А девочка спала, тихо посапывая и время от времени облизывая пересохшие губы. Миниатюрная, милая, юная… идеальная маскирующая оболочка для ее внутренней тьмы. Кому, как не старшему в их связке, было знать, что изменения, происходящие с новоявленной сейлин, мало того, что необратимы, так еще и не особо зависят от ее беременности.
Судя по тому, что аше-ар видел и чувствовал, изучая свою сестрицу крови, ритуал возрождения не столько помогал зачать необычного ребенка, сколько создавал среду, подходящую для произрастания уникального семени в чреве когда-то ничем не примечательной женщины. Магия древних незаметно ломала ее тело, перестраивала организм, выплавляла новые грани в прежней личности, а еще добавляла много не свойственных людям способностей, превращая это хрупкое с виду существо в идеальный источник энергии. Энергии, которую сейлин готова была черпать из чего угодно и которой совершенно не хотела делиться.
Все «выпитое» оседало где-то внутри ее, и спустя сутки малышка снова хотела добавки. Энергия жизни, столь ценная и необходимая всем и вся, словно проваливалась в черную дыру, поглощенная вамп. И это было странно. Странно, но… жутко интересно!
Закончив с проверкой айкиного самочувствия, Кир-Кули неспешно разулся, ослабил ремни на одежде, расстегнул ворот, после чего растянулся на кровати рядом с Зоей. Посмотрел на нее, погладил по голове и… убрал магический щит. Улыбка, озарившая лицо спящей, была воистину плотоядной.
Невидимые щупальца сейлин метнулись к мужчине, предвкушая вкусный «ужин». Она пила его жадно, неутомимо – так пьют родниковую воду измученные жаждой странники. Сначала тянулась к нему только ментально, но блондину и этого вполне хватало, чтобы сбивалось дыхание, а по телу разливалась волна почти болезненного наслаждения. Время остановилось. А когда снова пошло, Кир-Кули понял, что позволил малышке опустошить его резерв больше чем наполовину.
Вот только стоило ему снова начать возводить щит, как эта маленькая зараза с большим аппетитом сладко потянулась, отчего рубашка поползла вверх, обнажая девичьи бедра с черным треугольником весьма откровенного нижнего белья. Аше-ар замер, не мигая глядя на него, и глаза мужчины, обычно голубые, яркие, заполнялись тьмой. Айка же, не просыпаясь, решительно повернулась, плотнее придвинулась к блондину и, закинув ногу на его живот, руку положила на грудь, машинально проведя пальчиками по ее открытой части.
Кир-Кули резко выдохнул, зажмурился. Понял, что предприимчивая вамп в процессе своих телодвижений планомерно рушит его не до конца возведенный щит, усмехнулся и… тоже решил поэкспериментировать. Мягко переложив девушку на спину, он рванул ворот ее рубашки, разрывая ткань до талии. Несколько секунд просто смотрел на девичье тело, а потом приник губами к темному соску. Айка выгнулась, застонала, и мужчину накрыло. Желание захлестнуло с неистовой силой, наслаждение, еще большее, нежели то, что он испытывал, когда «кормил» сейлин, заглушило робкие возмущения разума, а магический щит… рухнул.
– Бездна тебя раздер-р-ри, кр-р-ретин озабоченный! – раздалось одновременно с ударом выбитой с ноги двери. – Я же сказал: никакого секса до р-р-родов. У нее и так на спине дополнительная вязь неизвестного назначения, – рычал Сэн, забирая спящую под чарами девушку. – Решил собственное бессмертие протестировать, идиот? – накрыв Зою покрывалом, маг прижал ее к груди как ребенка и внимательно посмотрел на лежащего без сил блондина. – Ты хоть рукой пошевелить можешь, любовничек?
– Рукой? – немного подумав, пробормотал приходящий в себя аше-ар. – Рукой могу.
– Ну и славно, – усмехнулся сильнейший, – восстанавливайся тогда. Эта вамп почти полностью тебя выпила, так что процесс будет долгим.
Маг развернулся и вышел, унося Зою с собой. Кир-Кули некоторое время лежал, проверяя работу собственного тела, активировал из последних сил магический щит, после чего медленно поднялся, посидел, дожидаясь, пока пройдет головокружение, и, встав наконец с кровати, пошел по стеночке в комнату Сэн.
– Какого мирда? – спросил тот, завидев визитера.
– Скучно, знаешь ли… одному, – хмыкнул хозяин шарту и буквально рухнул на огромную постель с другой стороны от спящей посередине сейлин.
Глава 5
– Муха! – кокетливо дернула лапкой гостья.
– Паук! – представился хозяин, приступая к трапезе.
Он медленно шел среди развалин, то и дело поддевая носком кожаного сапога песок. Тот взлетал вверх белым облачком и снова оседал на камнях когда-то величественного города. А мужчина шествовал дальше, что-то тихо мурлыча себе под нос. По разрушенным улицам, по изуродованным останкам зданий, по заросшим дикими растениями дворам… Он шел – и все вокруг замирало, даже ветер не осмеливался трепать его длинные волосы, огненным плащом накрывавшие спину и плечи. Разворошив очередной песчаный бугорок, Ийзэбичи наклонился и, быстро подхватив потемневший от времени медальон, закинул его в висящий на плече мешок, после чего отправился за новой добычей. Истинные драконы отлично чуяли золото!
Когда мешок наполнился почти наполовину, мужчина присел на обломок стены и принялся изучать свой «улов». Повертел в руках пару украшенных драгоценными камнями шкатулок, хмыкнул, швырнул их обратно. Потом достал покореженную чашу с блеклым орнаментом, одобрительно улыбнулся и бережно уложил ее поверх собранных сокровищ. Заметив боковым зрением слабое движение среди обломков соседнего дома, гай Огненный громко проговорил:
– И я рад тебя видеть, Красотка.
Большая полосатая собака, больше не таясь, вышла на открытое пространство и приветливо махнула ему хвостами.
– А уж я-то как рада, мой драгоценный гай! – меняя голос, ответил за нее дракон и прищурился от ярких лучей дневного светила.
Псина насмешливо фыркнула, одарив мужчину вполне дружелюбным оскалом. Он, к слову, ответил ей тем же. И клыки у него тоже были весьма внушительные.
Поднявшись, хозяин мертвого города отправился в дальнейший поход за золотыми вещицами, завалявшимися среди руин. Красотка засеменила следом, а позади нее, точно свита, вышли из тени еще два порождения Бездны. Оба мохнатых мирда тащили в зубах плотно закупоренные сосуды с темно-красной жидкостью. Обернувшись, Ийзэбичи удивленно присвистнул, немного подумал, а потом сказал:
– Да ты, похоже, решила обеспечить мне многовековую бессонницу, Красотка? – И снова беря на себя озвучку собеседницы, возразил:
– Ну что вы, мой драгоценный гай, всего лишь дань вежливости. Не более того.
Собака кивнула, соглашаясь, а мужчина валял дурака дальше.
– Так чем же вы заняты, мой огненный гай? – Красные глаза псины заинтересованно сверкнули, а уши чуть развернулись, явно готовясь слушать.
– Ну как чем! – продолжал ломать комедию Ийзэбичи. Раскопав среди завала очередную золотую побрякушку, кинул ее в мешок. – Материал собираю для эксперимента. – И с особой торжественностью пояснил: – Творческого!
