– Ну а как же! – улыбнулся я и полез в свою спортивную сумку, бросив быстрый взгляд на ошарашенную Марину, которая никак не могла понять, что с ней только что происходило.
* * *
– Василий Иванович? – Куратор, не останавливаясь, пересёк прихожую и без приглашения вошёл в общую комнату. – Или может лучше отец Адриан?
Священник, настоятель местного храма, родной отец поднадзорного юноши, закрыл ящик тумбочки и, недружелюбно посмотрев на гостя, пробасил:
– Кто вы такой, по какому праву вламываетесь в мой дом?
Куратор только улыбнулся и вместо ответа достал красную корочку удостоверения, протянув её святому отцу, а затем небольшой амулет, который снял с шеи. Священник недоверчиво взял документ, мазнул по нему глазами, но стоило ему увидеть украшение, как он тяжело сглотнул и застыл, буквально пожирая побрякушку взглядом. Гость тем временем по-хозяйски уселся за стол и вполне естественно, словно так оно и было положено, жестом пригласил владельца дома устраиваться напротив.
– Вот оно, значит, как, – пробубнил себе под нос священник, тяжело опускаясь на самодельную табуретку. – Так, значит…
– Да, – слегка улыбнувшись, подтвердил куратор. – Всё именно так.
– А можно… – неуверенно, словно бы не он был хозяином в этом доме, Василий Иванович посмотрел на один из шкафчиков.
– Можно, – согласно кивнул гость, но тут же уточнил: – Только увлекаться не стоит.
– Да я так-то непьющий, – выдавил из себя священник, доставая из-за сложенного и выглаженного белья бутылку с самогоном и гранёный стакан. – По большим праздникам, если что, и…
– Что ж тогда по углам прячете? – изогнул бровь Куратор.
– Так не для меня стоит, – ответил хозяин, щедро, пальца на четыре, прыснув коричневого пойла, тут же выпил всё залпом и крякнул, что заставило гостя усомниться в его словах. – Для дела это. Для мирян, кои без зелёного змия себя не мыслят и слов верных не понимают.
– Ладно, Василий Иванович. Не стоит оправдываться, давайте лучше перейдём к делу.
– Я вас внимательно слушаю, – тяжело вздохнул священник, пряча бутыль и возвращаясь на свою табуретку.
– Нет, это я вас слушаю, – улыбнулся Куратор, – но для начала…
Он положил на стол небольшой серебряный кейс, раскрыл, покопался в нём и достал кожаную папку, украшенную вензелями. На стол перед священником легла гербовая бумага из имперской канцелярии, он даже не стал её читать, выжидающе глядя на гостя. Тот, едва заметно усмехнувшись, положил поверх неё две незаполненные формы для церковных записок, красненькую «За здравие» и зелёную «За упокой», которые Василий Иванович тут же убрал в верхний ящик ближайшей тумбочки.
– Знаете, что с ними делать? – на всякий случай поинтересовался гость.
– Знаю, – утвердительно кивнул его собеседник и нахмурился, взглянув, наконец, на предписание из канцелярии. – Скажите, бра…
– Зовите меня Куратор, – посоветовал ему представитель Императора.
– Скажите Куратор, – повторил отец Адриан. – Я могу ответить – «нет»? Я не хочу, чтобы мой сын хоть как-то был связан с этой проклятой магией! От Сатаны она, а его путь я вижу по моим стопам…
– Василий Иванович, вы же лишены дара? – поинтересовался гость так, словно бы не знал ответа.
– Бог миловал! – священник перекрестился.
– В таком случае вы же должны знать «правила»?
– Раны бесовские у моего сына – наживные! Я имею право…
– Чакры, Василий Иванович. Или по-церковному – «стигмы». Отец Адриан, вы же не хотите, чтобы вас обвинили в нарушении канонов и еретических речах? К тому же, как показали тесты – они врождённые, так что я вам очень рекомендую не усугублять ситуацию.
– Но…
– Василий Иванович, вы меня, кажется, не поняли, – немного расстроенно покачал головой Куратор. – Просто примите к сведению, что о чакрах вашего сына мы осведомлены. Что с ним не так, и почему они работают в неестественном ритме, постепенно выясним, а от вас в первую очередь я хотел бы услышать, по какой причине вы, тогда ещё Юрий Митрофанов, прекрасно зная о его даре, не поставили в известность компетентные органы. Чего вы добивались? Рекомендую отвечать предельно правдиво. Митрополиту Новосибирскому и Бердскому и так пришлось лично вмешаться в это дело, чтобы конкретно с вас сняли обвинение в укрывательстве…
– Значит, отказаться я не могу? – насупился отец Адриан, словно бы не слушая гостя.
– Нет, не можете, – холодно подтвердил Куратор. – Как человек, не имеющий врождённого дара, вы не имеете права распоряжаться судьбой одарённого сына. Его деми-опекуном станет либо его дед – Иван Митрофанов….
– Только не он, – почти взревел священник, поднимаясь и нависая над столом.
– …либо род Федосеевых, – Куратор, казалось, даже не заметил этой вспышки, – который уже подал соответственно оформленную заявку на деми-опекунство над несовершеннолетним активантом.
– Почему не один из моих одарённых братьев? – сипло спросил Василий Иванович, грузно опускаясь на своё место.
– Основатели новых магических родов не являются более членами старого образования, – просветил его собеседник. – Они, может быть, и кровные родственники, но права распоряжаться судьбой несовершеннолетнего не имеют.
– Так Федосеевы нам вообще никто! – возмутился отец Адриан.
– За ними долг жизни. При других обстоятельства мальчику предложили бы войти в род на правах одного из наследников. Граф Александр Павлович и так на уступки пошёл, – пожал плечами Куратор. – Они действуют в рамках имперских законов. В любом случае остаётся ещё ваш отец.
– Только не он… – устало повторил священник.
– Вот мы и хотим узнать, что между вами произошло и что случилось с Кузьмой?
– Ладно, слушайте…
Глава 5
Поезд плавно поднялся в воздух и пол слегка качнулся. Что-то тихо загудело, и звук, прокатившись от локомотива к последнему вагону, затих. Я уже привычно ощутил, как где-то под ногами толчками пробегают постепенно нарастающие волны силы. Перрон за окном медленно поплыл назад, всё быстрее и быстрее убегая вместе со всеми своими зданиями от погнавшихся за ними складов и хозяйственных построек.
Сетку на окна ещё не опустили, поезд начнёт набирать скорость, только отъехав километров на десять от города, а потому я без опаски высунулся в приоткрытую верхнюю секцию и, облокотившись на раму, думал о своём. С отцом я так и не пообщался. Поговорив с Куратором, он сел в старенькую «Ладу» и укатил куда-то, даже не перекинувшись парой слов с проводившей его тяжёлым взглядом матерью.
А вот ей мне пришлось рассказать всё, что произошло не только недавно, но и за весь предыдущий год. От слова совсем. Обычно, когда мама, вместе с младшенькими, приезжала ко мне в общагу, я ещё умудрялся как-то выкрутиться, скармливая заранее подготовленные байки. Сегодня же меня зажали по полной, словно раскалёнными клещами вытягивая правду. Тут уж не спасали никакие техники НЛП и прочих аутотренингов, с помощью которых я заставлял себя поверить в реальность своих слов, ведь иначе урождённая телепатка в секунду раскалывала любую ложь.
