Сэм визжит как поросенок. Фрэнки фыркает в ответ.
— Фрэнки, дай его мне. Я отнесу его к Кристиану.
— Итак, Джойс, — начинает Фрэнки, пока Кейт нет рядом, — я провела небольшое исследование по той информации, которую ты мне вчера дала, даже взяла с собой некоторые бумаги, подожди. — Раздается шелест бумаги.
— О чем речь? — спрашивает вернувшаяся Кейт.
— О том, что Джойс умудрилась попасть в голову американца и приобрела его воспоминания, навыки и знания, — отвечает Фрэнки.
— Что? — визжит Кейт.
— Я выяснила, что его зовут Джастин Хичкок, — радостно говорю я.
— Как? — спрашивает Кейт.
— Его фамилию я прочитала в программке вчерашнего балета, где танцевала его дочь, а имя… ну, я услышала его во сне.
Пауза. Я пытаюсь представить, какими взглядами они сейчас обмениваются.
— Что, черт возьми, происходит? — в замешательстве спрашивает Кейт.
— Поищи его в Интернете, Кейт, — командует Фрэнки. — Посмотрим, существует ли он.
— Поверьте мне, он существует, — уверяю я.
— Нет, дорогая, понимаешь, нам бы не хотелось думать, что ты спятила. Так что давай мы его поищем, а потом продолжим.
Я опираюсь подбородком на руки и жду.
— Пока Кейт там возится, я расскажу: я изучила проблему восприятия чужих воспоминаний…
— Что?! — пронзительно вскрикивает Кейт. — Восприятие чужих воспоминаний? Вы обе сошли с ума?
— Нет, только я, — устало говорю я, кладя голову на стол.
— Как это ни удивительно, оказалось, что тебя нельзя считать клинической сумасшедшей. По крайней мере не из-за этого. Я пошарила в Интернете и выяснила: не у тебя одной это бывает.
Насторожившись, я резко выпрямляюсь.
— Я нашла сайты, на которых есть интервью с людьми, признавшимися, что они видят воспоминания других людей, и приобретшими их способности или вкусы.
— Ох, вы обе меня просто обманываете, вы сговорились меня дурачить! Так я и знала, что просто так ты бы ни за что ко мне не заехала, Фрэнки.
— Мы ни о чем не сговаривались, — уверяю я Кейт.
— То есть ты на полном серьезе пытаешься меня убедить, что неким волшебным образом получила способности другого человека?
— Она говорит на латыни, французском и итальянском, — объясняет Фрэнки. — Но при чем тут волшебство? Думать так — действительно безумие.
— У Джойс что, и вкусы изменились? — Кейт еще не убеждена.
— Она теперь ест мясо, — как бы между делом говорит Фрэнки.
— Но почему вы считаете, что ей передались чьи-то способности? Почему она не могла сама выучить латынь, французский и итальянский и решить, что ей правится мясо, как любому нормальному человеку? Если я неожиданно начну любить оливки и испытывать отвращение к сыру, это что, будет означать, что моим телом завладело оливковое дерево?
— Кейт, по-моему, ты не врубаешься. Почему ты считаешь, что оливковые деревья не любят сыр?
Пауза.
— Слушай, Кейт, я согласна, что смена вкусовых пристрастий — это совершенно естественная вещь, но пойми же наконец: Джойс за ночь овладела тремя языками и при этом никогда их не учила!
— О!
— И мне снятся сны о личных детских переживаниях Джастина Хичкока.
— А где, черт возьми, была я, когда все это происходило?
— Заставляла меня танцевать хоки-поки в прямом эфире «Скай ньюс», — огрызаюсь я.
Я включаю громкую связь и несколько следующих минут терпеливо хожу по комнате, глядя на часы внизу телевизора, пока на другом конце Фрэнки и Кейт от всей души смеются.
Папа замирает с очередным чипсом во рту, а его глаза следят за моими перемещениями.
— Что это за шум? — спрашивает он.
— Кейт и Фрэнки веселятся, — отвечаю я.
Он закатывает глаза и продолжает жевать чипсы, снова повернувшись к экрану, на котором среднего возраста телеведущий зажигательно исполняет румбу.
Минуты через три смех прекращается, и я выключаю громкую связь.
— Короче говоря, — продолжает Фрэнки, как будто и не прерывалась, — то, что с тобой происходит, совершенно нормально, то есть не совсем нормально, но есть и другие э-э…
— Ненормальные? — предлагает Кейт.
— …случаи, когда с людьми бывало то же самое. Только все это люди, которые перенесли пересадку сердца. Поскольку это не твой случай, то моя теория, видимо, не годится.
Тук-тук, тук-тук. Сердце выскакивает из груди.
— Подожди, — вмешивается Кейт, — здесь написано, что одна женщина утверждает, будто приобрела необычные способности после того, как ее похитили инопланетяне.
— Кейт, перестань читать мои записи, — шипит Фрэнки. — Я не собиралась ее упоминать.
— Девочки, — прерываю я их. — Он сдал кровь в тот же самый месяц, когда я попала в больницу.
— И что? — спрашивает Кейт.
— Ей делали переливание крови, — объясняет Фрэнки. — А это не сильно отличается от теории про пересадку сердца, о которой я только что говорила.
Мы все умолкаем. Тишину нарушает Кейт:
— Ну и что? Я все равно не понимаю. Кто-нибудь объясните мне.
— Переливание крови и пересадка сердца — в этом есть что-то общее, правда? — говорю я. — Кровь идет от сердца.
Кейт ахает.
— Кровь пришла прямо от его сердца, — мечтательно говорит она.
— Да, Кейт, что может быть романтичнее переливания крови? — комментирует Фрэнки. — Давайте я расскажу о том, что нашла в Сети, хорошо? Четвертый канал снял документальный фильм о людях, которым пересадили сердце, заявлявших о неожиданных побочных эффектах после операции. Речь в фильме идет Вот о чем: возможно ли, что вместе с трансплантированным органом пациент может получить также часть воспоминаний, вкусов, желаний и привычек до-мора? Там, в фильме, показано, как эти люди связываются с семьями доноров, пытаясь понять, что за новая жизнь появилась в них.
Фильм подвергает сомнению научное понимание того, как работает память, представив мнения ученых, которые первыми начали исследовать интеллект сердца и биохимическую основу памяти на клеточном уровне.
— Ага! То есть, если в сердце больше интеллекта, чем мы привыкли считать, значит, кровь, которая течет от чьего-то сердца, может быть носителем этого интеллекта. Таким образом, переливая Джойс кровь, они перелили и воспоминания этого парня? — спрашивает Кейт.
Никто не хочет ответить на этот вопрос «да». Все хотят сказать «нет». Кроме меня, уже свыкшейся за ночь с этой идеей.
— Но это же можно запросто узнать! — осеняет Кейт. — Нужно только выяснить, кто был твоим донором, Джойс.
