Сославшись на этот приказ, Суворов вечером 16 июля выступил в поход (Д II. 520), оставив для прикрытия своих позиций на реке Бырланд 4 батальона мушкетер и 3 эскадрона карабинер. Далее все четко изложено в подробной реляции Потемкину (Д II. 526. Приложение).
К полуночи, пройдя за 6 часов 10 верст, войска вышли в расположение стоявшего на форпостах казачьего полка и отдыхали 4 часа у реки Тутов. 17 июля солдаты прошли 15 верст до реки Зелетич и отдыхали 10 часов. Затем маршировали 14 верст, «перешли (реку) Серет по австрийским понтонам и пополудни в 10 часов расположились при Аджуте скрытно, где соединились с союзными войсками». За 18 часов (с 4 до 22), под дождем и в непролазной грязи, было пройдено 29 верст (31 км) — подвиг в местности, где и в хорошую погоду нет дорог.
18 июля войска стояли лагерями рядом, отдыхая. Суворов имел достаточно времени, чтобы внушить австрийцам свои победительные идеи. Одновременно саперы построили понтонный мост на реке Трутуш, в 5 верстах по направлению наступления. Очевидно, что планы были уже согласованы.
19 июля в 3 утра союзники выступили в поход двумя колоннами, причем перед русскими шел отряд венгра Карачая «для закрытия русских войск от неприятеля. Все эти марши были без сигналов; погода была больше дождливая». Оба войска сделали переход в 15 верст, остановились на 6-часовой отдых, а перед ночлегом прошли еще 10 верст. Если бы между Суворовым и Кобургом было малейшее непонимание, оно проявилось бы при таких нагрузках.
Полдня 20 июля войска отдыхали. Суворов послал инженер-майора Воеводского с казаками скрытно обследовать берега реки Путна, впереди в 12 верстах. Не дойдя двух верст до реки, отряд нарвался на вражескую кавалерию и «отступил тихо назад». Казачьи разъезды заманили турок на донской полк Грекова, враг был истреблен. В18 часов двинулись вперед войска. У реки их встретил отряд двухбунчужного паши Османа. Его лагерь стоял за рекой, но паша смело переправился и вступил в бой во главе трех тысяч конников (его пехота не то была отправлена, не то бежала к Фокшанам).
В трех ожесточенных схватках турки были опрокинуты легкой конницей союзников (гусары, казаки и арнауты), которую Суворов, по его диспозиции и схемам, планировал использовать лишь для преследования неприятеля, после его сокрушения пехотой и регулярной кавалерией. В ордере баталии он помещал эту конницу в третью линию, во избежание жертв: впереди шли в шахматном порядке танки-каре, во второй линии тяжелая кавалерия (Д II. 519). По обстоятельствам выдвижения легкая конница оказалась впереди и сумела сокрушить врага; австрийские шевалье и русские карабинеры «были в резерве». Главные силы русских выстроились вдоль реки «по ордеру баталии» к 22 часам.
Турецкий лагерь на другом берегу Путны горел. Наступила темная облачная ночь. Саперы, под прикрытием легких войск, наводили понтонный мост через вздувшуюся от дождей реку. Однако турки, собравшись с силами, сбили прикрытие. Отогнав их огнем, Суворов занял берег егерями. Ночью по наведенному мосту переправились его войска, на рассвете — подошедший к переправе принц Кобург. Александр Васильевич ободрил союзника известием, что несколько сот турок порублено, храбрый Осман-паша едва спасся, а «в ночи от Фокшан главный начальник (турок) сераскир Мустафа-паша и при нем Хаджи-Сойтарь двухбунчужный бежали с их придворными».
