— Папу сбила машина, да? Он… жив?
— Нет, Жанночка… Удар был очень сильным, я сама видела… Как это страшно, господи, до сих пор в себя прийти не могу! Нет, у него не было шансов…
Жанна ухватилась за дверную ручку, не в силах вымолвить ни слова, она лишь глядела на дрожащие Валины губы, накрашенные розовой помадой. В ушах зашумело, сердце передвинулось к самому горлу и заколотилось в бешеном ритме. Надо было что-то делать, бежать куда-то… Или хотя бы спросить у Валечки, куда бежать и что делать. Что, что она говорит?..
— …Документов у него при себе не было, я опознала… Полиция быстро приехала, «Скорая» тоже… А я, как назло, телефон с собой не взяла! Но я ваш домашний наизусть помню, я им продиктовала… Сейчас будут звонить, Жанна, слышишь? Надо приготовить Елену Максимовну, она же может сама трубку взять, аппарат на тумбочке около кровати стоит, я видела. Иди к ней, Жанна.
— А папа… Он где? Он… До сих пор там лежит, на дороге?
— Да нет, говорю же тебе, его сразу увезли! Полиция и «Скорая» быстро приехали. Вам из морга будут звонить. Я ваш телефон домашний оставила. Ты слышишь меня, Жанна? Тебе плохо, что ли? О господи… Где у вас нашатырь? Погоди, я из дома свой принесу.
— Не надо… Я все слышу, Валечка. Я все поняла. Только принять пока не могу. Как же так-то, а? Папа же в магазин пошел… За сахаром… — ответила Жанна.
— Да, дядя Коля с пакетом был. Там пачка сахара, да, я заглянула. И бутылка водки была, она разбилась… Пахло кровью и водкой… Может, и хорошо, что ты этого не увидела, Жанночка. Он очень сильно ударился, головой о бордюр… Мгновенная смерть. Жалко дядю Колю, столько лет бок о бок… Уже как родной человек. Иди к маме, ее подготовить надо.
Вместе они вошли в комнату Елены Максимовны, встали у кровати. Жанну трясло, как в лихорадке, Валечке пришлось крепко ухватить ее за плечи.
— Мам… Там папа… Он там… — едва слышно заговорила Жанна и сглотнула, остановилась на полуслове, пытаясь вытолкнуть нужные слова через окаменевшее горло.
Вытолкнуть не получилось. Вместо слов пошло из горла рыдание, отрывистое, похожее на истерику. Валечка испуганно шагнула вместе с Жанной назад и ловко усадила ее в кресло, слегка похлопала по щекам:
— Сиди, я сейчас принесу что-нибудь успокаивающее… Домой сбегаю…
Потом развернулась к Елене Максимовне, произнесла с извинительным вздохом:
— Придется мне вам это сказать, простите… Дядя Коля погиб, только что. На моих глазах. Машиной сбило.
— Я поняла, Валечка. Я слышала, как вы разговаривали в коридоре. Отсюда все прекрасно слышно. Я поняла.
Казалось, голос ее был на удивление спокойным. И спокойными казались пальцы, перебирающие круглые турмалиновые бусины на шее. Лишь на лице отразилось что-то вроде оскорбленного недоумения, и непонятно было, в чей адрес оно направлено. Скорее всего, в адрес мужа — он просто не мог так с ней поступить, права не имел.
Валечка застыла с горько удивленным лицом, глядя на Елену Максимовну. И все трое одинаково вздрогнули, когда зазвонил телефон.
— Жанна, возьми трубку! — коротко приказала Елена Максимовна.
Жанна моргнула, села в кресле, прямо держа спину, — материнский окрик действовал сильнее, чем самое хорошее успокоительное. Протянула руку, тихо зашелестела в трубку:
— Да, это квартира Тюриных… Да, здесь проживает… Это его дочь, Жанна Николаевна Тюрина. Нам уже сказали, да. В какой морг? Да, я поняла, вы представитель похоронного агентства… Наверное, нужны ваши услуги, да…
— Скажи, пусть приезжают! — снова скомандовала Елена Максимовна, продолжая перебирать в пальцах турмалиновые бусины. — Все равно вы с Юлианом сами не справитесь!
