…
— Несколько ублюдков из местных набросились на меня, потащили меня по улице, избивая и осыпая ругательствами. Нас было несколько — таких вот бедняг, которых притащили на площадь в нашем райончике и стали решать, что с нами делать. Попутно избивая нас. Кто-то предлагал сжечь в печи. Кто-то переехать автомобилем. Это были простые люди… пекари… парикмахеры… механики. Люди жестоки, милая. Слабость — делает их еще более жестокими.
…
— Мой будущий супруг был офицером Сопротивления, он был заброшен в Париж как агент Сопротивления вместе с дедом твоего Анхеля. Они увидели, что происходит и разогнали эту толпу…
Глаза старухи потеплели…
— Мой Вадим… у него был автомат… немецкий автомат. Одна очередь — и все эти мерзавцы разбежались. А я лежала у фонтана, который давно не работал, и думала… боже, такой Аполлон, а я как выгляжу…
Баронесса вздохнула.
— А всего лишь через год мой Вадим подвел меня к одному французскому генералу, и сказал ему: мой генерал позвольте представить вам мою жену. Генерал учтиво склонил голову и поцеловал мне руку, а я тряслась, как осиновый лист… не дай Бог меня кто-то узнает, что тогда будет. Догадываешься, что это был за генерал?
…
— Де Голль, милая. Генерал Шарль де Голль, президент Франции, «leconnetable». Вадим никогда не предавал его, оставался с генералом до конца. Даже во время мятежа парашютистов в Алжире он без колебаний встал на его сторону… хотя он был в Алжире и это грозило ему смертью. Такие уж они, русские гвардейские офицеры.
— Русские… офицеры? — потрясению Алисы не было предела.
Баронесса внимательно посмотрела на нее… очень внимательно.
— Ага… Жорж тебе не сказал… вот же скрытный мерзавец.
…
— А ты думала, откуда он так хорошо знает русский язык?
— Георгий говорил, что его прадед был из России, но…
— Вы женаты?
— Да… уже три года.
— Тогда поздравляю. Ты теперь княгиня Лобанова-Ростоцкая, самая настоящая. Конечно, сейчас титулы мало что значат, но…
Баронесса долила и свой бокал, и бокал Алисы:
— Чин-чин?
03 апреля 201… года. Марсель, Франция
Из века в век,
Как камни в жернова
Летят живые судьбы тех,
В ком радость, в ком любовь Его жива.
Но круг бежит.
И лишь песок струится между жерновов,
И мир лежит во мгле,
И не кончается любовь…
Оргия праведников
— Ты подонок — убежденно сказала баронесса Боде, едва только Анхель переступил порог ее дома.
— Где она?
— Потом ее увидишь. Пойдем-ка…
Она вытащила его на террасу. Где-то там, у обрыва — бессильно билось в скалы море.
— Что же ты творишь? Что же ты творишь, мальчик — заговорила по-русски баронесса — она еще совсем ребенок. И влюблена в тебя как кошка. А ты научил ее убивать. Что же ты сделал. Она должна детей тебе рожать.
— У нее не может быть детей. И это не исправить.
Баронесса закурила…
— Так ты из-за этого? Браво. Твой дед сделал с тобой то, что ему не удалось сделать с твоим отцом. Он искалечил тебя и превратил в законченного негодяя. Который может воспользоваться женщиной. Как пользовался он в своей жизни. Поздравляю. Браво.
— Прекрати.
— Нет, не прекращу. Правду ты тоже должен слышать. Хотя бы несколько раз в своей жизни. Хотя бы от кого-то.
— Как будто ты не убивала.
— Убивала — подтвердила баронесса — но это совсем другое.
— Тоже самое.
— Другое. Я защищалась. И не спорь со мной.
Анхель посмотрел баронессе в глаза.
— Ты знаешь ее судьбу?
— Она мне кое-что рассказала — подтвердила баронесса.
— Но не все, спорим. Когда я нашел ее в Одессе, она была в рабстве у банды подонков. Среди которых были бывшие и действующие офицеры полиции. Они заставляли ее снимать мужчин в барах, приводить на квартиру и там грабить. Ее продали в рабство родители, у которых не было иных радостей кроме как алкоголь и наркотики — продали, потому что наделали долгов и не могли отдать. Она не смирилась. Пыталась бежать. Несколько раз. Ее ловили — офицеры полиции. И били. Ногами в живот. От того у нее не может быть детей.
…
— Я заставил ее убить одного из них. Она это сделала. Это выглядит жестоко, но… иначе она потом не смогла бы жить с этим. Мстить надо своей рукой.
Баронесса раздавила недокуренную сигарету о мрамор.
— Господи, что же сделали с Россией — сказала она — что с ней сделали. Откуда все это. Я не русская — но и я едва могу терпеть подобное. Даже не могу представить, что чувствуете вы.
— Ты русская — сказал Анхель — русский это не состояние крови. Русский это состояние души. Русским можно стать.
— Слова твоего деда.
— Я знаю.
— Что теперь?
Анхель смотрел в сторону моря.
— Они опознали ее в Ливане, приходится предполагать, что они точно знают, кто она такая. Придется зачистить…
На лице баронессы отразилось презрение и гнев.
— Зачистить всю эту банду торговцев живым товаром. Зачистить концы. Надо было сделать это еще тогда, но у меня не хватило времени. Да и кто тогда что знал.
Баронесса нехорошо улыбнулась.
— А вот это правильно. Такие подонки жить не должны. Поезжай, а мы будем ждать тебя здесь, я и твоя девочка.
Анхель улыбнулся.
— Только плохому ее не учи, бабушка.
— Всему плохому меня научил лучший друг твоего деда, внучек… Да и дед твой… принял в этом посильное участие…
Анхель вытаращил глаза. Баронесса расхохоталась.
— Как приятно, что я еще могу шокировать подрастающее поколение. Шучу. Конечно, я не изменяла Вадиму с твоим дедом, не переживай. Поезжай, я найду, что сказать Совету.
— Спасибо.
Глаза баронессы снова заледенели.
— Убей их. Они поганят землю, на которой живут. Нашу землю. И жить они не должны. Убей их… Всех…
Анхель повернулся и пошел в дом. Баронесса смотрела ему в спину, а когда он скрылся за тюлем, в последний раз прошептала.
— Убей…
* * *
— Георгий!
Он едва успел раскинуть руки — она повисла на нем.
— Ты приехал…
* * *
