С Натальей Федоровной Ивановой юный поэт познакомился в конце 1830 года, но весной и летом этого года поэт еще был увлечен Екатериной Суриковой. Отношение Лермонтова к Ивановой иное, нежели к Сушковой. Он ей верит — она поверенная. Уже после первой встречи он обратился к Ивановой с поразительно искренним и тревожным посланием — стихотворением «Η. Ф. И…вой» (1830):
Любил с начала жизни я
Угрюмое уединенье,
Где укрывался весь в себя,
Бояся, грусть не утая,
Будить людское сожаленье;
Счастливцы, мнил я, не поймут
Того, что сам не разберу я,
И черных дум не унесут
Ни радость дружеских минут,
Ни страстный пламень поцелуя.
Мои неясные мечты
Я выразить хотел стихами,
Чтобы, прочтя сии листы,
Меня бы примирила ты
С людьми и с буйными страстями;
Но взор спокойный, чистый твой
В меня вперился изумленный.
Ты покачала головой,
Сказав, что болен разум мой,
Желаньем вздорным ослепленный.
Летом следующего года ездил из Середникова в гости в имение ее матери Никольское-Тимонино, что в 25 километрах от Москвы на Клязьме. Ивановский цикл любовных стихов, пожалуй, самый большой в лермонтовском лирическом наследстве — до сорока стихотворений. Может быть, это и была первая мужская серьезная любовь поэта. Поначалу Лермонтов чувствовал ответное влечение девушки, но, увы, вскоре убедился, что всерьез его не воспринимали. Мальчик, мечтатель, а девушке уже и замуж пора. Тем более — отец ее, неудавшийся драматург Ф. Ф. Иванов, вряд ли мог обеспечить дочке счастливое будущее. Но несчастная любовь лишь способствует развитию поэзии. Отношения закончились неизбежным разрывом, который придал мрачный характер многим его юношеским стихам.
Да и в чем можно упрекнуть семнадцатилетнюю девушку, уже по возрасту невесту на выданье? Разрыв с Ивановой вызвал у Лермонтова жажду смерти, чувство оскорбленной гордости. Но этот же разрыв дал прекрасную и страстную любовную лирику:
Я памятью живу с увядшими мечтами,
Виденья прежних лет толпятся предо мной,
И образ твой меж них, как месяц в час ночной
Между бродящими блистает облаками.
Мне тягостно твое владычество порой;
Твоей улыбкою, волшебными глазами
Порабощен мой дух и скован, как цепями,
Что ж пользы для меня, — я не любим тобой.
Я знаю, ты любовь мою не презираешь,
Но холодно ее молениям внимаешь;
Так мраморный кумир на берегу морском
Стоит, — у ног его волна кипит, клокочет,
А он, бесчувственным исполнен божеством,
Не внемлет, хоть ее отталкивать не хочет
[31].
Срок взаимной любви был коротким. В конце мая — начале июня произошла окончательная размолвка. Да и сам Лермонтов ничего обещать своей Наталье не мог. Лермонтов писал в то время другу: «…мы с тобой не для света созданы — я не могу тебе писать: болен, расстроен, глаза каждую минуту мокры. — Много со мною было».
Вернувшись из Москвы от Ивановых, Лермонтов начинает писать пьесу о потрясших его событиях — драму. В ней под именем Владимира Павловича Арбенина Лермонтов выводит самого себя, под именем Натальи Федоровны Загоскиной — Иванову. Загоскина изменяет Арбенину, предпочтя его друга, она решает выйти за него замуж. К Арбенину она начинает проявлять все большую холодность, пренебрегая его страстными чувствами.
Наталья Иванова выходит замуж за Николая Михайловича Обрескова, но поэт и после замужества первое время продолжает посещать свою любовь. Увы, это приводит лишь к тому, что в порыве ревности Обресков уничтожает шкатулку со всеми письмами и автографами стихов Лермонтова, посвященных Η. Ф. И. Стихотворение «К*** (Я не унижусь пред тобою)» (1831) стало прощальным посланием Лермонтова в этом цикле.
Я не унижусь пред тобою;
Ни твой привет, ни твой укор
Не властны над моей душою.
Знай: мы чужие с этих пор.
Ты позабыла: я свободы
Для заблужденья не отдам;
И так пожертвовал я годы
Твоей улыбке и глазам,
И так я слишком долго видел
В тебе надежду юных дней,
И целый мир возненавидел,
Чтобы тебя любить сильней.
Как знать, быть может, те мгновенья,
Что протекли у ног твоих,
Я отнимал у вдохновенья!
А чем ты заменила их?
Арбенин не смог пережить разрыва с любимой женщиной, он сходит с ума. Становится и на самом деле «странным человеком»… К счастью, у Михаила Лермонтова был и другой выход. Во-первых, стихи и драмы, где он изливал все свои смятенные чувства. Во-вторых, были и другие красавицы в Москве. Вот и пришло, наконец, время Вареньки Лопухиной. Наталью Иванову ему оставалось лишь простить.
Я знал: то не любовь — и перенес;
Но отгадать не мог я тоже,
Что всех моих надежд, и мук, и слез
Веселый миг тебе дороже!
Будь счастлива несчастием моим
И услыхав, что я страдаю,
Ты не томись раскаяньем пустым.
Прости! — вот всё, что я желаю
[32].
Еще встречаясь с Натальей Ивановой, посвящая ей стихи, страдая от ее измены, поэт уже знакомится в близкой ему семье Лопухиных с младшей сестрой своего друга Алексея Лопухина — Варенькой. История их любви и до сих пор полна загадок. Впрочем, почти все любовные истории Михаила Юрьевича Лермонтова всплыли где-то через три десятилетия как минимум. Пожалуй, только роман с княгиней Марией Щербатовой был известен изначально, и то из-за дуэли Лермонтова с сыном французского посла молодым Эрнестом де Барантом.
Многие уверены, что Варенька Лопухина была главной любовью поэта. Так ли это, рассудит дальнейшая история. Но и самой Варенькой Лопухиной, и ее мужем Η. Ф. Бахметевым были уничтожены все упоминания о Михаиле Лермонтове, вся возможная переписка, автографы стихов. Да и была ли эта переписка?
«Камень Эйлдонского холма». За ним два перевитых деревца — Томас Лермонт и королева фей.
Развалины Башни Томаса во дворе ресторанчика. Эрлстон, Шотландия.
