Ангел покачал головой.
— А я был! И все своими глазами видел! И старух, которые от голода умерли, в то время как их дети кто в Москву, кто в Киев с…л! И снаряды, которыми по городу крыли. И машину видел, которую из крупнокалиберного пулемета на дороге расстреляли вместе с пассажирами. И грудного ребенка в другой машине, который так на руках у матери и сгорел. Так что не надо! Зайчиков невинных — здесь нет. Это вы там у себя, в белогвардейской эмиграции — слюни пускаете от любви к русскому народу. А народ — вот он, богоносец! В Азове — полно с Харькова людей, в Айдаре — с Днепропетровска, с Мариуполя, с Киева! Русские! Рассказать, что они с людьми тут творили?! Как расстреливали целыми семьями, как живьем закапывали, как за трос к машине привязали? Русские — русских! Нет невиновных! Ни здесь ни там — нигде! И все — по делу выгребают! И выгребут еще!
— Скажите, вы не родственник Василия Шульгина? — спросил Ангел.
— Это кто?
— Монархист из Киева. Основатель одной из первых в мире разведывательных организаций — Азбука. У него, кстати, штаб-квартира была в Одессе.
Шульгин покачал головой.
— Нет. Точно нет. Дед в НКВД служил, с такой биографией туда точно бы не взяли.
— Заметно.
— Что вам заметно?! — зло сказал Шульгин — Музыкант велел передать: он не будет иметь к вам вопросов, если в Одессе хотя бы на одной службе из двух будет стоять преданный нам человек. Стопроцентно преданный. Кто — решите сами, Музыкант полагается на ваш выбор и ваш опыт. Он просил передать, что надеется на ваш патриотизм, осознание долга и вашу любовь к России. Я остаюсь здесь со своими людьми, чтобы оказать вам помощь. Всю, которая только потребуется. У меня здесь семь человек, если этого будет мало, наготове две группы спецназа — одна в Крыму, другая в Тирасполе. Обе в моем оперативном подчинении.
Ангел покачал головой.
— Ваша помощь мне не нужна.
— Тогда встретимся в Одессе. Если что-то потребуется, или если будет результат — позвоните. Запоминайте телефон…
— Хотя нет…
— Что — нет?
— Достаньте лодку. Или катер. На несколько человек, вместительный, быстроходный, не бросающийся в глаза. Чтобы можно было дойти отсюда до Одессы и обратно. Справитесь?
01 мая 201… года. Украина Одесса
Вечером — Токарев снова собрал своих людей, вымотанных и затурканных. Результата не было. У самого Токарева — уже сложилось конкретное впечатление, что кто-то ведет кровавую игру, а они постоянно опаздывают на несколько шагов, лишь реагируют на то, что происходит. Но кто именно ведет игру — этого установить не удалось. И не удастся — если не понять, кто ведет игру. А Токареву это понять — пока никак не удавалось.
Время истекло.
* * *
— Владимир Петрович…
Токарев ждал этих слов. Посмотрел на своего начальника — весело и с вызовом. Он только что вошел в здание, направлялся к своему кабинету. Думал, пацаны передадут ему вызов к начальству — ан, нет. Видать, припекло что-то шефа, что лично в коридоре подкарауливает.
А это как не крути — слабость. Неуверенность.
— Да?
— Зайдите ко мне.
— У меня оперативка. Подождать не может?
— Нет.
Нет так нет…
Токарев — пошел в кабинет Резницкого. По пути встретился один из своих, Токарев сделал рожу, подчиненный — понятливо улыбнулся. Все было понятно без слов.
А вот в кабинете — было уже интереснее. Там сидел, дожидаясь их Копань. Тварь та еще — он до того, как вся эта бадяга с майданами и АТО началась, работал в прокуратуре, в отделе по надору. Гнида та еще. Сожрали. А вот теперь — вынырнул, гад, получается.
— Присаживайтесь.
— Да я постою.
Резницкий пожал плечами.
— Как скажете.
Токарев покосился на Копаня.
— Да… Владимир Дмитриевич из Антикоррупционного бюро.
О даже как. Вот где вынырнул. Ну, чо, правильно — он при Яныке вынужденно не работал, получается чистый. Жертва режима, б… Или жертва аборта.
— Поговорим о состоянии с раскрываемостью по особо тяжким и резонансным последнего времени. Что можете сказать?
— При нём? — саркастически спросил Токарев.
— При нем, при нем.
— При нем — ничего.
— Да вы и без него сказать ничего не можете. В городе бойня, каждый день убивают. Убили начальника областного УВД, убили начальника СБУ, скоро нас тут… пересчитают, а вы сказать ничего не можете, так?
Выеживаешься, гнида. А так по сути — хоть одно резонансное за последние годы на Украине раскрыто? Да ни хрена? Кто пацанов на Майдане шмалял? Кто журналиста того убил… белорусского… Шеремет, кажется. Хоть что-то раскрыто? Раскрыто только по Вороненкову и то потому, что охранник кончил убийцу на месте. И то — где заказчики, где мотив? Нету.
А ты что раскрыл за последнее время, козлина? Или только указивки раздавать научился? Гад ползучий.
— Значит, никаких оперативно значимых результатов по делу Семидрева — нет.
…
— По пропаже вашего сотрудника Палия?
…
— Нет.
— По бойне у бассейна?
…
— Нет.
…
— Почему так, Токарев?
— Работаем, товарищ полковник.
— Генерал третьего ранга.
— Даже так… поздравляю.
— Пока не с чем, еще не объявили.
…
— Так что же вам мешает раскрывать преступления, Токарев?
— Ну, как тому танцору…
— Может, вам мешает ваша коммерческая деятельность, полковник? — вступил в разговор Копань.
— Ну-ка, ну-ка. Подробнее.
— Подробнее? Можно и подробнее.
… В конце мая 2016 года полковник полиции Токарев В.П. вызвал меня в свой служебный кабинет и, имея умысел на получение взятки в особо крупном размере, потребовал приостановить под предлогом неуплаты налогов работу курортно-гостиничного комплекса Приморский, при этом сообщил мне ложные сведения о том, что в комплексе Приморский торгуют наркотиками. 15 июня 2016 года Токарев связался со мной и сообщил, что «решит вопрос» за взятку в пятьдесят тысяч долларов США, из которых десять тысяч будут переданы мне.
05 июля 2016 года, в 17–40 час. я подъехал к ресторану «Барин» на ул. Екатериниской, в городе Одесса, где Токарев В.П., в присутствии владельца комплекса Приморский Шанибова получил от Шанибова взятку в сумме 50 тыс. долларов США из которых впоследствии 15 тыс. долларов США передал мне и потребовал уничтожить акт налоговой проверки…
