Зная, как работает служба безопасности ДНР и сколько времени может уйти на оформление пропуска в административное здание правительства, он попросил омбудсмена встретиться, так сказать, на нейтральной территории. Оставив свою «Ниву» на стоянке, они прошли к фонтану, который был расположен у самого начала бульвара Пушкина. Несмотря на то, что линия фронта проходила в 5–7 километрах отсюда, на бульваре было оживленно. Молодые мамы неспешно прогуливались с колясками в тени деревьев, детвора возилась в песочницах детских площадок, пенсионеры делились друг с другом последними новостями.
— Вот, Ваня, посмотрите, — Святенко красноречиво кивнул в сторону бульвара. — Вы когда-нибудь себе представляли, что война может выглядеть таким образом?
— Да, Сергей Александрович, я тоже об этом думал, — ответил ему Черепанов, отбивая в сторону подростков прикатившийся к нему мяч. — Самое страшное, что в этой войне на каждую сотню погибших военнослужащих приходится до тысячи гражданских лиц.
— В том-то и дело, что гибнут безоружные люди, — задумчиво произнес священник. — Странно, но мне иногда кажется, что кто-то со стороны специально подливает масло в огонь.
— Что вы имеете в виду? — с интересом спросил Черепанов.
— Вы заметили, как изменилась терминология официального Киева? Сначала людей на Донбассе, взявших в руки оружие, называли «несогласными с политикой властей», потом они стали бандитами. А теперь? Не иначе как боевики и террористы. Они как будто подталкивают их — берите взрывчатку и идите в Киев или во Львов взрывать кинотеатры, рестораны, метро… Слава Богу, хоть у этих еще мозги работают…
Святенко тяжело вздохнул и оглянулся вокруг в поисках свободной скамейки. Не ожидавший такой откровенности от Свята Иван даже не нашелся, что ему и ответить. Но потом все-таки решил воспользоваться моментом. Присев рядом, спросил:
— Сергей Александрович, давно хотел у вас спросить… Вот вы священник, молитвы читаете, службу в храме ведете. А где ваша церковь или приход? Не знаю, как это правильно называется.
Священник улыбнулся и, прищурив глаза, весело посмотрел на Ивана:
— Я, Иван Сергеевич, странствующий монах Ордена тринитариев. Слышали когда-нибудь о таком?
Увидев растерянное лицо Черепанова, с той же хитринкой в глазах продолжил:
— Был такой нищенствующий Орден монахов в Испании. Его создали в 1198 году для выкупа христиан из мусульманского плена. Его братья не имели права чем-либо владеть, поэтому, чтобы заплатить выкуп, собирали милостыню. Или сами шли в рабство, в обмен на пленного. Их девизом были слова «Троице слава, а пленным — свобода». За 400 лет своего существования Орден выкупил из плена более тридцати тысяч невольников. Кстати, одним из них был известный всем Сервантес. Если бы в 1580 году монахи не выкупили его из алжирского плена — мы бы никогда не узнали о приключениях странствующего рыцаря Дон Кихота.
Иван так и не понял — правду говорит Святенко или шутит. Но спросить у священника он ничего больше не успел, к ним подошла высокая стройная женщина лет тридцати, и Святенко поднялся ей на встречу.
— Иван Сергеевич, знакомьтесь… Это и есть знаменитая Оксана Васильевна Леднева, сестра милосердия и ангел-спаситель для многих страждущих в этой войне.
— Вот так, Сергей Александрович, и начинается канонизация и причисление к лику святых. Бросьте вы свою религиозную пропаганду.
Оксана поздоровалась со священником и протянула руку Черепанову. В строгой белой блузке и узкой, туго обтягивающей бедра юбке омбудсмен ополченцев абсолютно не была похожа на ту женщину, которую Иван видел на экране телевизора.
