Они стали по очереди рассказывать. Это было мощное эмоциональное потрясение. Некоторые находились здесь всего несколько лет, другие — больше десятилетия, однако ни один так до конца и не осознал, что никогда не вернется домой. Многие плакали, только не я. Получалось, будто слезы, пробравшись из сердца к глазам, испарились и растаяли в воздухе облачками печали. Будто зачарованная, я вслушивалась в рассказы о том, что произошло после их расставания с теми местами, людьми и обстоятельствами, которые я столько изучала. То есть после прибытия сюда. Все оказалось так просто. Я следовала ошибочным версиям, подозревала не тех людей, исследовала каждый дюйм дороги, на которой каждого из них видели в последний раз. И все это не имело смысла, потому что они всего-навсего заблудились.
Конечно, исчезновение и невозможность вернуться домой — вещи весьма печальные, но все-таки это лучше, чем более страшная альтернатива. Я очень хотела, чтобы Дженни-Мэй Баттлер оказалась здесь. И Донал Раттл, и все остальные из моего списка, и еще тысячи других пропавших. Я молилась, чтобы с Дженни-Мэй не случилось ничего плохого, а если случилось — пусть бы это произошло быстро и безболезненно. Но чаще всего повторяла молитву: хоть бы она жила здесь.
Я внимательно рассматривала всех этих людей. Для них я была чужой, а они для меня — лучшими друзьями. Сколько я хранила для них забавных историй, которые знала в мельчайших подробностях! Я перезнакомилась с множеством их знакомых, и мне хотелось рассказать обо всем, что с ними происходило за эти годы. Полная противоположность моему обычному поведению. Я душой стремилась к этим людям, жаждала поделиться с ними своим знанием.
Воцарилась тишина, и я поняла, что все взгляды обращены ко мне.
— Ну и? — спросила Хелена, поправляя лимонную шаль на плечах.
— Что «ну и»? — смущенно промямлила я.
— Вы расскажете нам, как очутились здесь?
У меня было такое чувство, будто я прибыла сюда задолго до них. Но я промолчала об этом и, вежливо извинившись, покинула зал.
Поздно вечером мы сидели в столовой с Хеленой и Иосифом в стороне от всех. На каждом столе мерцали свечи, в центре стояли маленькие букетики в вазочках, яркие, как райские птицы. Мы как раз доели грибной суп с горячим вкусным хлебом, и я откинулась на стуле в ожидании второго блюда. Дело было вечером в среду, и в столовой было пусто и тихо, потому что накануне рабочего дня жители поселка рано ложились спать. Каждый, кто участвовал в постановке, получил освобождение от работы — так решил Совет. Предполагалось, что мы будем репетировать каждый день с утра до вечера, чтобы уложиться в срок. Уже в следующее воскресенье Хелена пообещала провести генеральную репетицию в костюмах. С моей точки зрения, задача выглядела неосуществимой, однако Хелена заверила, что местные жители, жадные до любой работы, всегда быстро добиваются результатов. Впрочем, я слабо разбиралась в здешних порядках.
Я в миллионный раз приподняла запястье и разочарованно вздохнула.
— Нужно найти часы.
— Не волнуйтесь, — махнула рукой Хелена. — Здесь не так, как дома, Сэнди. У нас вещи никогда не теряются.
— Да знаю я, знаю, вы мне это уже сто раз повторяли. Но если так, где же они?
— Там, где вы их уронили, — хихикнула она и покачала головой, словно имела дело с неразумным ребенком.
Но Иосиф не улыбался и, как мне показалось, постарался быстро сменить тему.
— Что за пьесу вы собираетесь ставить? — спросил он своим глубоким бархатным голосом.
Я засмеялась:
— Понятия не имею. Хелене удавалось уводить разговор в сторону всякий раз, как кто-нибудь пытался поинтересоваться пьесой. Не хотелось бы портить вам удовольствие, но, на мой взгляд, одна неделя — совершенно нереальный срок, чтобы поставить и отрепетировать спектакль.
— А мы возьмем короткую пьесу, — напряглась Хелена.
— А как же с декорациями, костюмами и что там еще понадобится? — спросила я, постепенно осознавая масштаб затеянного нами предприятия.
— Об этом не беспокойтесь, Сэнди. — Она повернулась к Иосифу. — Дома у нас считают, что в старых театрах обитают призраки, потому что костюмы и грим постоянно куда-то исчезают. Ну да, они действительно пропадают, но привидения здесь ни при чем, во всяком случае, они ничего не воруют. Потому что самые шикарные костюмы ежедневно появляются тут, у нас. Бобби подберет все, что нужно, — спокойно заключила она.
— Она небось уже все продумала, — с любовью посмотрел на жену Иосиф.
— Время обдумывания кончилось, милый. Я уже все решила. Мы будем ставить «Волшебника страны Оз», — торжественно и гордо объявила Хелена, взбалтывая красное вино в бокале и отпивая глоток.
Я захохотала.
— А что смешного? — с любопытством спросил Иосиф.
— «Волшебник страны Оз», — выразительно произнесла я, — это не пьеса, а мюзикл. Его дети в школах ставят. Я ожидала, что вы предложите нечто более интеллектуальное. Допустим, Беккета или О'Кейси. Но «Волшебник страны Оз»?… — Я сморщила нос.
— Ух ты, надо же, похоже, мы тут имеем дело со снобом. — Хелена не сдержала улыбку.
— Я ничего не слышал про этого «Волшебника страны Оз», — смущенно сказал Иосиф.
— Вам что, в детстве никто книжек не читал? — изумилась я.
— Это не тот спектакль, который регулярно ставили в Ватаму, — напомнила Хелена. — А если бы вы, Сэнди, сегодня не покинули репетицию так рано, то знали бы, что мы решили отказаться от музыкальной версии. Существует адаптация, написанная много лет назад Денисом О'Ши, прекрасным ирландским драматургом, который находится здесь уже два года. Он прослышал о наших планах и утром принес ее мне. Мне показалось, это то, что надо, и мы уже распределили роли и прошли несколько первых сцен. Имейте в виду: им я сказала, что это ваше решение.
— Вы раздали им роли из «Волшебника страны Оз»? — Ее тирада не произвела на меня особого впечатления.
— А о чем эта пьеса? — Иосифа разбирало любопытство.
— Пусть Сэнди расскажет, — ответила Хелена.
— Ладно, ну, это такое детское кино. — Я подчеркнула эпитет специально для Хелены. — Его сняли в тридцатые годы. Там торнадо подхватил девочку Дороти Гейл и унес в волшебную страну. Попав в нее, она отправляется на поиски волшебника, который поможет ей вернуться домой. Просто смешно предлагать взрослым людям играть такое, — усмехнулась я и тут же поняла, что все остальные остались серьезными.
— И что этот волшебник? Помог?
— Да, — медленно протянула я, ощущая нечто странное в столь серьезном отношении к детской истории. — Волшебник помог ей, и она узнала, что на самом деле могла вернуться в любое время. Для этого достаточно было щелкнуть каблучками красных туфелек и произнести: «Дом — лучшее место на свете, дом — лучшее место на свете».
Иосиф так и остался серьезным:
