Одиннадцатого декабря Михаил Гордеевич прибыл в город Яссы, где размещался штаб Румынского фронта. Он надеялся найти в городе офицеров-единомышленников, которые разделяли бы его уверенность в необходимости дальнейшей борьбы. На другой же день он встретился с лидером тайной офицерской организации капитаном Н. В. Сахаровым, а в полночь 15 декабря капитан Федоров представил Дроздовского группе офицеров, собиравшихся уходить на Дон. Это были девять артиллеристов 61-й артиллерийской бригады во главе с капитаном Сергеем Родионовичем Ниловым
[152].
— Я думаю начать в Яссах формирование отряда для борьбы с большевиками, — без долгих предисловий сказал Дроздовский. — Согласны ли вы присоединиться ко мне?
— Так точно, господин полковник, — единодушно отозвались офицеры.
— Кто из вас старший?
— Капитан Нилов, честь имею.
Офицеры обменялись рукопожатием, и Дроздовский коротко заключил:
— Завтра в штабе фронта у полковника Давыдова получите ордер на помещение и будете комендантом
[153].
После этой встречи Михаил Гордеевич записал в дневнике: «На неопределенное время остаюсь в Яссах, дела очень много. Я вовсе не честолюбив и отнюдь не ради известности среди толпы и не ради ее поклонения пытаюсь взять как можно больше в свои руки. Честолюбие для меня слишком мелко, прежде всего я люблю свою Родину и хотел бы ее величия. Ее унижение — унижение и для меня, над этими чувствами я не властен, и пока есть хоть какие-нибудь мечты об улучшении, я должен постараться сделать что-нибудь. Не покидают того, кого любишь, в минуту несчастья, унижения и отчаянья. Еще другое чувство руководит мною — это борьба за культуру, за нашу русскую культуру»
[154].
Пункт записи в часть, получившую название «1-я Отдельная бригада Русских добровольцев», разместился в Яссах на улице Музилер, дом 24. С вступающих в ряды бригады бралась расписка о беспрекословном подчинении начальникам, жалованье офицерам составляло 200 рублей в месяц, солдатам — от 25 до 100 «в зависимости от времени службы, поведения и звания». Отличительным знаком добровольцев стал треугольный шеврон русских национальных цветов на рукаве. Вербовщики бригады с 31 декабря работали не только в Яссах, но и в Тирасполе, Кишинёве, Одессе, Киеве (по воспоминаниям С. Р. Нилова — даже в Пскове). Одновременно была создана «команда разведчиков особого назначения» из четырнадцати человек, в которую вошли многие члены организации Н. В. Сахарова во главе с ротмистром Д. Н. Бологовским. Разведчики разоружали отступавших к Яссам дезертиров и вели беспощадный террор против местных большевиков; по их утверждению, ими было истреблено около семисот (!) коммунистов, из которых самым заметным был участник бессудной расправы над Верховным главнокомандующим Н. Н. Духониным — С. Г. Рошаль
[155].
Но несмотря на то, что на Румынском фронте в то время находилось около 40 тысяч офицеров, вербовка в бригаду шла вяло — чаще всего вербовщики слышали в ответ что-то вроде «Мы устали, воевали три года, поедем домой, отдохнем, и если у вас что-нибудь выйдет, тогда и присоединимся». Кроме того, у русских добровольцев было множество конкурентов — на фронте вовсю создавались также молдавские, польские, мусульманские, белорусские части, и многие офицеры, прельщаясь обещаниями хороших окладов и легкой службы, шли туда. К 20 января 1918 года в русской бригаде числилось всего 230 человек, квартировавших в казармах города Скинтея, при пятистах лошадях, шести орудиях и десяти пулеметах (для сравнения: в «1-м армейском имени Чингисхана Мусульманском корпусе», штаб которого тоже размещался в Яссах, одних только солдат насчитывалось 20 тысяч, орудий малых и средних калибров — 144, гаубиц 24). Появились конно-горная батарея капитана Б. Я. Колзакова, легкая батарея полковника М. Н. Ползикова, 1-я рота подполковника В. А. Руммеля, 2-я рота капитана Л. И. Андреевского
[156], пулеметная команда, кавалерийский эскадрон штабс-ротмистра Аникеева. В отличие от других ранних добровольческих формирований, бригада Дроздовского не испытывала недостатка в технике — бронеавтомобилей, грузовых и легковых машин, радиостанций, полевых телефонов и другого имущества было так много, что при уходе отряда в поход его приходилось продавать, а что не могли продать — уничтожать. Кроме того, бригаде материально помогали и союзники по Антанте — английская и французская военные миссии (от последней Дроздовский получил около 12 миллионов рублей — гигантскую по тем временам сумму).
Четыре дня спустя приказом генерала от инфантерии Д. Г. Щербачёва № 1413 формирование русского добровольческого соединения (уже как Отдельного корпуса Русских добровольцев) было оформлено официально; генерала подтолкнуло к этому шагу провозглашение независимости Украины
[157]. Но это скорее осложнило задачу Дроздовского. Отныне корпус должен был включать 1-ю Скинтейскую, 2-ю Кишиневскую и 3-ю Болградскую бригады, были назначены их командиры, закипела бумажная работа по разработке структуры частей, их штатов и т. п. А вот приказа, согласно которому все русские офицеры Румфронта должны были быть переведены в корпус, так и не появилось (Щербачёв опасался непредсказуемой реакции солдат на такой приказ), и пополнялся корпус по-прежнему немногими смельчаками, которые проявляли инициативу и, на свой страх и риск покидая вконец разложившиеся части, прибывали в распоряжение Дроздовского. К тому же осложнилась военно-политическая обстановка. 27 января Украина подписала мирный договор с Германией и Австро-Венгрией, а оставшаяся один на один с врагами Румыния также начала переговоры о мире. Румыны заявили, что русские добровольцы должны сдать оружие и разойтись по домам, такие же требования предъявил украинский посол. Отвечавший за формирование корпуса генерал-лейтенант А. К. Кельчевский
[158] подчинился этим требованиям и объявил о роспуске соединения. Дело, которому уже подчинил свою жизнь Дроздовский, повисло на волоске… Но сдаваться он не собирался и, когда Кельчевский заявил ему, что поход на Дон в новых условиях невозможен, Михаил Гордеевич резко ответил:
