– Ты мне дашь возможность попрощаться? – спросил он, шагнув в сторону темноты.
– Ровнее, Майк, – еле слышно сказал Шабазз. – Над плечом нашего брата. Пусть вытащит ее туда, где ты ее будешь видеть.
– А ты будь готов снимать и Хосе, – так же тихо сказала Марлен, обращаясь к Джей Эл, – если Большой Майк промажет, Ди Ди тут же на него навалится.
Хосе остановился в нерешительности, оглянулся на друзей.
– Она боится, только и всего, и ей очень одиноко. Разве вы не слышите, что она говорит?
– Я ее слышу, – спокойно ответил Большой Майк. – Но она не говорит того, что ты думаешь.
Два глаза исчезли и появились снова на том же месте, будто создание медленно мигнуло. Крадучись, подошла ближе неясная фигура. Все ахнули. В переулке было тихо, если не считать жужжания кондиционеров. То, что было когда-то любимой всеми Ди Ди, высунуло, зашипев, длинный раздвоенный язык. Тщательный французский маникюр сменился когтями. Серо-зеленая кожа сваливалась клочьями с черепа, горящие глаза ввалились в черные орбиты. Вместо носа остались две дырки. Эта мерзкая карикатура на бывшую подругу хитро ухмылялась, обнажая здоровенные, залитые слюной клыки. Дамали хотелось броситься на нее.
Группа переглянулась: все ощутили, что эта бестия проникла в голову Хосе, раскалывая ему череп своим призывом. У Дамали сердце сжалось при виде его душевных мук. Но слишком тонкой была ситуация. Все стояли недвижимо, только взяв под перекрестный прицел живого из двух любовников, своего товарища Хосе. Было ясно, что он готов пожертвовать собой, чтобы избавить ее от кола. И надо действовать очень четко, чтобы спасти брата.
Хосе медленно вышел вперед.
– Ди Ди, деточка моя! Никто тебе ничего плохого не сделает. Мы тебе поможем. Ты все еще одна из нас.
Черта с два. Дамали посмотрела на Марлен, на друзей и покачала головой. Как ни горько ей было наблюдать борьбу Хосе с этой тварью, выход был только один. Невозможно было смотреть, как он зовет бывшую возлюбленную, так зовет человек любимую собаку, которую сбила машина и которая осталась под машиной умирать в ужасе. От жалости сердце лопалось.
Но цель была только одна – подманить Ди Ди на выстрел. Как только когтистая рука Ди Ди рванулась вперед и блеснули летящие вперед клыки, перекашивающие лицо, Дамали скомандовала:
– Огонь!
Вылетел болт, прожужжав мимо людей, чуть не царапнув плечо Хосе, но поразив летящую цель, которая тут же вспыхнула на месте. Ковбой все еще пытался выстрелить из своего заевшего ружья, когда Хосе рухнул на колени и закрыл лицо руками. Плечи его тряслись. Большой Майк попытался помочь ему встать, но Хосе задергался, стряхивая его руки.
– К утру оклемается, – сказала Марлен отстранение.
– Не земля, а дерьмо! Нынче даже освященной земли не найти! – заорал Ковбой, снова сплевывая и стараясь перезарядить ружье. – Никогда он до конца не оклемается.
– Как и все мы, – мрачно добавил Шабазз, подхватывая Хосе под руку и заставляя встать, а потом пожимая руку Большому Майку. – Твой брат только что спас тебе жизнь – пусть даже сейчас тебе хочется свернуться клубком и сдохнуть. Ему тоже нелегко было взять на себя эту тяжесть, чтобы тебе самому не пришлось. Признай это, и забудем.
Хосе кивнул, вытер лицо, и они с Большим Майком стукнулись кулаками.
– Я ж тебе сказал, что прикрою спину, – напомнил Майк Хосе, обнимая его за плечи. Но от внимания группы не ускользнуло, что сперва Майк тщательно оглядел кожу Хосе с головы до пят. – Он чист, – заключил Большой Майк, коротко, по-мужски обнял Хосе и вернул ему арбалет.
– У меня ее голос до сих пор в голове звучит, – шепнул Хосе.
– И будет звучать, – сухо сказал Шабазз, собирая снаряжение и не переставая озирать окружающее пространство. – Вот почему нам нельзя влюбляться, нельзя никого допускать к себе под шкуру – иначе потом этот голос будет слышаться у тебя в голове, пока будет жив главный вампир. Ты будешь жить как в аду и каждую ночь желать себе смерти, когда кто-нибудь из них ее голосом будет говорить с тобой или пытаться залезть к тебе в койку, заставив тебя забыть, что она мертва. Вот почему я хотел, чтобы ее убил Колдун – чтобы помнил об этом, когда за ним явится суккуб. И его личный ад – свеженький. Вам интересно, откуда я это знаю?
– Оставь, – предупредила Марлен. – Всю правду ему сразу не переварить. Давай по частям.
Марлен и Шабазз схлестнулись взглядами. Потом Шабазз отвернулся и посмотрел в небо.
– Надо выбираться, – хладнокровно заметила Дамали, сканируя окрестности, потом тоже поднимая глаза к небу. – Только вряд ли опасность миновала полностью. – Она посмотрела на группу – все кивнули, соглашаясь. Ребята были на взводе, тяжело дышали, еще не отойдя от битвы. – Парни, я знаю, что мы хотим оказаться отсюда подальше, но надо по-умному, а не бросаться очертя голову в следующую засаду.
– По делу, – кивнул Шабазз. – Наш истребитель становится похож на себя.
Посмотрев на Шабазза, Марлен отвела взгляд.
А это еще к чему? Дамали придирчиво оглядела группу.
– Надо чуть повременить и проверить, что у нас все чисто. Я слышу, что звуки вернулись, но не до конца еще. Как только все станет по-прежнему и ясно будет слышен шум машин, двинемся.
И снова ее взгляд устремился к небу.
Майк кивнул:
– Насчет звуков – это она права.
– Когда вернемся к себе, надо будет поговорить. – Дамали оглядела уставшую от боя команду. – Кто-нибудь заметил, какие смертельные раны превратили людей в этих тварей?
Никто ничего не сказал.
– Никто не рассмотрел горла этих зверей до того, как они вспыхнули? – спросила она, на этот раз чуть помедленнее. И вздохнула с облегчением, когда все остальные только покачали головами. – Так вот, этих тварей превратили в то, что мы видели, не обычные две дырки вампирского укуса.
Она обтерла руки о собственные штаны и подобрала трость.
– Ага. Наша девочка снова становится сама собой, – буркнул Шабазз, пока группа собирала боеприпасы.
– Хватит! – полыхнула на него сердитым взглядом Марлен.
– А ну-ка выкладывай! – велела ей Дамали. – О чем это вы с ним?
– Как у каждого с боезапасом? – Вопрос Шабазза был продиктован более желанием отвлечь, сбросить пар.
Дамали посмотрела на него, на Марлен и не стала ничего говорить. Потом.
– Мало и хреновый, – скривился Ковбой, все еще злясь на заевший магазин. – Ничего повеселились.
– Арбалеты на отметке "Е", – с тревогой сказал Джей Эл.
– Гранат почти не осталось, – доложил Майк, бросая Марлен ее трость, поднятую из кучи резко пахнущего и дымящегося пепла на мостовой.
– Звуки вернулись. Можно двигаться дальше, – объявил Большой Майк.
