Но Карла в столице не оказалось, он отбыл в Данию. Хилков бросился вдогонку. За две недели он преодолел почти 600 верст, догнал короля в дороге и был удостоен аудиенции.
На прекрасном латинском языке, который в ту пору в Европе был в особом почете, он произнес страстную речь, заставив Карла поверить в миролюбие России.
Вскоре Хилков вручил Карлу XII верительные грамоты. Волей судьбы случилось так, что в этот же день Петр I принял решение об объявлении войны.
Король шведский был потрясен «коварством московитов». Гнев монарха пал на голову Хилкова — имущество его было опечатано, а его самого посадили под арест в доме, который он снимал под посольство. Князь еще не знал своей судьбы, которая распорядится так, что он не увидит родных берегов.
Почти два десятилетия под неусыпным контролем шведов он будет находить возможность передавать разведывательные сведения в Москву, помогая русским пленным.
Князь Хилков не доживет всего полгода до того дня, когда по Аландскому перемирию России будут возвращены все пленные. Его тело доставят на родину в свинцовом гробу и похоронят с высшими офицерскими почестями в новой столице России — Санкт-Петербурге.
Эпоха Петра Великого характеризуется не только традиционным использованием в разведывательных целях официальных дипломатических представителей, какими были князь Андрей Хилков или Артамон Матвеев, но и тем, что разведывательная работа обрела правовой статус. Этот статус закреплен в новом воинском уставе царя Петра. Разведка отныне входит в состав генерал-квартирмейстерской службы.
Важным этапом в развитии и становлении российской разведывательно-диверсионной службы становятся реформы военного министра М.Б. Барклая де Толли. Он направляет первых так называемых «военных агентов» в российские диппредставительства за рубежом.
Впервые добывание военно-политической секретной информации ставится на твердую, профессиональную основу.
Сотрудники «Особенной канцелярии» выполняют теперь разведывательную работу как основную, а не попутно с дипломатической, как прежде было в России.
Возглавляет «канцелярию» близкий друг Барклая де Толли флигель-адъютант А. Воейков. Это он подбирает для посылки в Европу «военных агентов»: в Мадрид — поручика П. Брозина, в Мюнхен — поручика П. Граббе, в Дрезден — майора В. Прендля, поручика Г. Орлова — в Вену.
А в Париж с письмом Александра I к Наполеону едет боевой офицер, будущий военный министр России Александр Чернышев.
Он — личный представитель российского императора в военной ставке Наполеона в период боевых действий французов против Пруссии и Австрии.
С 1810 года Чернышев постоянно при дворе Наполеона. О его храбрости и мужестве узнал весь Париж, когда Александр Иванович во время страшного пожара в доме австрийского посла вынес из огня несколько человек.
Информация, которую поставлял Чернышев из наполеоновской столицы накануне войны России с Францией, была очень ценной. В короткий срок наш «военный агент» создал сеть осведомителей, среди которых был сотрудник военного ведомства Наполеона некто Мишель. «Человек Чернышева», как называли разоблаченного позже Мишеля, два раза в месяц передавал ему копии документов о численности и дислокации армии. К ним полковник Чернышев добавлял свои соображения, наблюдения.
С началом войны 1812 года Александр Иванович Чернышев — в действующей русской армии. Надо особо подчеркнуть, что Чернышев был в числе тех, кто стоял у истоков развертывания партизанского и диверсионного движения в тылу врага.
Профессиональные знания и опыт разведчика помогли ему стать одним из лучших партизанских командиров. За заслуги перед Отечеством Чернышев получает титул князя и звание генерала от кавалерии.
В 1832 году бывший разведчик, партизан, диверсант Александр Чернышев становится военным министром и находится на этом посту два десятка лет.
Война 1812 года выдвинула плеяду славных разведчиков. К сожалению, многие из них забыты нашими историками.
Достаточно назвать близкого друга партизанского командира Дениса Давыдова — Александра Фигнера.
Давыдову повезло больше, его знает нынешнее поколение. А ведь Фигнер был не кем иным, как разведчиком-нелегалом. Он прекрасно владел французским языком и выдавал себя то за офицера-француза, то за негоцианта-итальянца. Это помогало ему многое узнавать и видеть. Фигнер нередко попадал в сложнейшие, рискованные, поистине драматические ситуации и всегда выходил из них с честью.
Однако и послевоенное время прошлого века богато на крупных разведчиков. Взять хотя бы жену военного министра России, любимца императора Павла, графа Христофора Ливена — Дарью Ливен. Она же в девичестве Дарья Бенкендорф, сестра знаменитого шефа жандармов.
Она воспитывалась в Смольном институте, после окончания которого было пожалована во фрейлины императрицы Марии Федоровны. И хотя Даша не отличалась красотой, она была умна, наблюдательна, общительна. С детства находясь рядом с царствующими особами, знала нравы двора, была в курсе всех интриг и сплетен.
В 1812 году граф Ливен отправляется послом в Великобританию. В Лондоне его супруга создает ставший вскоре известным салон. Сюда с удовольствием приезжают политические деятели, дипломаты. Теперь Дарья Христофоровна в курсе всех политических новостей.
О нюансах этих новостей она сообщает министру иностранных дел Нессельроде. Особый интерес министра вызывает переписка Дарьи Ливен и австрийского канцлера Меттерниха, которые находились в близких отношениях. Этот секретный канал информации вскоре берет под контроль сам император Александр I. В 1825 году Александр I вынашивает тайные планы резкого поворота во внешней политике — отхода от Австрии и сближения с Англией. Прежде чем сделать этот шаг, император приглашает в Петербург Дарью Ливен и ведет с ней долгую конфиденциальную беседу. Вскоре Дарья Христофоровна получает приказ: порвать с Меттернихом и сблизиться с министром иностранных дел Англии, ставшим впоследствии премьер-министром, Джорджем Каннингом. Вновь ей предстоит стать тайным агентом России…
Наша страна, будучи страной евроазиатской, наряду с Западом всегда уделяла большое внимание в своей внешней политике Азии. После трагической гибели А. Грибоедова в Тегеране представитель Николая I генерал-майор Долгоруков, приехавший в Персию для улаживания инцидента с разгромом российской миссии, напишет: «В Азии не так, как в Европе. Здесь каждый день является перемена в мыслях и весьма часто в действиях. Чтобы не дать дурного хода делам и чтобы иногда успеть предупредить какие-либо действия, нужно быть скоро и верно извещену.
…Необходимо… назначить сумму, чтобы отыскать одного или двух чиновников персидских, которые бы доставляли верные известия…»
Сумма такая была назначена, и агентурная сеть развернута. Наши разведчики вскоре укрепят свои позиции не только в Персии, Афганистане, но и в Китае, Индии.
Примером тому деятельность есаула Уральского казачьего войска Давида Ливкина. Он был весьма образованным человеком: владел английским, татарским, киргизским языками, изучал международное и мусульманское право. Ливкин с паспортом на имя купца Магомета Гасанова выехал в Индию. Но ехать через Афганистан было нельзя, это привлекло бы внимание английской разведки, и поэтому путь его лежал в Вену, оттуда в Египет и в Индию.
