Закончив, скептически осмотрела свое творение и пришла к выводу, что «танго» в здешних условиях – не самая подходящая модель белья, перечеркнула первый вариант и принялась на обратной стороне рисовать девицу в коротких облегающих шортиках. Поставив последнюю точку, вернее, последний штрих на наброске, обошла стол и протянула рисунок Кир-Кули. Он вертел в руках лист, а я объясняла, что именно хочу и как это у нас шьют. Зря объясняла – азор, судя по задумчивому выражению лица, не слушал. Он оборвал меня на середине тирады самым неожиданным образом: бросил передо мной тонкую пачку бумаги и спросил:
– Хочешь еще порисовать?
От такого не отказываются! Естественно, я ответила «да».
– А что нарисовать-то? – Действительно, что? Очередную модель одежды, которую мне хочется иметь в своем гардеробе, или тема свободная?
– Что хочешь. – Кир пожал плечами, вновь возвращаясь к работе над платьем.
– Тебя хочу, – ляпнула я прежде, чем осознала смысл собственных слов.
– Это льстит, – ослепительно улыбнулся аше-ар, не отрываясь от своего занятия.
– Нарисовать хочу, – исправилась я, краснея.
– Тоже неплохо.
– Значит, можно?
– Рисуй.
– А голову мне не открутишь, если тебе портрет не понравится?
– Ну-у-у…
– Что? – я насторожилась, теребя в руках листы.
– Если мне не понравится, я не буду учить тебя сращивать ткани.
– А я могу этому научиться?! – И как только стены от моего возгласа не задрожали?
– Если будет кому готовить для тебя магический раствор – почему бы и нет? – будничным тоном сообщил мужчина.
Кажется, я подпрыгнула от радости, брякнула что-то восторженное и, развернувшись на носочках, побежала к креслу. Ура! Меня научат делать одежду без швов! Обязательно научат! Даже если рисунок не понравится. Потому что жить нам вместе как минимум девять месяцев, а на мозги давить я умею. Ему будет проще дать мне несколько уроков «кройки и шитья», чем терпеть мои печальные вздохи и бесконечные уговоры. От перспективы освоить что-то связанное с магией (пусть и посредством специального раствора, а не врожденного дара) голова пошла кругом. Я радостно плюхнулась в кресло, положила пачку бумаги на колени и наметила композицию. Кир-Кули тем временем закончил стыковать лиф и перешел к юбке. Рисуя его, я думала, что заключить с ним сделку было отличной идеей. А еще – что у нас много общего и, возможно, нам суждено стать не просто союзниками и родственниками крови, но и друзьями.
Занятые каждый своим делом, мы проторчали в мастерской не меньше двух часов. За это время я успела тщательно проработать рисунок, на который моя разгулявшаяся фантазия поместила стража и летающего ящера. Так что штриховать и точковать линейный набросок можно было долго и вдумчиво, наслаждаясь уже не созданием образов, а процессом придания им объема и глубины. Аше-ар, собрав воедино основные части платья, тоже принялся дорабатывать детали: то имитацию шва по краю сделает, то едва заметный узор на гладкой ткани продавит. И все это так быстро, легко, естественно, что, наблюдая украдкой за его работой, я периодически замирала с кончиком ротера, зажатым в зубах. Дурная привычка, знаю. Никогда не грызла ногти, а вот карандаши и кисти – да.
В очередной такой момент Кир решил разбавить атмосферу разговором о моих приключениях в Неронге. Больше всего его интересовало, что произошло между мной и Сэн по дороге во дворец. Нет, чтоб о помывке мумов с таким же рвением расспрашивать! Зачем я вообще заикнулась о той проклятой карете? Хотя, судя по некоторым наводящим вопросам, азору и без моего скомканного рассказа было многое известно. Свои источники он, естественно, не сдал. Лишь отмахнулся, бросив короткое «шпионы». Я, благополучно проглотив его объяснение, все-таки попробовала уточнить, кто именно из горожан работает на него – не потому, что сильно интересно, просто от щекотливой темы увильнуть хотелось, на что Кир ответил жестко: «Они на то и шпионы, айка, чтобы не засвечиваться». После чего снова стал расспрашивать о проклятой карете, причем требовал вспомнить все мельчайшие подробности этой пикантной истории.
Присев на край стола, блондин продолжал допрос с пристрастием. На мое недовольное бормотание о неприкосновенности личной жизни Кир-Кули заявил, что, во-первых, именно та сцена, по его мнению, имела ключевое значение в ритуале возрождения, а во-вторых, о личной жизни мне отныне следует забыть. Я так загрузилась первой частью его фразы, что не сразу осознала смысл второй. Зато потом очень бурно возмутилась, на что получила спокойное, если не сказать – ленивое: «Раз я взялся тебя охранять, принцесса, должен знать о каждом твоем шаге, особенно если этот шаг судьбоносный. Так что хватит пререкаться, давай рассказывай уже, скромница». Пришлось повиноваться, мучительно краснея и упорно глядя на глаз ящера, который я рассеянно обводила уже раз пятый, наверное.
Кир-Кули тоже в долгу не остался и в свою очередь пояснил кое-какие моменты проведенного в Неронге ритуала, что многое расставило по местам. Так, например, стало понятно, откуда взялась пиктограмма, обнаруженная на моей спине Фиргардом и компанией. Ее, по словам аше-ара, нанесли на мое тело уникальным травяным настоем, который готовился около десяти лет по какому-то дико секретному рецепту. Жидкость впиталась в обработанную специальной мазью кожу, став цепочкой символов, расположенных вдоль позвоночника, и осталась там навсегда, так как зачатый нами ребенок – действительно древний.
Окажись обряд провальным, рисунок на спине со временем стерся бы, а не разросся, как сейчас. Смывать это «художественное творчество» пока категорически запрещалось. Отсюда и водобоязнь с непереносимостью зеркал: всего-то пара несложных заклинаний, наложенных Сэн, – и меня начинало трясти от вида ванны, а отражающие поверхности трескались, если я слишком долго на них смотрела. Даже то, что он сделал с моими волосами, придав им пышность и блеск, было всего лишь мерой предосторожности. Зачем, дескать, мыться, если и так хорошо выглядишь. Обидно! Я, конечно, знала, что меня используют, но не до такой же степени!
Расчет в каждой фразе, жесте, поступке – противно, хоть и логично.
Как напомнил Кир-Кули, все обряды древних проводились исключительно с согласия участников. Настоящего согласия, а не на словах. Получалось, что отдаться партнеру я могла лишь в полном сознании и – позор какой! – искренне этого желая. Собственно, так оно и было (спасибо мелке и коаре!). Ритуал возрождения прошел почти по всем правилам: применение возбудителя вроде как не допускалось, хотя конкретно в свитках, имеющихся у азора, сказано было только про запрет на приворот, принуждение и подкуп.
Что-то я отвлеклась. Итак, о чем мы? Ах, да, о ритуале. Он, конечно, прошел. Вот только папочкой моего ребенка, судя по всему, является не Сиятельный повелитель, а его зеленоглазый зам. Так думала я, и Кир-Кули полностью разделял мое мнение. На вопрос, как же при таком раскладе эта авантюра сработала, аше-ар пожал плечами и спокойно сообщил, что либо Сэн и Светлоликий – одно лицо, либо в зачарованном городе заперт не один, а двое сильнейших, и этот второй вот уже тысячу лет очень хорошо маскируется под обычного чародея.
