усовершенствовать и, наконец, попытаться на нем поехать. На это требуется время, даже если окажется, что об изобретении миру уже давно все известно.
Сначала Елена немного переживала из-за неудачи с транспортировкой груза, но потом успокоилась и уехала в свой домик, который располагался в поселке Озургетти. Местечко было совсем глухое – старая крепость, а точнее, небольшой военный объект, затерянный в горах. К селению не вели никакие дороги, только горные тропы, по которым едва могла пройти лошадь без упряжки, поэтому оно было почти отрезано от мира. Но даже это обстоятельство не мешало Елене принимать посетителей, которые находили ее повсюду, неведомым способом узнавая, где она находится. Теперь о ее мистических способностях знали не только в светских кругах. Суеверные местные аристократы, князья и помещики, которые еще в начале века имели славу разбойников или грабителей с большой дороги, считали госпожу Блаватскую если не ведьмой, которая может все, то доброй колдуньей. Они стали спрашивать у нее совета в своих личных делах, считая, что она непременно должна им помочь или предостеречь от несчастья. Если Елена помогала или даже вылечивала людей, те оставались довольны и уходили от нее с верой в потусторонние силы. Однако посетители, которым помочь не удавалось, становились ее злейшими врагами.
Вскоре богатые бандиты в цивильной одежде – со своей ложью, лестью и безудержной жаждой наживы – ей опротивели. Елена начала сторониться их общества и принялась ездить по местным магам, колдунам, персидским чудотворцам, навещала старых армянских певцов, гадалок, к которым испытывала неодолимое влечение. Их общество ей нравилось гораздо больше. Кроме того, она ездила верхом одна и посещала обитателей дымных саклей, чем вызывала немалое возмущение у людей «из светских гостиных».
В конце концов, «общество – это таинственное "нечто", если взять его членов вместе, а по существу, "ничто" – восстало против своего непокорного члена, который осмелился игнорировать его традиции и поступать так, как ни один "приличный" человек не должен был бы поступать». Елена ответила на вызов просто – она перестала замечать «общество».
Жизнь ее неторопливо потекла в деревне по выбранному ей самой руслу, пока не появилась очередная тяжелая болезнь. Это была одна из тех таинственных нервных болезней, которая ставит науку в тупик, оставляя надежду только на молитвы да на милость Божью.
– Что с вами? – спрашивал врач, осматривая свою бледную пациентку.
Слабеющая Елена тихо отвечала:
– Когда меня называют по имени, я открываю глаза и являюсь сама собой. Но только меня оставляют в покое, как я опять погружаюсь в свое дремотное состояние полусна и становлюсь кем-то другим.
