– Ригарда, отца Азуна?
– Да.
– Что же хотел Ригард? – пробормотал колдун. О! Да! Оно о шпоре! Слушай.
Рмгард написал, что понимает, что Дора не хочет пользоваться шпорой, и спрашивал, есть ли еще кто-нибудь в семье, кто сможет воспользоваться ей. Я рассказал Коулу все о шпоре, хотя Дора запрещала мне это. Просьба короля перевешивает приказ кузины, даже такой, как Дора.
– Правильно. Совершенно точно. Здесь, во втором абзаце, сказано: «Я не думаю, что ваш коллега когда-нибудь смирится». О чем это? – спросила Оливия, чувствуя, как мерзнут ее ноги на холодной крыше.
– Не смирится? Не смирится с отказом Доры.
– А кому она отказала? – спросила хафлинг.
– В письме об этом не сказано.
– А все-таки? – настаивала Оливия.
– Вангердагасту, – ответил старик.
– Действительно? – спросила Оливия. – Старому Ванджи? Придворному волшебнику Азуна?
– Действительно, – серьезно ответил маг. А теперь, маленькая паразитка, слезай вниз, что бы я мог согреть тебя, не поджигая Джиджи крышу.
* * *
«А вот приземлиться будет посложнее», – подумал Джиджи, пятый раз облетая вокруг своего дома. Он подлетал каждый раз все ближе и ближе, высматривая в саду удобное место для посадки, когда вдруг заметил на крыше Оливию Раскеттл, махавшую ему рукой. Он не мог представить, что ей понадобилось на крыше, и не слышал, что она кричит, но ему было ясно, что крыша очень опасное место для хафлингов.
Оливия как раз начала спускаться к окну, когда Джиджи полетел вниз тихо, как сова. И только хафлинг подобралась к окну, как Драконошпор зацепил ее когтем и поднял над крышей.
Визг Оливии, наверно, был слышен в «Пяти Рыбах». Ощущение, что земля уходит из-под ног, и холодный ветер дувший в лицо, не дали ей насладиться чудесным видом вечернего Приморья с высоты птичьего полета. «Интересно, что он собирается делать? – подумала Оливия. – Мое нежное тело не выдержит этого высшего пилотажа».
Хафлинг уже однажды похищала красная дракониха, и хотя тогда Оливия очень боялась, что ее съедят, то она могла быть уверена, что дракониха умеет приземляться. «Он сейчас грохнется на землю, и получится котлета вместо хафлинга», – подумала Оливия, когда Джиджи быстро пошел на снижение. Но в последний момент он резко взял вверх. Похоже парень действительно не знал, как ему совершить посадку. Но на втором круге он уронил хафлинга в тисовые кусты и влетел в стену сарая.
Зубы Оливии стучали от холода. «Чес, пожалуй, холодноват для полетов», – подумала она, выбираясь из кустов. Дрон и Томас выбежали из дверей дома.
– Джиджи, мой мальчик. С тобой все в порядке? – спросил Дрон.
Дракон шатался на ногах, тихо шипя.
– Тебе нужно превратиться обратно в человека, – сказал Дрон. – Я не понимаю, что ты говоришь. Подумай о превращении. Вспомни о полуденном чаепитии, так всегда делал твой отец.
Дракон задрожал, уменьшился и превратился в Джиджи.
– Дядя Дрон! Ты жив! – закричал парень.
– Тссс! Не так громко, – зашептал волшебник.
Это тайна.
Томас дотронулся до плеча Дрона.
– Извините, сэр, но не хотите ли вы вернуться в дом, а то…
Дрон взглянул в небо.
– Ты прав, Томас. Пошли.
Все четверо пошли к дому. Дрон показал на дверь гостиной, и они зашли туда.
Дрон сбросил с кушетки несколько книг и уселся.
– Как здесь хорошо и тепло. Томас, надо сделать камин у тебя на чердаке, а то там холодновато.
– А что вы делали на моем чердаке? – спросил Джиджи. – Мы все думали, что вы умерли. Дядя Дрон, зачем вы это устроили?
– Садись, Джиджи, – сказал старый маг, похлопав по подушке рядом с собой.
Джиджи сел на диван. Оливия уселась на табурет около камина. Томас остался у дверей.
– Простите за то горе, которое я вам доставил, – сказал Дрон.
– Я думал, что вас убил Шут, – сказал Джиджи.
– Он пытался это сделать, – объяснил волшебник. Он послал зомби, но я превратил его в пыль.
– А затем вы положили на кучку золы вашу одежду? – спросила Оливия.
Дрон кивнул.
– Но зачем? – сказал Джиджи.
– Мне нужно было сбить с пути моего потенциального убийцу. Было очень важно, чтобы вы поверили, что я мертв, и Шут тоже. Тогда бы я смог искать шпору и узнать побольше о Шуте без того, чтобы его лацедоны заглядывали мне через плечо.
– Но вы сказали Томасу, – вмешалась хафлинг.
– Ну Томас мне очень помог. Нужно же было мне где-то жить и спать.
Джиджи застонал и ударил себя по голове.
– Сиреневая комната! Вот почему ты не хотел, чтобы Кэт остановилась там, – сказал он Томасу.
– Ваш дядя предпочитает спать в сиреневой комнате. Я приготовил для госпожи Кэт красную комнату.
– Дядя Дрон, а зачем вы пытались задушить Кэт? – сердито спросил Джиджи.
– Я не пытался ее душить. В темноте я не видел, что она там. Я взбивал подушку и кинул ее на кровать, а эта истеричка заорала мне в ухо.
– Но почему Кэт подумала, что это был Шут?
– Без бороды он похож на Шута в темной комнате или на чердаке, – сказала Оливия.
– Без бороды, дядя Дрон, вы сбрили бороду, – воскликнул Джиджи.
– Мне нужно было замаскироваться. Теперь я выгляжу моложе, как ты думаешь?
Джиджи прикусил язык.
– А вы действительно послали подругу госпожи Раскеттл Джейд украсть для вас шпору? – спросил Джиджи.
– Ну, нет. Я дал ей свой ключ и попросил ее принести мне шпору.
Драконошпоры имеют это право.
– А почему вы сами это не сделали? – спросила Оливия.
– Ну, Дора сразу бы поняла, если бы я так сделал. Но если бы для меня это сделал кто-то другой, я бы сказал, что я тут не при чем. Кроме того, Джейд нельзя увидеть в магический кристалл. Если у нее находится шпора, то Стил и Дора не смогут ее найти. И Шут тоже. Ну и я тоже не смог. Когда она не пришла на встречу с Томасом в «Рыбы» после того, как стащила шпору, я подумал, что она предала меня.
– Ее убили, – холодно сказала Оливия.
– Да, – мягко сказал Дрон, опустив глаза. Томас говорил мне. Я очень сожалею, Раскеттл. Я знал, как вы были близки.
Оливия смотрела на пол, еле сдерживая слезы.
– Мы в долгу перед вами за возвращение шпоры, – сказал Дрон.
Оливия посмотрела на волшебника, в ее глазах сверкала месть.
– Дайте мне Шута, – потребовала она.
