— Лада! Ну что ты такое говоришь! — Мама всплеснула руками.
Дочери вдруг захотелось послать ее далеко-далеко. Было за что!.. Лада вляпалась в страшную историю. Ее могли пропустить через сотню потных вонючих мужиков, посадили на иглу. Она спала с каким-то уродом. А мама вела себя так, как будто ничего не произошло. Хотя она этого и не знала.
— Что пришло на ум, то и ляпнула, — заявила Лада и пожала плечами.
Но выходить из себя нельзя. Нужно делать вид, что все в порядке.
— И вообще, я хотела бы поспать, — сказала она.
— Конечно.
— Так я пойду?
— Да-да.
Лада поднялась в свою комнату, легла, но заснуть даже не попыталась. Во-первых, все равно бесполезно. Во-вторых, она выжидала время. Минут через десять дочь вернулась на кухню, где мама мыла посуду.
— Что-то не спится.
— Просто погуляй.
— Как закрою глаза, так и вижу всю эту жуть! — Ладе не нужно было насиловать себя, чтобы изображать ужас.
Она действительно думала о недавних злоключениях с содроганием.
— Бедная моя девочка! — Мама обняла Ладу, приласкала.
— Если бы не Слава, не знаю, что со мной было бы.
— Да, Слава у тебя герой. — Мама натянуто улыбнулась.
Она не скрывала своей неприязни по отношению к Славе, хотя и откровенной враждебности к нему не проявляла, тем более сейчас, после того как он фактически спас Ладу.
— А Леон — скотина! — Лада не стеснялась в выражениях. — Наш враг!
— Пока еще не ясно.
Зато от Гулина мама была без ума. Она мечтала, чтобы Лада вышла за него замуж.
— Знаешь, жизнь устроена так, что любого человека можно запугать. С Леоном так и вышло. Он тебя не похищал.
— Да, — сказала Лада, немного подумала и добавила: — Если бы я была с ним, то меня не похитили бы. Он окружил бы меня охраной.
— И любовью! — заявила мама.
— В принципе, Леон не так уж и плох.
— Оступился он, с кем не бывает.
— Надо бы поговорить с ним. В глаза глянуть. Увидеть в них раскаяние.
— Сейчас не стоит. Когда все уляжется, тогда можно будет.
— Да, ты права, — сказала Лада. — Сейчас просто спать. Ты мне вчера какие-то таблетки давала. Я так хорошо уснула. Можно еще парочку?
Это было главное, ради чего Лада сдерживала свое раздражение с самого утра. Именно по этой причине она сейчас и лила маме бальзам на душу.
Вчера мама дала ей снотворное, после которого Ладе стало хорошо. Эйфории не было, но чувство облегчения появилось. Сейчас ее тоже должно отпустить.
— Хорошо. — Мама улыбнулась. — Сейчас домою посуду и принесу.
Лада забрала у мамы тарелку, взяла губку.
— Ты иди. Я тут сама управлюсь.
Она готова была перемыть посуду во всем дачном поселке, лишь бы получить заветные таблетки.
Автомобиль подъехал к воротам и остановился. Рабочий день вымотал Леона. К вечеру у него разболелась голова. Ничего, сейчас он примет ванну, выпьет пару бокалов холодного вина, и ему станет легче.
— Не понял! — вдруг буркнул Леон, чуть сдвинулся в сторону и повнимательнее глянул через лобовое стекло. Да, перед воротами стоял Слава. Головная боль тут же усилилась, Леон скривился как от зубной боли.
— Давить? — спросил Прохор.
— Узнай, что ему нужно.
Прохор кивнул, вышел из машины, перекинулся со Славой несколькими фразами, вернулся и сообщил:
— Спрашивает, как найти Мурашова.
Леон похолодел, велел Прохору остаться в машине, а сам вышел к Славе.
Парень стоял на земле твердо, пружинисто. В его теле чувствовались как мощь, так и легкость. Леону казалось, будто он мог сейчас подпрыгнуть, оторваться от земли, взлететь, а затем ястребом спикировать на голову.
— Барствуем, Леонид Андреевич? Кучер у нас на посылках, да?
— Что тебе нужно?
— Зубарь умирает. Покаяться перед смертью хочет. Священника зовет. Из прокуратуры.
— В прокуратуре священников нет, — сказал Леон, чувствуя, как почва расплывается у него под ногами.
— А он зовет. Про Мурашова хочет рассказать.
— Где он? — Леон огляделся по сторонам.
Не идут ли к нему суровые люди в штатском с красными корочками в нагрудных карманах пиджаков?
— Он скоро умрет. А слово его останется. Я на всякий случай все на видео снял. Мало ли, вдруг священники из прокуратуры заинтересуются.
— Ты что, собираешься меня шантажировать?
— Я тебя уже шантажирую. — Слава смотрел на Леона с насмешкой, но взгляд у него был серьезный и твердый.
— У тебя ничего не выйдет.
— Почему?
— Даже если Зубарь тебе в чем-то признался, в чем я сомневаюсь…
— Позвони Хазарину, спроси, куда делся Зубарь. Поинтересуйся, почему он ищет его у меня.
— Хазарину? — Голос Леона дрогнул.
Он знал, кто такой Хазарин. Слышал, как Зубарь называл своего дружка, вместе с которым убивал Колю Мурашова.
Это было ужасно. Он заказал Мурашова, думал, что Зубарь исполнит его где-нибудь и когда-нибудь. Но тот со своим дружком вломился к ним на дачу, где они парились в баньке. Там он, пьяный, Колю и пристрелил.
Сейчас Леон не поступил бы так безрассудно, не обратился бы к отмороженному беспредельщику. Теперь он мог нанять людей серьезных, проверенных. Стоят их услуги очень дорого, зато они сделают все как надо. Если где-то и будет сучок и задоринка, то только на могильных крестах их жертв.
— Хазарин все знает. — Слава усмехнулся. — Просто я с ним еще не разговаривал.
— Хазарин знает, — в раздумье проговорил Леон.
— А доказательства не нужны, — продолжил Каретников. — Они в суде требуются. А для краха твоей репутации хватит и одного слова. Не так уж и важно, кто именно его произнесет.
Увы, но Слава был прав на все сто. Деловая репутация — это не товар, а платформа под него, под куплю-продажу и прочие транзакции. Леон очень дорожил ею. Особенно сейчас, когда ему поперло. Рынок оживал, банковский оборот рос, поэтому клиентская база расширялась количественно и качественно. Леон уже многого достиг на этом поприще, но впереди у него рисовались такие проекты, от которых кружилась голова. Все эти дивные перспективы могли рухнуть из-за каких-то отморозков.
В мире большого бизнеса практически нет людей, которые хоть как-то не замарали себя. Но вор не тот, кто крадет, а тот, кто попадается. Если ты заказал партнера по бизнесу, то не подставляйся. Если что-то пойдет не так, готовься жить с подмоченной репутацией. От слова «мочить».
