— Папа, что с тобой?
Он не повернул головы, не моргнул, просто посмотрел вдаль и ответил незнакомым голосом:
— Я видел ее, Элизабет.
— Видел кого? — Но она уже знала кого.
— Грайне, твою мать. Я видел ее. По крайней мере, мне так кажется. Это все было так давно, что я не уверен. Даже достал фотографию, чтобы вспомнить. Чтобы, когда она пойдет по дороге, я смог узнать ее.
Элизабет задохнулась от удивления:
— Где ты ее видел, папа?
Его голос стал выше, в нем слышалась неуверенность.
— В поле.
— В поле? В каком поле?
— В волшебном поле. — Его глаза заблестели, как будто он видел это снова. — В поле грез, как его называют. Она выглядела такой счастливой, танцевала и смеялась, как всегда. Она ни на день не постарела. — Он выглядел смущенным. — Но ведь она должна была постареть, правда? Она должна выглядеть старше, как и я.
— Папа, ты уверен, что это была она? — Элизабет всю трясло.
— Ну да. Она летала по ветру, как одуванчик, солнце освещало ее, как будто она ангел. Конечно, это была она.
Он сидел в кресле выпрямившись, руки лежали на подлокотниках, и он выглядел спокойнее, чем когда бы то ни было.
— С ней был ребенок, но не Сирша. Нет, Сирша уже выросла, — напомнил он самому себе. — Кажется, это был мальчик. Маленький паренек со светлыми волосами, как сын Сирши… — Его густые, похожие на гусениц брови в первый раз нахмурились.
— Когда ты ее видел? — спросила Элизабет. Осознав, что это ее, а не мать отец видел в поле, она испытала одновременно и страх, и облегчение.
— Вчера. — Он улыбнулся, вспоминая. — Вчера утром. Она скоро придет ко мне.
Глаза Элизабет наполнились слезами.
— Папа, ты сидишь здесь со вчерашнего дня?
— Да, но мне тут хорошо. Она скоро придет, и я хочу вспомнить ее лицо. Понимаешь, я иногда не могу его вспомнить.
— Папа, — голос Элизабет понизился до шепота, — с ней в поле больше никого не было?
— Нет, — улыбнулся Брендан. — Только она и мальчик. Он тоже выглядел очень счастливым.
— Послушай. — Элизабет взяла его за руку, ее собственная рука казалась такой детской по сравнению с его огрубевшими пальцами. — Это я была в поле вчера. Папа, это я ловила пушинки одуванчиков с Люком и одним мужчиной.
— Нет. — Он покачал головой и сердито посмотрел на нее. — Не было там никакого мужчины. С Грайне не было мужчины. Она скоро вернется домой.
— Папа, клянусь тебе, это были я, Люк и Айвен. Может быть, ты ошибся. — Она сказала это так мягко, как только могла.
— Нет! — закричал он, и Элизабет вздрогнула. Он посмотрел на нее с неприязнью. — Она возвращается домой, ко мне! — Он пристально посмотрел на нее. — Убирайся! — выкрикнул он и махнул рукой, сбросив ее маленькую руку со своей.
— Почему? — Ее сердце бешено заколотилось. — Папа, за что?
— Ты лгунья! — выкрикнул он. — Я не видел в поле никакого мужчины. Ты знаешь, что она здесь, и скрываешь от меня, — прошипел он. — Ты носишь костюмы и сидишь за столом, ты ничего не знаешь о танцах в поле. Ты лгунья, оскверняющая этот дом. Убирайся, — тихо повторил он.
Потрясенная, она тихо смотрела на него.
— Папа, я встретила мужчину, красивого, чудесного мужчину, который учит меня всем этим вещам, — начала объяснять она.
Он пододвинулся к ней, так что они почти соприкоснулись носами.
— Убирайся! — закричал он.
Она вскочила на ноги, из глаз хлынули слезы, тело охватила дрожь. Комната завертелась у нее перед глазами, и она вдруг увидела все, чего видеть не хотела: старые плюшевые мишки, куклы, книги, письменный стол, то же, что и раньше, покрывало на диване. Она бросилась к двери, не желая, не имея больше сил на это смотреть. Трясущимися руками она нащупала задвижку. Крики отца, приказывавшего ей убираться, становились все громче и громче.
Она толкнула дверь и выбежала в сад, полной грудью вдохнув свежий воздух. Стук в окно заставил ее обернуться. Она увидела отца, сердито махавшего рукой, словно показывая, чтобы она убиралась и из сада тоже. Она толкнула калитку и оставила ее открытой, не желая слышать ее скрипа.
Элизабет мчалась дороге, изо всех сил давя на газ, не глядя в зеркало заднего вида, испытывая острое желание больше никогда не видеть это место, больше никогда не ездить по этой дороге разочарований.
Она больше никогда не станет оглядываться назад.
Глава двадцать пятая
— Что случилось? — раздался голос из раздвижной двери кухни. Элизабет, подперев голову руками, тихо сидела за кухонным столом, совсем как озеро Макросе
[3]
в спокойный день.
— Господи Иисусе, — прошептала Элизабет, не поднимая головы, но удивляясь тому, что Айвен всегда умудрялся появляться тогда, когда она меньше всего его ждала, но больше всего в нем нуждалась.
— Иисус? У вас с ним какие-то проблемы? — Он вошел на кухню.
Элизабет посмотрела вверх:
— На самом деле проблемы у меня сейчас с его отцом.
Айвен сделал еще шаг по направлению к ней. Он умел переступать границы, но это никогда не выглядело угрожающе или назойливо.
— Я часто это слышу.
Элизабет вытерла глаза скомканной салфеткой со следами туши для ресниц.
— Вы когда-нибудь бываете на работе?
— Я все время на работе. Вы позволите? — Он показал на стул напротив нее.
Она кивнула.
— Все время? Так это для вас работа? И я всего лишь еще один безнадежный случай, с которым вам сегодня нужно справиться? — саркастически спросила она, смахивая салфеткой слезу, скатившуюся уже до середины щеки.
— Элизабет, в вас нет ничего безнадежного. Однако вы тот еще случай, я уже говорил вам, — серьезно сказал он.
Она засмеялась:
— Случай, страдающий нервным расстройством.
Айвен погрустнел. Она опять его не поняла.
— Так это ваша форменная одежда? — Она показала на его наряд.
Айвен с удивлением посмотрел на себя.
— Вы носите эту одежду каждый день, с тех пор как я увидела вас в первый раз, — улыбнулась она. — Так что либо это форма, либо вы совсем не признаете гигиену, либо у вас не хватает воображения.
Глаза Айвена расширились.
— О, Элизабет, мне вполне хватает воображения. Может, лучше поговорим о том, почему вы такая грустная?
— Нет, мы всегда говорим только обо мне и моих проблемах, — ответила Элизабет. — Давайте для разнообразия побеседуем о вас. Что вы сегодня делали? — спросила она, пытаясь встряхнуться. Казалось, с того момента, когда она утром поцеловала Айвена на главной улице, прошло несколько месяцев. Она думала об этом весь день, волновалась из-за того, что их видели, но, как ни странно, в городе, где жители узнают обо всем быстрее, чем программы новостей, никто ничего не сказал ей о таинственном мужчине.
