* * *
Улыбающаяся, худенькая девчонка, ростом чуть выше Нины, в розовом платьице с рюшами, которая находилась на другой стороне арены, снова радостно запрыгала. Картинно, по-мультяшному, поджимая под себя ноги, размахивая руками и посылая в разные стороны воздушные поцелуи. Затем встала в героическую позу, ловко повертев в руке до отвращения анимешный жезл с сердечком и крылышками, зажмурила один глаз и, приложив к другому руку, сложенную в знак Victory, посмотрела на меня сквозь разведённые пальцы.
Очередной выпущенный ею магический пузырик лопнул прямо у меня перед лицом, и в нос пахнуло запахом клубники и ванили, и я, опять зашатавшись, медленно поплёлся к ней, не в силах справиться со своим телом.
– Ударь себя! Ну пожа-а-а-алуйста! – крикнула она мне.
Почти сразу же мой левый кулак припечатал меня по лицу, отчего я упал на колени. Главное, что при этом я всё равно не смог оторвать от неё взгляда. На меня, словно волны, накатывали спазмы платонических чувств и одновременно жгло огнём дикое, животное желание «взять» эту девчонку прямо здесь и сейчас. На глазах у толпы.
Самым же мерзким было то, что я даже мысли свои не контролировал, а просто слышал сам себя со стороны. Голос разума, вопиющий в пустоте, в то время как в тело будто бы вселился чужак. Натуральный, робкий идиот-самец, готовый пускать слюни перед самочкой, нестерпимо желая овладеть ею и при этом отчаянно трусивший из-за того, что он, по сути, червь, недостойный целовать следы ног этой Богини.
Настоящее же сознание рычало и рвалось на задворках, скованное по рукам и ногам эмоциями и тем воздействием, который оказывала на мой организм её поганая магия. При этом реальному мне было нестерпимо стыдно перед пришедшими поболеть за меня девчонками, а так же хохочущей толпой зрителей, собравшихся сегодня на стадионе.
Чёртовы зеваки, чёртова «Минерва», а точнее Людочка Рудская. Совершенно долбанутая на голову гламурная первокурсница, признающая из цветов только розовый и изображающая из себя японскую «Девочку-волшебницу». Мымра крашеная…
Естественно, что зрительские симпатии в этом поединке были на стороне моей соперницы. А над мужиком, избивающим самого себя и ползающим, порой даже на карачках, по арене в тщетных попытках хотя бы приблизиться к беззащитному «ангелочку» – откровенно смеялись. Сволочи! Их бы всех на моё место!
Эта городская сумасшедшая меня банально отравила, и, если так можно выразиться – «влюбила» в себя. То, что я периодически начинал избивать сам себя – также было её рук делом. Просто как-то так получилось, что посылаемые ей с некоторой периодичностью «Лучи добра», именно так она их называла, а также крупные пятилучевые звёзды с рожицами улыбающихся смайликов – оказались против меня бесполезными.
Всё это были боевые заклинания первого уровня, вроде «Воздушного кулака» или «Магической пули». Просто в их вязь был внедрён дополнительный иллюзорный блок, над визуальной составляющей которого потрудился профессиональный дизайнер магии. Довольно медленные, так что она просто ими мазала, и слабенькие, что я ощутил на себе, когда одна из звёзд всё-таки коснулась моего плеча и с писком взорвалась золотистым облачком.
В каком бы состоянии ни находился сейчас мой разум, тренированное тело действовало на автомате, привычно избегая лишних повреждений. Вот и получалось, что пусть сейчас меня можно было брать голыми руками – ситуация оставалась патовой. Ко мне девица не приближалась, видимо, всё же опасаясь, что я с ней сделаю что-нибудь нехорошее, да к тому же прилюдно. А достать издалека не могла. Так что ей оставалось периодически добавлять мне «дозу» своего любовного яда, переносимого теми самыми пузыриками, и пока я находился под действием розового горячечного бреда, милым голоском выкрикивать разнообразные просьбы.