— Да, приезжайте, пожалуйста, — снова зашелестела в трубку Жанна, с испугом глянув на мать. — Что? Не поняла, простите? Какие деньги? Ах да, деньги… Да, лучше на месте поговорим, приезжайте. Адрес? Чей адрес? Ах, наш… Да, записывайте…
Продиктовав адрес и положив трубку, Жанна помолчала, растерянно глядя на мать, потом сообщила робко:
— Сейчас похоронный агент приедет, мам. Он спрашивал, есть ли у нас наличные деньги.
— Ну, я пойду, пожалуй, — тихо вздохнув, проговорила Валечка. — Жанна, проводи меня до двери.
В прихожей она еще раз внимательно глянула Жанне в лицо, спросила тревожно:
— Может, все-таки принести успокоительное, а?
— Нет, Валечка, не надо. Спасибо тебе.
— А маме? Хотя она, я смотрю, довольно хорошо держится. Как ей это удается, не понимаю! Может, она так и не осознала до конца, что случилось?
— Да все она осознала и все поняла, Валечка. Мама у нас такая, умеет держать себя в любых обстоятельствах.
— Зато на тебе лица нет! Давай все-таки укол сделаю, вдруг свалишься!
— Не надо… Сейчас Юлику позвоню, он приедет, мы уж вместе как-нибудь.
— Ну, смотри. Если что, обращайся, у меня сегодня выходной, целый день буду дома. Если только до супермаркета добегу… Так и не добежала, сразу к вам с горестной вестью пошла.
— Спасибо тебе, Валечка.
— Да бог с тобой! Разве за такое благодарят?
— И все равно, спасибо тебе за участие.
— Да не за что. Я ж говорю — обращайся в любое время. И не только насчет успокоительного, а по любой надобности. Я и с похоронами помогу по-соседски, и вообще… Может, денег надо, а?
— Не знаю, Валечка. Я думаю, деньги у мамы есть.
— И насчет мамы, Жан… Придется тебе после похорон к ней переехать, сама понимаешь. Она абсолютно беспомощна, постоянный уход нужен. И постоянное присутствие. С родителями всегда бывают проблемы, ничего не поделаешь, это наш долг. Да что я объясняю прописные истины, ты и сама все знаешь! Так что решайте с Юликом…
— Да, Валечка, мы решим. Спасибо.
Жанна так торопливо закрыла за ней дверь, будто боялась еще раз повторить это ужасное слово «решим». Так и стояла в прихожей, прижав ладони к лицу. Что «решим», как «решим», каким таким способом? Что они с Юликом вообще могут решить?
Папа, что же ты с нами наделал?! Как ты мог…
* * *
Организацию похоронной процедуры взяла на себя Ольга. Со вздохом, конечно, взяла, глянув на потерянную суету Юлиана и Жанны. Впрочем, Елена Максимовна по-своему прокомментировала старания невестки: пронырливая, мол, как всегда. И замуж за Юлика «пронырнула», и с похоронами не просто так старается — у каждого плута свой расчет. Правда, какой расчет был у Ольги в таком печальном деле, не уточнила. Да никто и не требовал уточнений. Как-то так получилось, что в суете про Елену Максимовну все забыли.
Спохватились, когда в крематорий надо было ехать — а с мамой-то как? На себе до машины нести?
На помощь пришла верная и добрая Валечка, договорилась в больнице, чтобы дали на один день инвалидную коляску. Опыта обращения с коляской ни у кого не было, кое-как спустили по лестнице, переместили Елену Максимовну в машину, коляску взгромоздили на багажник… Хорошо, что одна из машин в похоронном кортеже оказалась из тех, допотопных, которые с багажником на крыше. Повезло, можно сказать.
