– У нее же все данные! У нас прабабка – балерина! – кричала бабушка Бэлла. – Стеллочка вся в нее. Что? Шея короткая? Ничего подобного! У нее – моя шея! Вот, посмотрите, какая у меня шея! Да я когда на паспорт фотографировалась, мне шею фотошопом обрезали – такая длинная, что в паспорт не влезала! Если Стеллочка вытянет шею – одна шея и будет! Почему странно ходит? Так это она в сватью. Моя сватья так и ходит! Вот так вожмется, лицо еще такое неприятное сделает и идет. Разве девочка виновата, что ей со второй бабушкой не повезло?
Шестилетняя Стеллочка в это время лежала на полу и пыхтела – бабушка Бэлла запихнула ее в гимнастический купальник и сильно затянула резинку на юбке. Лежавшие рядом худышки, прикрытые Стеллочкой и Стеллочкиной юбкой, тоже пыхтели.
– Стеллочка, быстро покажи свою настоящую шею! – велела бабушка.
Девочка тяжело встала и вытянула шею.
– Ну вылитая сватья, – ахнула бабушка Бэлла и полезла в сумку за телефоном. – Анжела! Я тебе говорила! Я тебя предупреждала! И что мы имеем? Мы имеем, что наша Стеллочка пошла не в нашу породу! Да, она похожа на твою свекровь! Я ее как сейчас увидела, так у меня инфаркта чуть не было! Где были твои глаза, когда ты ее рожала? Ты не могла родить другую девочку? Мне никто не верит, что у нее прабабка балерина! Конечно, и я бы не поверила! У нее фигура матери твоего мужа! Я тебе говорила? И что мы имеем? Передай сватье привет. Да, в воскресенье мы приедем к ним в гости. И ты знаешь, что Стеллочку хотят исключить из бабочек? За что? Ты еще спроси, кто в этом виноват? Так я тебе скажу! Виновата моя сватья, которая кормит Стеллочку своими пирожками из готового теста. А что делать – так я не знаю! Наверное, ей нужно подарить дрожжи. Нет, зачем Стеллочке дрожжи? Моей сватье надо подарить дрожжи, чтобы она уже поняла намек. Хотя не поймет! Если бы ребенок кушал домашнее тесто, у нее была бы приличная попа, как у меня, а не как у сватьи. Так что мне делать с бабочкой?
Мамы расчувствовались из-за теста и оставили Стеллочку в бабочках. Но перед самым выступлением девочка пришла вся в зеленке, больше прежнего похожая на гусеничку.
– Что это, ветрянка? – воскликнула одна из мам.
– Какая ветрянка? Это комары! И это не мы виноваты, а сватья! Зачем нужно было везти Стеллочку на дачу? Я была категорически против! – воскликнула бабушка Бэлла.
– Похоже на ветрянку. Не может быть столько укусов, – не отставала мамочка.
– Еще как может! – закричала бабушка Бэлла. – Вы же не видели той дачи! Это ведь не наша дача, но что я могу? Я должна молчать и терпеть! Ради Стеллочки.
– Откуда сейчас комары? – не унималась мамочка.
– У моей сватьи всегда комары. И мыши. А еще клещи! О, да, еще у нее осы!
– Есть средства – кремы от укусов. Почему вы намазали Стеллочку зеленкой, как при ветрянке? – Мамочка устроила форменный допрос.
– Вы так говорите, будто я ее зеленкой замазала! А это не я, а сватья! – возмутилась бабушка Бэлла.
– И вы считаете, что в таком виде Стелла может выходить на сцену?
– А что не так?
– Она зеленая! И будет портить общее впечатление!
– Ваша девочка тоже зеленая! Только моя от зеленки, а ваша – от голода. И кто будет портить впечатление?
– А если ваша Стеллочка заразит других девочек? Если это все-таки ветрянка?
– Так и что?
– Так и то, что у многих куплены билеты в отпуск, есть младшие дети, и все они в опасности.
Мамочки устроили тайное голосование и потребовали отстранить Стеллочку от занятий и исключить из числа бабочек. В результате переговоров вышли на компромисс – если бабушка Бэлла принесет справку, что у внучки нет ветрянки, и отмоет зеленку, то Стеллочка будет выступать. Все проголосовали «за». Я воздержалась, а это означало, что я за бабушку Бэллу и Стеллочку. Меня прижали к стенке иголками, вязальными спицами и крючками, и я призналась – я сделала дочке прививку от ветрянки. Да, я сумасшедшая мать, которая готова прививать детей от лихорадки Эбола, вируса Зика и прочих инфекций, которые встречаются только в Африке, но никак не у нас. Я – фанат прививок. Есть противники прививок, а я – сторонник. Тоже ненормальный по-своему. И из-за этого оказалась в противоположном лагере. Я же не знала, что наши мамы-рукодельницы – против всех прививок. Так что из стана «идеальных мам» меня изгнали. Я с облегчением отбросила недошитую тапочку из фетра и засунула подальше пакетики с дрожжами и разрыхлителями. Вечером пришел сын и спросил, что на ужин.
– Свари себе пельмени. Я работаю, – ответила я, усаживаясь за компьютер.
Вася был счастлив. Ему вернули нормальную мать. Он сварил пельмени себе, сосиски сестре, и они дружно ужинали в гостиной под мультики, что я в свой «степфордский» период запрещала делать категорически. Муж осторожно спросил, не могу ли я печь «шу» хотя бы раз в две недели, ну или раз в три недели.
Стеллочка все-таки приняла участие в представлении. И это была лучшая съемка. Девочки танцевали бабочек, а Стеллочка на своей волне бегала по сцене огромной зеленой гусеничкой и сбивала бабочек, которые падали, как кегли. Она подбегала к бабочке, хватала ее в объятия и несла на другой конец сцены. Девочки вполне натурально трепыхались.
Ну а потом Стеллочку и вовсе определили в солистки, поскольку у нее образовался партнер. Мамочки от возмущения стали дружно вязать объемные шали и плести шарфы.
– Я не пойду! Тут одни девчонки! – рыдал новый мальчик, которого привели на занятия.
– Пойдешь! Ты будешь принцем! – увещевала его мама.
– Не пойду! – Мальчик сел на пол, перегородив проход.
– Пойдем. – К нему подошла Стеллочка, подняла его одной левой и поставила на ноги. Мальчик, которого звали Степан, не ожидал такого подхода и начал отступать. Бежать было некуда – коридор, дети, родители. Стеллочка сграбастала своего принца в охапку и крепко обняла так, что у Степана чуть не треснула грудная клетка.
– Она у меня добрая, – умилилась бабушка Бэлла.
Степан таращил глаза – казалось, ему требовалось искусственное дыхание. Стеллочка еще раз приподняла его в поддержке и поставила с собой в пару. Степа предпринял слабую попытку вырваться, но девочка двинула бедром и вернула партнера на место.
– Это она в меня такая, – разулыбалась бабушка Бэлла, – у меня отбоя от женихов не было. И дочка моя такая же. На любого могла пальцем показать. А выбрала… а сватья… бедная Стеллочка.
Девочка вовсе не производила впечатление бедной. Она крепко прижимала к бедру Степу, который уже и не дергался, и не подпрыгивал, а стоял покорно и смирно.
– Скорее! Уже все переоделись! – В раздевалку ворвалась мама с крошечной девочкой, почти Дюймовочкой, у которой на спине был огромный чехол со скрипкой. Скрипка тоже была детской, маленькой, но за спиной миниатюрной Вероники выглядела контрабасом.
– А что у вас? – заинтересовались мамы.