На самом деле ничего хорошего в последних новостях не было. Вместо труса Мустафы командование 30-тысячной турецкой армией принял мужественный Осман. Но Суворов недаром упоминает эти детали. Видимо, ему все же пришлось уговаривать Кобурга наступать за бурную реку. Принц имел до 18 тысяч солдат, Суворов — до 7 тысяч, итого 25 тысяч
[71] — превосходство подавляющее! Принц, опытный военачальник, отличившийся еще в Семилетней войне с Пруссией, недавно дважды разбил самого Ибрагим-пашу при худшем соотношении сил (1788). Вероятно, его колебания перед бурной рекой Путна были связаны с пристрастием австрийцев к обороне коммуникаций.
В подробной реляции Суворов, не говоря дурного слова, описывает, как часть австрийских каре в 4 часа утра перешла на другой берег — и русские сразу пошли вперед «ордером баталии», увлекая за собой переправившихся австрийцев и «не дожидаясь прочих». Через три версты еще часть австрийских каре «вступила в линию». Здесь можно видеть основание анекдотов о том, как пошел вперед, обещая, если союзники отстанут, одержать победу одними русскими силами (и непременно бы одержал!).
Однако австрийцы колебались недолго. До Фокшан было 12 верст, так что время опомниться и занять свои позиции в строю было у всех. Через 3 часа, пройдя строем 4 версты, союзники подтянулись. Легкая кавалерия ушла в тыл, артиллерия заработала интенсивнее. Турки налегали, временами пушкарям приходилось переходить на картечь. Обойдя лес, союзники маршировали, «как на маневрах, каре хранили их дистанцию, подобно хорошим учениям; на центр набегали варвары слабо, задней линии не вскрывали». Противник сам подставлялся под огонь с флангов.
«В таком препровождении шли мы по телам турецким на двух верстах больше часа, — пишет Суворов, — турки со всех сторон отступили и стали перед Фокшанами линией, конница справа, а пехота (составлявшая 5-ю часть войска), при их земляных укреплениях, слева». Еще 3 версты каре продирались сквозь «густой кустарник», без сопротивления турок. Лишь в 10 утра их мелкие отряды попытались задержать движение, но были отбиты легкой конницей. В 2 верстах от Фокшан турки открыли артиллерийский огонь. Суворов немедля убрал конницу в третью линию, а каре повел «скорым шагом… под выстрелы» (чтобы ядра летели выше голов). Убедившись, что противник ведет «напрасный огонь», он замедлил темп наступления.
С расстояния в версту союзная артиллерия «ударила на их пункты сильно и принудила почти всюду их (к) глубокому молчанию». Кавалерия атаковала и сбила с поля вражескую конницу, а австрийские гусары, вырвавшись из третьей линии вперед, «врубились в турецкую пехоту» и прогнали часть ее из окопов. Русская и австрийская пехота «скорым шагом на атаку их окопов без стрельбы, и, в самой близости дав залпы, взяли их с великой храбростью». Битва была выиграна.
Оставшиеся в живых турки стремглав бежали в разные стороны. Часть их пехоты засела в каменном монастыре Св. Самуила, вокруг которого турки понастроили земляных укреплений, которые теперь некому было защищать. Русская пехота слева, австрийцы во главе с Кобургом справа окружили монастырь, но не пошли на штурм. Благоразумно подтянув «большие пушки», союзники пробили дорогу пехоте; при атаке в штыки турецкий огонь из бойниц подавлялся мушкетной стрельбой. Принц с генералом Шаховским и группой русских офицеров участвовал в атаке и едва не погиб при взрыве турками порохового склада; все обошлось царапинами от щебня. Второй монастырь, Св. Иоанна, принц взял более осторожно.
Сражение продолжалось 9 часов. Союзники потеряли ничтожно мало людей и получили богатейшую добычу, по обыкновению поделенную между солдатами: роскошный лагерь и обозы (турки, при преследовании кавалерией, побросали несколько сот повозок). Союзникам достались провиантские магазины и множество скота: будущая кампания была обеспечена продуктами без подвоза, о котором так заботился принц Кобург.
