Промазали, но напугали солдат, и они замялись.
Второй выстрел, и на этот раз мы накрыли ракетчиков. Неплохо. Я усмехнулся, и в этот момент попали уже в нас. Оказывается, в кустах прятался еще один противотанковый расчет, и он отработал управляемой ракетой. Однако снова нам повезло, хотя и не всем. Ракета ударила не в корпус, а скользнула по округлой башне. Взорвалась, но броню не прожгла, только срезала пулемет.
Танк резко дернулся и заглох, а я прокусил себе язык. После чего, сплюнув кровь и разогнав ладонью сизый дымок, которой появился в башне, прокричал:
– Экипаж! Кто меня слышит!?
– Стрелок живой! – отозвался Костя Самохин.
– Механик цел! – следом откликнулся Генри Шварц.
Связист молчал и, посмотрев на него, я увидел, что у связиста Жеки Стрельцова неестественно вывернута шея. Видимо, от удара в башню он сильно дернулся, и позвонки не выдержали.
«Минус один. Мир твоему праху, Жека», – подумал я и обратился к механику-водителю:
– Как движок!?
Краткая пауза и ответ:
– В норме, командир.
– Запускай!
– Есть!
«Берсерк» рыкнул движком и стронулся с места. Мы могли продолжать бой, и я попробовал отыскать расчет ПТУРа, который нас едва не угробил. Но никого не обнаружил. Чужих солдат рядом не было. Наших, кстати, тоже. Как-то так вышло, что мы оказались в стороне от основного боя. И, определив по взрывам, где находится батальон, я направил танк на соединение со своими.
Покинув пастбище и проломившись через кустарник, мы оказались на берегу широкого ручья. Рядом дорога и брод, но следов нет. Значит, наши здесь не проходили. Ну, это ничего. Мы пройдем. Только бы вода моторный отсек не затопила, а иначе заглохнем и зависнем.
– Вперед!
На максимальной скорости «Берсерк» заехал в ручей, взметнул водяные столбы и с натугой выбрался на противоположный берег.
«Проскочили», – я был доволен, и танк поднялся на противоположный берег.
Только выбрались, а перед нами противник. Еще один «Скарабей», и мы подобрались к нему с тыла. Вражеский танк кого-то выслеживал, наверняка наших боевых товарищей, и поводил стволом орудия из стороны в сторону. Нас противник не видел, и мы приготовились произвести выстрел. Снаряд бронебойный. Дистанция двести метров. Сбежать или спрятаться республиканец не успевал.
Можно было стрелять. Но я замялся. На мгновение мне показалось, что командир «Скарабея», такой же как и я старый воин, сейчас чувствует, что смертельная опасность рядом. Он понимал, что его поймали в прицел. Но не мог ничего изменить.
В подтверждение моих мыслей «Скарабей» начал разворачиваться. В отличие от «Берсерка», у него не было телевизионной системы с тыла. И, прогнав ненужные сейчас мысли, я ударил по спуску, и орудие моего танка, превосходная пушка калибром 120-мм, послало снаряд в танк противника.
Попадание. Очередное. Еще один танк подбит моим «Берсерком». Еще одна победа. Еще на одну боевую машину и четыре подготовленных танкиста у противника меньше. И от этого я испытал чувство глубокого удовлетворения.
Окутавшись дымом выхлопных газов, танк выбрался на высотку и замер рядом с подбитым «Скарабеем». Отсюда открывался великолепный вид на поле боя, и я подумал, что если бы являлся художником, то смог бы написать великолепное батальное полотно. В самом деле, было на что посмотреть. Все поле усеяно горящей техники, преимущественно вражеской. Наши танки снова показали себя с самой наилучшей стороны. А помимо того, в небе скользили истребители с черными орлами на крыльях. Наконец-то наши авиаторы решили прикрыть наземные армии.
15
Мы все-таки прорвались к Новому Таллину и оказались в тылу нашего корпуса. Но это дорого обошлось сотому батальону и общие итоги боев за Дорнхолл были неоднозначными.
Несмотря на применение тяжелых танков «Берсерк» и отличную выучку экипажей, позиции мы не удержали и были вынуждены отступить. После чего завязли в грязи, потеряли время и вступили в новый бой с превосходящими силами противника. Причем шансов на победу у нас не было. И если бы не воздушное прикрытие, которое нам обеспечил лично командир 14-го ударного корпуса генерал-лейтенант Тейт Эрлинг, батальон можно было вычеркивать из боевых списков. Так что в какой-то мере наш прорыв к своим это огромная удача и провидение судьбы. Батальон уцелел, хотя потерял половину тягачей, треть автомашин и пятнадцать танков, а еще четыре были отправлены на ремонт. Это не считая потерь среди мотострелков, артиллеристов и сводных батальонов, а также брошенных в поле подбитых «Берсерков», которые республиканцы наверняка уже начали изучать. Все это нам в минус.
Однако были и плюсы, которых оказалось гораздо больше.
Во-первых, сотый батальон сохранил боеспособность и в строю двадцать один «Берсерк».
Во-вторых, мы на сутки задержали продвижение противника в полосе корпуса.
В-третьих, потери противника превысили наши минимум в пять раз. Разведка корпуса доложила, что республиканцы были вынуждены отвести с линии фронта на переформирование свою знаменитую танковую дивизию «Стальная метель» и бросили против 14-го корпуса дополнительные силы в количестве двух усиленных моторизованных бригад.
В-четвертых, было остановлено бегство солдат 8-й кавалерийской дивизии, и мы отвлекли противника от преследования 9-го конно-механизированного корпуса. Благодаря чему наши соседи, первыми принявшие бой, смогли оттянуться и занять оборонительные позиции.
Ну и в-пятых, из всего того, что произошло, офицеры батальона смогли сделать выводы, которые оформились в официальный документ и отправились в штаб корпуса.
Наш батальон элитный. Однако для более эффективного ведения боевых действий нам необходимо усиление. Не временное, а постоянное, которое будет подчиняться непосредственно комбату. Нужна разведывательная рота на бронемашинах. Нужна рота танкового десанта, которая усилит охранное подразделение и, в случае необходимости, пойдет в бой вместе с танкистами. Нужны автоматы для экипажей, а то они так и не поступили, обходимся пистолетами. Нужна собственная батарея, а лучше дивизион, самоходных артиллерийских установок. А еще нужен дивизион ЗСУ, желательно, чтобы это были новейшие «Тучи».
В общем, такие вот дела в нашем батальоне. А что касательно меня, то я принял командование первой роты. Майор Феликс Эрх погиб при прорыве. В его танк попали сразу две управляемые ракеты, а затем вражеская пехота добила «Берсерк» из одноразовых гранатометов. После чего в роте осталось шесть машин. И я считал, что оставшиеся в строю танки раскидают по другим ротам. Но командование решило поступить иначе, и Юрий Темников стал командиром роты. Должность майорская, и в самом скором времени можно ожидать повышения в чине.
16
Пятый день войны. Вечер. В пятнадцати километрах от нашего полевого лагеря, который находился за Новым Таллином, несмотря на дождь, шла артиллерийская дуэль. Солдаты сидели в окопах, мокли и мерзли, а я валялся на раскладушке и смотрел телевизор. Все равно делать нечего. Шесть танков моей роты в полном порядке, боезапас загружен, топливо есть, экипажи укомплектованы и личный состав отдыхал. Идти никуда не хотелось, да и некуда. Вот и отлеживал бока, а попутно пытался разобраться в обстановке на фронте.
