— Ты что-то сделала?
Я кивнула, и он придвинулся ко мне, переместившись ближе к краю стула.
— Что ты сделала?
— Я… я…
— Все в порядке, можешь мне признаться.
— Я пожелала, чтобы она пропала. — Я произнесла это быстро-быстро, как отдираешь от кожи пластырь, чтоб было не так больно.
— Прости, ты — что?
— Я пожелала, чтоб она пропала.
— Жлала? Это что, такое оружие?
— Нет, пожелала. Загадала желание, чтоб она пропала.
— А-а. — До него наконец дошло, и он медленно откинулся на спинку стула. — Теперь понимаю.
— Нет, не понимаете. Вы только говорите, что поняли, а на самом деле нет. Я действительно изо всех сил загадала, чтобы она исчезла, гораздо сильнее, чем когда-нибудь в жизни, даже сильнее, чем когда мой дядя Фред прожил у нас в доме целый месяц после ссоры с тетей Изабел. А он пил и курил, и в доме из-за него воняло, поэтому я по-настоящему хотела, чтобы он исчез, но не так сильно, как про Дженни-Мэй. И всего через несколько часов после того, как я это сделала, к нам пришла миссис Батлер и сказала, что она исчезла.
Он снова наклонился ко мне.
— Значит, ты видела Дженни-Мэй всего за несколько часов до прихода к вам миссис Батлер?
Я кивнула.
— В котором часу это было?
Я пожала плечами.
— Возможно, что-то поможет тебе вспомнить? Постарайся, пожалуйста. Что вы тогда делали? Рядом с тобой кто-то находился?
— Я только открыла дверь бабушке с дедушкой. Они пришли на обед, я целовала бабушку, и в этот момент она как раз проезжала мимо на велосипеде. Я тогда сразу загадала желание, — вздрогнула я.
— То есть точно в обеденное время. С ней кто-то был? — Он снова сидел на краешке стула, и его совершенно не волновали мои переживания из-за того, что я пожелала ей исчезнуть.
Полицейский Роджерс задавал вопрос за вопросом: что Дженни-Мэй делала, с кем она была, как выглядела и что на ней было надето, куда, по моему мнению, могла ехать… Множество вопросов, которые он повторял, пока у меня не заболела голова и я не утратила способность находить нужные ответы. Оказалось, я очень помогла им, потому что была последней, кто видел ее, и за это меня в тот день отпустили домой раньше положенного. Еще одна выгода от исчезновения Дженни-Мэй.
За несколько ночей до того, как полицейские пришли к нам в школу, я начала ощущать свою вину за то, что Дженни-Мэй пропала без вести. Мы с папой смотрели документальный фильм про то, как сто пятьдесят тысяч жителей округа Вашингтон начали одновременно думать о хорошем, и кривая преступлений поползла вниз. Это доказывало, что и хорошие, и плохие мысли приносят осязаемые плоды. Однако позже полицейский Роджерс сказал, что я не виновата в исчезновении Дженни-Мэй и недостаточно чего-то пожелать, чтобы так и случилось, поэтому в дальнейшем я стала относиться к подобным вещам гораздо реалистичнее.
И вот двадцать четыре года спустя я стою перед офисом Грейс Бернс, собираюсь постучать в дверь и испытываю абсолютно те же чувства, что и в десятилетнем возрасте. Тогда я ощущала свою ответственность за нечто, мне не подвластное. И уже тогда испытывала, пусть и по-детски, тайное и невыразимое желание найти место, подобное тому, в котором сейчас оказалась.
Глава сорок восьмая
— Джек, с тобой все в порядке? — обеспокоенно спросил Алан, как только тот сел напротив него за низкий столик.
На его лице была написана озабоченность, и в душе Джека снова забрезжили сомнения.
— В порядке, — проворчал он и поставил перед собой стакан, потом, смутившись, уселся поудобнее на табуретке и постарался укротить гнев, прорывающийся в его голосе.
— Дерьмово выглядишь. — Взгляд Алана скользнул по ноге Джека, которая нервно подрагивала.
— Да нет, все нормально.
— Уверен? — Алан сощурил глаза.
— Да, да. — Джек глотнул «Гиннесса», и подсознание сразу связало его вкус с тем открытием, которое он сделал одновременно с предыдущим глотком пива, еще в Литриме.
«Алан лжет» — вот что вспыхнуло в его мозгу.
— Тогда что стряслось? — спросил Алан. — После твоего звонка… Ну… Ты так говорил, я уж подумал, у тебя прям пожар. Че случилось-то?
— Нет, не пожар. — Джек повернул голову, чтобы не встречаться взглядом с Аланом, и изо всех сил удерживал желание размахнуться и как следует врезать ему.
Он должен очень грамотно провести разговор, а для этого необходимо собраться. Нога перестала вздрагивать, он наклонился над столом и уставился в свой стакан.
— Дело в том, что последнюю неделю я опять начал активно разыскивать Донала. Понял?
Алан вздохнул и тоже сосредоточился на стакане.
— Да, знаю, я об этом думаю каждый день.
— О чем об этом?
— Что ты имеешь в виду? — вскинулся Алан.
— Хочу узнать, что за мысли крутятся у тебя в голове каждый день. — Джек постарался, чтобы его реплика ничем не напоминала допрос.
— Не понимаю, чего ты от меня хочешь. Просто размышляю обо всей этой истории, — нахмурился Алан.
— Ну а мне все время приходит в голову, что хорошо бы мне оказаться рядом с ним в ту ночь и что я должен был лучше знать Донала, потому что в этом случае, может быть… — Джек поднял руки вверх. — Может, может, может… Возможно, я знал бы, где его искать, или был знаком с местами, где он мог отсидеться, или с людьми, у которых мог попросить помощи, или… Всякое такое, понимаешь? Вдруг он убегал от кого-то. Или с кем-то не тем связался. Мы мало разговаривали о личном, и потому я каждый день повторяю себе, что если бы был ему лучшим братом, то, может быть, нашел бы его. И тогда, возможно, он сидел бы здесь, вместе с нами, и пил пиво.
Оба непроизвольно взглянули на пустой табурет, стоящий между ними.
— Не надо так, Джек. Ты был хорошим бра…
— Перестань, — прервал его Джек, повысив голос.
Алан удивленно замолчал.
— Перестать что? — спросил он через секунду.
Джек уставился ему прямо в глаза.
— Перестань врать.
На лице Алана появился страх, потом неуверенность, и Джек понял, что интуиция его не подвела. Алан тревожно озирался, собираясь с мыслями, но Джек быстро произнес:
— Не говори мне, будто я был хорошим братом, потому что я им не был. Не ври ради того, чтобы мне стало легче.
Похоже, Алана успокоил его ответ.
— О'кей, ты был дерьмовым братом, — согласился он, и оба рассмеялись.
— И сколько я ни грызу себя за то, что не находился с ним в ту ночь, в глубине души уверен, что, будь я там, скорее всего, случилось бы то же самое. Потому что знаю, ты прикрывал его. Ты ведь всегда прикрывал его.