Первые официальные обмены пленными начались зимой, и проходили они, как правило, в голой степи между крайними блокпостами ВСУ и ополченцев. Судя по всему, сам процесс обмена занимал не один час. И если все мужчины, принимавшие в нем участие, были одеты в теплый зимний камуфляж, то худенькая девушка, руководившая ими — в тоненькую, не вызывающую доверия при таких морозах курточку и белую вязаную шапочку. Ее тоненькая фигурка часто попадала в кадр операторов, снимающих сюжеты для новостных каналов, и многими воспринималась как инородное тело среди злых мужиков в камуфляже. Прошло совсем немного времени, и редко какой обмен стал обходиться без Ледневой.
Омбудсмен пришла не одна. Иван заметил, что на соседней с ними лавочке расположились два молодых парня в военной форме, которые то и дело поглядывали в их сторону.
— Сергей Александрович, я навела справки, — женщина достала из сумочки сигареты и закурила. — Да, действительно, есть такой — Мельник Любомир Петрович, 1967 года рождения, уроженец села Шумляны Ивано-Франковской области, приходской священник УПЦ
[53] Киевского патриархата. Следствие еще продолжается, но уже и так ясно, что в военных действиях батюшка участия не принимал, хотя, как и многие гражданские с той стороны, оказывал содействие армии карателей в виде волонтерской помощи.
— Я так понимаю, Оксана Васильевна, что ваше руководство не будет возражать против освобождения Мельника? — Святенко вопросительно посмотрел на омбудсмена. — Каковы будут ваши условия?
— Условия у нас все те же — или «всех на всех», или «один на одного». Ну, а чтобы обмен был уж совсем равноценный, давайте поменяем вашего батюшку на нашего.
Выбросив окурок сигареты в стоящую рядом урну, женщина достала из сумочки листок бумаги, сложенный вдвое, и протянула его Святенко.
— Вот, возьмите. Это данные на отца Феофана, иеромонаха Свято-Никольского мужского монастыря, который был похищен карателями в районе Угледара и сейчас, по нашим данным, находится в Артемовске. При желании можно за день обернуться. Выясняйте, Сергей Александрович, и если все срастется — звоните. Ну, а дальше будем действовать, как обычно.
Исходя из последних слов омбудсмена, Черепанов сделал вывод, что подобная встреча была у них не первой. Женщина встала, одернула юбку и, с улыбкой посмотрев на Ивана, попрощалась:
— Ну, что, «ослиные братья», я надеюсь, до скорой встречи?
Когда женщина и ее охрана отошли на приличное расстояние, Черепанов повернулся в сторону Святенко:
— Сергей Александрович, я не понял, за что нас только что назвали ослами?
— А я разве вам не сказал? — рассмеялся священник. — Монахи ордена тринитариев были настолько бедны, что не могли позволить себе даже ездить на лошадях. Передвигаться им разрешалось или пешком, или на ослах. Вот за это народ и стал их называть «ослиными братьями». А я смотрю, Оксана Васильевна, в отличие от некоторых, неплохо знает историю.
И снова в дорогу. Иван уже привык к такому ритму жизни. В родном Луганске, с тех пор, как он начал помогать Святенко, ему удалось побывать всего лишь пару раз. Да и то проездом. В его квартире разместилась семья, с которой дружили еще родители Ивана — уже пожилые тетя Надя и дядька Егор с выросшими детьми и внуками. Их большой дом, в котором Иван часто бывал с мамой и отцом в детстве, находился на самой окраине города и попал в самую гущу боевых действий. Узнав, о том, что большая семья Козаченковых уже больше месяца живет в подвале, Черепанов, не раздумывая, отдал ключи от своей квартиры дядьке Егору. После этого он приезжал домой пару раз, но только для того, чтобы взять кое-что из одежды. Иван, в отличие от многих волонтеров, принципиально не надевал камуфляжную форму, считая это «игрой в войнушку взрослых дядей», которым слабо взять в руки автомат. Да и небезопасно это — для любого снайпера на передовой человек в камуфляжной форме — это мишень номер один.