Я же… просто не мог ей отказать ни в чём. Правда, заставить меня сдаться у Минервы не получилось, но на этом всё моё героическое сопротивление в общем-то и завершилось. Так что она ограничилась тем, что я, сгорая от стыда, медленно, словно сомнамбула, бродил за ней по арене и избивал себя почём зря.
В конце концов, оставшаяся в нормальном сознании частичка моего я даже пожалела о том, что у противницы не было при себе обычного пистолета или чего-нибудь более серьёзного в магическом арсенале. Видимо, вся память ПМК оказалась забита «розовой» ерундой, а потому положить конец моим мучениям она могла только так. Хотя, наверное, было бы прикольно, достань она сейчас из своей микросумочки шестиствольную авиационную пушку и… Эх! Мечты-мечты.
С хлопком вокруг меня лопнули ещё несколько пузырей. Девчонка, не переставая играться на публику, подбежала поближе и радостно так то ли попросила, то ли предложила:
– Эй! А ударь себя чем-нибудь тяжёлым! – заложив руки за спину, стерва слегка наклонилась вперёд корпусом и заискивающе заглянула мне в глаза, медленно отступая назад. – Вон у тебя палка какая-то есть! Ну пожа-а-алуйста!
Влюблённый идиот внутри меня взвыл от счастья, и в то время как Минерва отбежала на обратную сторону арены, опять радостно замахав толпе, быстро вынул обе половинки посоха и стал наносить удары по своему телу. Первым же я умудрился рассечь себе бровь. Почти сразу глаза залила кровь, впрочем, во рту и так стоял её неприятный вкус, губы я разбил себе уже давно. Благо в столь заторможенном состоянии сложно ударить сильно и резко, а то ещё и зубам бы не поздоровилось тоже. Хотя теперь, палками, я вполне мог выбить из дурной головы остатки мозгов.
«Вот так вот… – с тоской подумала оставшаяся разумной часть сознания. – Проиграл ты, Кузьма. Позорно и совсем не героически!»
И почти в тот же самый момент мир залила белая боль, а в ушах забили колокола. Исполнительный идиот в моём теле со всей дури засадил сам себе прутом прямо по паху. К сожалению, снять «железную рубашку» была одна из первых просьб-приказов мерзкой девчонки, а втягивать свои колокольчики в тело, как это делают йоги или шаолиньские монахи, я не умел. И поэтому, выронив части шеста, я согнулся в три погибели, схватившись руками за причинное место.
– Твою ж… мать, – выдавил я из себя, с удивлением понимая, что вместе с болью разум вернулся на своё место.
Впрочем, сделать я всё равно ничего не мог. Была у меня твёрдая уверенность, что стоит рядом со мной лопнуть ещё одному «мыльному пузырьку любви», как я снова обращусь в пускающего слюни идиота. А сразу после подобного удара за девчонками особо не побегаешь. Так что достать засранку я не мог, ведь от предложенных мне утром Касимовой пистолетов я благородно отказался. Зачем они мне, если пользоваться ими я не умею! Разве что кинуть в противника…
Кинуть! А ведь это идея. Кое-как распрямившись на подгибающихся коленках, я едва не упал, настолько сильно крутила меня боль в причинном месте. Руки ходили ходуном, и я всё никак не мог унять дрожь в непослушных, от эмоционального шторма, пальцах, но тем не менее как-то умудрился достать свои ножи и, привычным движением закрепив фиксатор рукоятки, метнул один из них в спину отвернувшейся от меня девицы.
Куда там! Явный недолёт, метра на полтора. Клинок звякнул о плиты пола и попрыгал по ним прямо к туфелькам Минервы. Я уже приготовился к следующему броску, последней попытки хоть как-то переломить ситуацию, когда размахивавшая руками Людочка вдруг медленно обернулась на звук, посмотрела на нож у своих ног и, звонко сглотнув, перевела взгляд круглых от удивления глаз на второй, остававшийся пока в моих дрожащих руках.
