– Работаю на благотворительную организацию, – пояснил Дживан девушке за кассой во время третьего или четвертого круга, однако она почти не обратила на него внимания. Она то и дело поглядывала на экран телевизора, машинально «пробивая» товары.
Во время шестого похода в магазин Дживан позвонил Лауре, но попал на голосовую почту.
– Лаура, слушай…
Да, лучше переговорить с ней лично, однако на часах уже было почти без десяти одиннадцать. Наполняя очередную тележку едой, Дживан быстро перемещался по этому пропахшему выпечкой и чем-то цветочным миру, что вот-вот исчезнет, и думал о Фрэнке в квартире на двадцать втором этаже, как снаружи бушует метель, а брат заперт на такой высоте наедине с бессонницей, работой над книгой, вчерашним выпуском «Нью-Йорк таймс» и музыкой Бетховена. Дживана охватило отчаянное желание поскорее добраться до Фрэнка. Он хотел позвонить Лауре позже, но передумал и набрал домашний номер, пока стоял на кассе, старательно избегая взгляда продавщицы.
– Дживан, ты где? – В голосе Лауры звучало смутное обвинение.
– Ты смотришь новости? – Дживан в который раз достал кредитку.
– А надо?
– Началась эпидемия гриппа. Лаура, это не шутки.
– В России, что ли? Знаю.
– Теперь и здесь. Дела куда хуже, чем все думали. Я только что говорил с Хуа. Ты должна уехать из города.
Подняв взгляд, Дживан вдруг увидел выражение лица девушки за кассой.
– Должна?! Что? Ты вообще где?
Он нацарапал свое имя на чеке и с трудом толкнул тележку к выходу, где начиналась снежная буря. Управлять тележкой одной рукой было сложно; между скамейками и клумбами дожидались еще пять, припорошенных снегом.
– Просто включи новости.
– Ты ведь знаешь, я не люблю смотреть новости перед сном. У тебя что, паническая атака?
– Нет. Я иду к брату, проверю, в порядке ли он.
– А что с ним может быть?
– Ты меня не слушаешь. Ты никогда меня не слушаешь.
Дживан понимал, что говорить такое, когда им грозит пандемия гриппа, слишком мелочно, но все равно не удержался. Он толкнул тележку в сторону остальных и рванул обратно к магазину.
– Поверить не могу, что ты бросила меня в театре. Ты просто ушла, пока я пытался запустить сердце мертвого актера.
– Дживан, скажи, где ты.
– В магазине.
Без пяти двенадцать. В последнюю тележку легли всякие излишества: овощи, фрукты, пакеты с апельсинами и лимонами, чай, кофе, крекеры, соль.
– Слушай, Лаура, я не хочу ссориться. Грипп очень опасный. И очень быстрый.
– Кто быстрый?
– Грипп. Хуа сказал, что он очень быстро распространяется. Тебе лучше уехать из города.
В последний момент Дживан взял еще и букет нарциссов.
– Что?..
– В самолет ты сядешь еще здоровой, – проговорил он, – а через день умрешь. Я останусь с братом. Немедленно собери вещи и поезжай к матери, пока большинство людей не в курсе и дороги без пробок.
– Дживан, я волнуюсь, у тебя паранойя. Прости, что оставила тебя в театре, действительно разболелась голова, и я…
– Пожалуйста, включи новости. Или почитай их где-нибудь в Сети.
– Прошу, ответь, где ты, и я…
– Лаура, пожалуйста, сделай, как я говорю, – сказал он и бросил трубку, потому что уже в последний раз вернулся на кассу и время на разговоры с Лаурой подошло к концу.
Дживан отчаянно пытался не думать о Хуа.
– Мы закрываемся, – произнесла девушка за кассой.
– Последний заход, – отозвался Дживан. – Вы, наверное, считаете меня психом.
– Видела и похуже.
А она ведь напугана – после случайно услышанных фраз Дживана и тревожных новостей по телевизору.
– Ну, я просто хочу подготовиться.
– К чему?
– Кто знает…
– Это? – Девушка кивнула на экран. – Будет как с атипичной пневмонией. Раздули такую шумиху, а все мгновенно кончилось.
Говорила она, впрочем, не так уж уверенно.
– Ничего подобного. Уезжайте из города.
Дживан всего лишь хотел быть честным и как-то помочь, но сразу понял, что зря. Испуганная девушка просто решила, что он сумасшедший. Скользнув по нему безучастным взглядом, она «пробила» оставшиеся товары, и Дживан вновь оказался на улице под падающим снегом. Парень с козлиной бородкой, что работал в киоске, щелкнул замком.
Снаружи ждали семь огромных забитых тележек, которые необходимо доставить в квартиру брата. Дживан чувствовал себя глупым и немного безумным.
Ушел добрый час, чтобы откатить тележки по одной в холл здания, а потом в грузовой лифт, за внеурочное использование которого пришлось подкупить консьержа. И затем, по очереди, доставить их на двадцать второй этаж.
– Я выживальщик, – пояснил Дживан.
– У нас здесь такое редкость, – отозвался консьерж.
– Поэтому тут для этого и самое место, – ляпнул Дживан.
– Для чего самое место?
– Для выживализма.
– Вот как…
Потратив еще шестьдесят долларов, Дживан наконец остался один. Тележки выстроились вдоль коридора. Может, стоило позвонить брату еще из магазина?.. Час ночи – все квартиры заперты, кругом царит тишина.
– Дживан? – удивился Фрэнк, открыв дверь. – Какая приятная неожиданность.
– Ну, я… – Дживан не знал, как объясниться, поэтому шагнул в сторону и слабо махнул рукой на тележки.
Фрэнк проехал вперед в инвалидном кресле и выглянул из квартиры.
– Смотрю, ты прошелся по магазинам, – сказал он.
4
К тому времени театр Элгин уже был почти пуст – там находились лишь охранник, который сидел в фойе первого этажа и играл в тетрис на телефоне, и продюсер, наконец решившийся позвонить из кабинета наверху. Продюсер удивился, когда адвокат Артура ответил. Разве юристы в сфере индустрии развлечений обычно работают до десяти вечера по тихоокеанскому времени? Наверное, да, из-за огромной конкуренции в их области. Так или иначе продюсер сообщил адвокату о смерти Артура и ушел домой.
Адвокат всю жизнь был трудоголиком и приучил себя к двадцатиминутным перерывам на сон вместо полноценного отдыха. Он два часа изучал завещание Артура Линдера, а затем все его е-мейлы. Оставались вопросы, что-то не сходилось. Адвокат позвонил ближайшему другу Артура, которого однажды встретил на званом ужине в Голливуде. Утром после нескольких все более раздражающих телефонных разговоров этот ближайший друг начал обзванивать бывших жен Артура.
5
