– А ты считаешь, эта женщина должна и дальше гулять на свободе, что ли? – спросил Юра.
– Я считаю, что мир ужасно несправедливое и грустное место.
– Это точно, – согласился Игорь. Следователь дописал протокол, мы расписались в нем, ответили на несколько дополнительных вопросов от Юры – он, кажется, был просто счастлив, что идея с интервью трансформировалась в репортаж с места событий.
– Но знаешь, Фая, – прошептал Игорь, наклоняясь ко мне, когда мы все уже стояли в коридоре. – Когда в моем мире вдруг появляются женщины с синяками под глазами, все становится совсем не так уж плохо.
– Он что, уже тебя бил? – возмутился Юра, натягивая ветровку. Молчанов встал в свою любимую позу – руки в боки – и посмотрел мне в глаза. – Ты только скажи, и мы это тоже дадим в эфир!
– Хватит с тебя, – бросила я. Мы с Игорем переглянулись и рассмеялись. Потом все ушли, а мы заварили чай и принялись пить его с тортиком, который так кстати нашелся в холодильнике, Игорь купил его, чтобы кормить им Вовку на выходных, но племянник не приезжал. Я вспомнила про Вовку и тут же про маму, Лизу и про Сережу тоже. Я встрепенулась и побежала звонить. Я рассказала урезанную, облегченную версию того, что случилось, ибо вовсе не хотела, чтобы мама снова узнавала о моей судьбе из телевизионных новостей. А, зная моего бывшего, понимала: новость выйдет «жареной».
Глава 18
Мужчины – это такие люди, которые не женщины (из виртуального)
Я думала, что никогда не приду в себя после этого кошмара, что со мной произойдет нечто похожее на то, что свело с ума в свое время Веру Турчинову, несчастную пациентку моего Апреля. Я думала, что воспоминания не отпустят меня, станут трансформироваться во что-то, получая власть надо мной, и мне будет страшно ходить по улицам, приходить на работу, смотреть в глаза незнакомым людям, говорить о том, что случилось. Я боялась, что стану просыпаться по ночам в промокшей от пота ночной сорочке, со слезами на глазах, а кошмары будут преследовать меня, и что мне тоже будет казаться, будто воздуха стало слишком мало.
Но я спала безо всяких сорочек, совершенно голая, рядом с моим Апрелем, как дитя.
Психика – гибкая штука, и для большинства нормальных людей нет такого предела, после которого она не может восстановиться, по крайней мере до определенных пределов. Игорь смеялся, говоря, что меньше всего я похожа на нормального человека, однако то, что я все еще не убежала из его дома и от него самого, показывает, насколько крепкая у меня психика. Я возражала, что это не психика крепкая, а я – глупая женщина. Наивная Золушка, которая все прибирает в доме мачехи.
– Такая мы с тобой парочка, – смеялся Игорь. – Золушка из Физтеха и Принц с дипломом психиатра. Пополним коллекцию странных сказок твоего отца.
– Итак, в тридевятом царстве, тридесятом государстве, всего ничего от МКАД, недалеко от станции метро «Профсоюзная» стоял замок, окруженный рвами и колдобинами на дороге. И охранял его тролль по имени Джонни, – кивала я, переворачиваясь на бок, подставляя обнаженное плечо теплому утреннему солнышку.
– Иди ко мне, – прошептал Игорь, положив руку на мое бедро. – Иди, и я покажу тебе, что Принц делал с Золушкой после бала.
– Ну покажи, – нехотя соглашалась я, потягиваясь, совсем как кошка, разомлевшая на горячем капоте автомобиля. Лето накатывалось стремительно, полновесно, показывая свою огненную сущность еще до того, как мы перевернули последние листки календаря.
Я вернулась в «Муравейник» только через две недели после того, как случился весь этот кошмар. Игорь вообще предлагал уволиться нам обоим к чертовой матери и уехать куда-нибудь – залечивать душевные раны, но я не поддержала эту инициативу. Во-первых, это слишком напомнило мне план, который лелеяла Вера Турчинова. Это она хотела сбежать от всего мира куда-то, где ее не найдут косые взгляды и большие проблемы. Во-вторых, я просто не представляла, что буду делать «у чертовой матери», ибо никаких особенных душевных ран, как уже сказала ранее, я у себя не нашла. А ведь искала.
Законный больничный, выписанный нам обоим ненаглядной тетушкой Зинаидой из поликлиники, мы отгуляли на полную катушку. На этом настаивал Игорь, на этом настаивали мама и Лизавета. «Болели» мы вместе, но только от меня почему-то все требовали, чтобы я больше кушала и гуляла, а я все возмущалась, что ненавижу и то, и другое. Зато за время этого «больничного» я все же сумела окончательно разложить свои вещи на новые места. Консенсуса удалось достичь не сразу. Игорь и я – мы имели настолько разное представление о том, как именно нужно вести совместное хозяйство, поэтому я уже с самого начала стала шутить, что быт нас обязательно убьет.
Мы пошли на компромисс: поделили шкафы и ящики так, чтобы мой педантичный Апрель мог наслаждаться упорядоченностью своих отделений, а я могла пихать все без разбора в любые из своих. Эдакий полупорядок, напоминающий отчасти первозданный квантовый хаос, подходил мне лучше всего.
– Главное, чтобы ничего не было на поверхности, – говорили мы хором. Хотя, по большому счету, проблемы всегда приходят из-за того, что спрятаны очень глубоко.
В начале июля я вернулась на работу. Было немного странно снова входить в те же самые двери, здороваться с показушно доброжелательным Джонни, искать взглядом Постникова, чтобы, если получится, спрятаться от него за каким-нибудь углом или стеной. Мы снова целовались с Игорем на парковке и расходились по разным зданиям, как будто ровным счетом ничего не произошло.
– Тебя, может, проводить? – спросил Игорь, поглядывая на часы. – Не страшно возвращаться в царство Черной Королевы?
– Думаешь, она все еще может меня уволить? – спросила я в ответ.
– Господи, нет, конечно. С чего бы ей тебя увольнять теперь?
– А мне лично кажется, что именно теперь ей захочется меня уволить, чтобы не вспоминать о том, как несправедлива она ко мне была. Никто не любит видеть каждый день перед глазами напоминание о собственных ошибках, – философствовала я. На деле все оказалось гораздо проще, чем я думала. Я вышла из лифта на двадцать шестом этаже, когда весь отдел, как оказалось, уже сидел на совещании. Все-таки как Черная Королева любит собрания! Я проходила между пустыми рядами, с удовольствием отмечая, что нигде, даже на столе Жоры, нет никаких признаков фисташек. Я попробовала свой пароль на одном из компьютеров, но он, конечно, не работал. Из совещательной комнаты высунулась и побежала к кулеру Яночка, на этот раз она была в платье, из-за чего я ее вообще не сразу признала. Вот что с людьми лето делает. Она посмотрела на меня с искренним недоумением, а потом спросила:
– Вернулась? А Гусев сказал, твой телефон отключен.
– Блин, я не проверяла его. Вы мне звонили?
– У нас у всех другие номера. Старые симки были скомпрометированы. Твоя сумасшедшая у нас всю информацию слизала. Пароли, номера, даже выкачала какие-то программы из системы. Она, оказывается, прилепила под потолком веб-камеру и потихоньку за нами наблюдала.
