Впрочем, пусть будет «тематика», так смешнее. Надо им подсказать, чтобы еще пару коряг замшелых из леса приволокли и на барную стойку взгромоздили. То есть наддали бы еще самобытности, гулять так гулять! Тем более Любе здешняя атмосфера, похоже, вполне по вкусу пришлась.
– Ой, как здесь необычно. Темно, музыка. И эта женщина в луче света – как валькирия… А что здесь делают, Юля?
– Как – что? Пьют. Подходят к этой самой валькирии, она всем наливает.
– Да, это я понимаю… То есть просто пьют, и все?
– Ну почему же? Выпьют и музыку слушают. Потом еще выпьют. Еще музыку послушают. Еще… А впрочем, что я вам рассказываю? Давайте-ка мы с вами приступим к разврату… Что будем пить? Коктейль? Вино, шампанское? Виски, текилу, коньяк?
– Ой…
– Я угощаю, Люба!
– Ой…
– Расшифруйте мне свое «ой», пожалуйста. Я не понимаю, что за ним кроется.
– Да, да… Тогда мне вино, пожалуйста. Если можно, красное сухое. Чтобы совсем-совсем кисленькое такое, знаете?
– Что ж, можно и кисленькое. А я хочу «Маргариту».
– А кто это – Маргарита? Ой, извините, я не то ляпнула, да? Не смейтесь надо мной, Юля!
– Да я не смеюсь… Просто здесь, кроме пьянства, больше ничего предложить не могут. Стало быть, «Маргарита» – это тоже всего лишь выпивка. Очень вкусная, между прочим. Хотите попробовать? Ну же, Люба, решайтесь! Все надо хоть раз в жизни попробовать!
– Вы так считаете? Что ж… А сидеть надо вот здесь, да? На таких высоких смешных табуреточках? Но это же ужасно неудобно, мне и не взобраться.
– Ладно, не будем на табуреточках. Идите за столик, видите, там, в углу, на двоих? Я сейчас все принесу.
Через пять минут Юля с удовольствием наблюдала за процессом совращения библиотекарши. Та, кстати, отнеслась к процессу очень ответственно. Подняла бокал за тонкую ножку, понюхала содержимое, потом отвела его в сторону – полюбовалась цветом напитка и чуть сощурилась, разглядывая кубики льда на дне. И выражение лица у нее было очень забавное – по-детски любознательное. Наконец, решилась попробовать, отпила глоток…
– Ой, вкусно! – вытаращила она на Юлю глаза. – Только… Почему тут соль? Плохо бокальчик помыли, да?
– Нет, это так положено, чтобы с солью.
– А почему?
– Потому что в составе коктейля – текила. Ну, это водка такая, из кактусов…
– Из кактусов?! Что вы говорите?! Из настоящих кактусов, которые с иголками?!
– Господи, Люба… Если кто со стороны нас послушает – просто диалог Робинзона и Пятницы…
– Но у Даниеля Дефо они коктейли не пили, я точно помню! А правда, вкус какой интересный… Сладковатый и соленый одновременно…
– Это апельсиновый ликер такой вкус дает.
– Да-а-а? Ой, а я уже все выпила… Как же так получилось, а? Сама не заметила.
– Это «Маргарита», Люба! Такая вот коварная штука! Ничего, я сейчас еще принесу!
– Не надо…
– Надо, Люба, надо! Зачем тогда мы сюда пришли?
Тем временем публика в баре начала прибывать. У стойки красиво устроились на «табуреточках» две молодые женщины, лениво потягивали минеральную воду из бокалов. Курили. По всей видимости, им было скучно. Но вдруг спины их напряглись, как у борзых перед главным прыжком, скука на лицах плавно переплыла в состояние ленивой вальяжности. Юля оглянулась на входную дверь – ага, понятно. Двое дядек выраженной восточной наружности, глубоко немолодых, с брюшками, но в очень дорогих костюмах, стояли, оглядывая пространство бара. Скользнули взглядом и по их с Любой лицам… Но только скользнули, не остановились ни на секунду. В глубине бара сидела еще парочка – мужчина и женщина. За соседним столиком устроились с чашками чая две тетки совсем уж глубокого пенсионного возраста. Да, не повезло дядькам… И почему-то в сторону молодых женщин у барной стойки они не очень стремятся взглядами. Наверное, потому, что других вариантов для взглядов нет. А им варианты нужны. Для чего, спрашивается? Логика где? Девчонки стараются, спины напрягают, лица выпячивают ленивостью – такой шарман! Одна вон уже ноги на табуреточке перекинула одну на другую, как Шерон Стоун, и лицу вальяжности поддала, то есть нижнюю губу оттопырила – дальше некуда. Какого еще рожна, дядьки?..
Ага, двинулись к ним все-таки. Можно сказать, вечер у девчонок удался, скучно явно не будет. Невооруженным глазом видно, что дядечки щедрые.
Вскоре вся компания переместилась за дальний столик, барменша начала сновать туда-сюда от стойки с подносами. Девчонки пили свои законные авансовые коктейли, и чем больше пили, тем громче смеялись незатейливым шуткам дядечек. Даже музыка перестроилась на более интимные, тягучие восточные интонации.
– А это что, девушки легкого поведения, да? – вдруг подала голос Люба, и Юля глянула на нее с удивлением.
– Ну почему сразу легкого поведения? Обыкновенное у них поведение, подумаешь, расслабляются девчонки. Они сейчас в большинстве своем такие. Общество давно уже стерло грани между легким девичьим поведением и поведением как таковым. Вы безбожно отстали от паровоза, Люба…
– Но у меня дочка не такая!
– А вы уверены? Может, рядом с вами она и не такая. Рядом с вами попробуй расслабься! Вы же наверняка в обморок упадете! Для вас вон даже невинный поход в бар – как дорога на голгофу! Так что не будьте самоуверенны, Люба… Мы вообще своих взрослых детей не знаем, кто они, что они…
– Нет, я свою дочку знаю! Она не такая!
– Да пусть, мне-то что. Такая, не такая.
Юля вдруг почувствовала прежнюю пустоту в душе, даже злая веселая вредность ушла, лопнула, как мыльный пузырь. Еще и Люба эта… Господи, да неужели остались еще подобные экземпляры, отсидевшиеся по библиотекам, как в бункере во время атомного взрыва? Такие доверчивые экземпляры, такие наивно начитанные и невольно вызывающие раздражение у тех, кому отсидеться не удалось? У тех, кто вышел из бункера и выживал как мог? И напрягался так, что читать было некогда… Чтобы хоть как-то пробить лбом эту жизнь…
Нет, а как эта библиотекарша разглядывает девчонок, резвящихся с восточными дядьками! Так откровенно и с таким искренним любопытством, будто они обезьянки в зоопарке! Даже неловко, ей-богу… Пора прекращать это безобразие, хватит.
– Пойдемте, Люба, подышим воздухом перед сном. Будем считать, сеанс вашего разврата закончен. Тем более две «Маргариты» для первого раза – многовато. Идемте, идемте… На ноги встать можете? Нормально себя ощущаете?
– Да, вполне…
Однако на воздухе Люба и впрямь осовела, как и обещала. Еле плелась рядом с Юлей, бормотала что-то себе под нос. Иногда принималась заливисто хихикать, запрокинув голову, и Юле пришлось крепко подхватить ее под руку, чтобы довести до номера. Хорошо еще, Люба сама разделась, сама постель расправила, легла и вскоре задышала, как паровоз, изредка всхрапывая. Юля вздохнула убито – еще и храпуньей оказалась, черт бы ее побрал… Вот же не повезло с соседкой!
