Но вернемся в начало 20-х, когда Глэдис Бейкер, истерзанная, утратившая надежду, перенесшая тяжелейший нервный срыв, приехала обратно в Лос-Анджелес. После отъезда Джаспера Глэдис пробовала жить вместе с матерью — полуроман, полубрак Деллы с Грейнджером был таким же бурным и суматошным, как и прочие ее отношения с мужчинами, любовники то разъезжались, то съезжались вновь. Одно время Делла и Глэдис даже снимали на пару особняк неподалеку от моря, но ужиться не смогли — мать и дочь ссорились, словно две школьницы.
Поэтому молодая женщина перебралась в лос-анджелесский район Голливуд, уже тогда известный как сердце американской киноиндустрии. Глэдис устроилась в кинолабораторию Consolidated Film Industries (CFI), где ей поручили резать и склеивать негативы. «Если о ребенке, как две капли воды похожем на отца, говорят: неудивительно, ведь его мать девять месяцев глаз с мужика не сводила, то что сказать о Мэрилин, чья мать глаз не сводила с рулона целлулоидной пленки?» — задаст спустя полвека риторический вопрос в своей книге Норман Мейлер.
Глэдис быстро подружилась со своей начальницей Грейс Мак-Ки. Вопросов, кто главный в этом тандеме, ни у кого не возникало и вне службы. Энергичная разведенная и бездетная Грейс, которая была старше Глэдис на семь лет, взяла подружку-подчиненную в оборот. Когда они вдвоем шли по магазинам, Грейс выбирала одежду для них обеих. Она уговорила Глэдис выкрасить волосы в вишневый цвет. Один из их сотрудников вспоминал, что до того, как попасть под влияние Грейс, Глэдис была «эдакой серой мышкой» и он не оглянулся бы ей вслед, «даже если она оказалась бы единственной девушкой на всей улице».
На серую мышку Глэдис, конечно, никогда не походила, но неудивительно, если после пережитых событий она была подавленной и менее общительной, чем обычно. Грейс расшевелила ее. Подруги сняли вместе квартиру, где вечерами напропалую веселились с друзьями и ухажерами. На дворе стояли «ревущие двадцатые» — эпоха невиданной прежде свободы сексуальных отношений. С мужчинами Грейс Мак-Ки была смела и не слишком сентиментальна. Глэдис Бейкер, и без того не робкая, и в этом следовала ее примеру. Один из романов Глэдис привел к недолгому браку — с упомянутым выше Мартином Эдвардом Мортенсоном, сыном выходцев из Норвегии. Познакомились молодые люди на встрече адептов модного тогда религиозного учения «Христианская наука», которым неожиданно увлеклись Грейс и Глэдис. Это вроде бы сулило союзу некую основательность. Однако Глэдис явно не была готова к семейной жизни и через несколько месяцев сбежала от второго мужа. Потосковав и предприняв несколько попыток вернуть блудную жену, тот подал на развод.
Другой роман — с красавчиком Чарльзом Стенли Гиффордом, коммерческим менеджером CFI, — закончился беременностью. Во всяком случае, так сказала Глэдис уже повзрослевшей Норме Джин, это же повторяла после ее смерти и Роз Энн Купер в «Рок-Хейвен». Никаких доказательств тому, что именно Гиффорд был отцом Мэрилин Монро, биографам не удалось добыть и доселе. Жениться на Глэдис этот весьма самоуверенный молодой человек, очевидно, не помышлял и никакого интереса к своей гипотетической дочери не проявил. Более того, когда в кинолаборатории устроили сбор денег в пользу новорожденной и ее мамы, один только Гиффорд демонстративно уклонился от участия.
В ту пору, когда Глэдис носила под сердцем третьего ребенка, ее мать Делла Мэй была ходячей достопримечательностью Хоторна, пригорода Лос-Анджелеса, в котором проживала. Как и в молодости, она экстравагантно одевалась, щеголяла в широкополых шляпах, украшенных цветами. Но не столько возраст, сколько подтачивавший изнутри недуг наложил неизгладимый отпечаток на ее облик.
Вот как описывает ее в возрасте 49 лет со слов очевидцев Рэнди Тараборелли:
«Ее кожа, когда-то фарфорово-белая и гладкая, обвисла, пропал румянец. Теперь она выглядела неопрятно, волосы истончились и стали напоминать мотки проволоки, которые, казалось, были прилеплены к ее голове. Деллу так сильно изменило не только естественное старение. Когда-то она была общительной, быстрой, остроумной, с яркой индивидуальностью. Губы, покрашенные ярко-красной помадой, постоянно улыбались. Однако через какое-то время ее глаза потухли. С годами она стала отдаляться от людей. Было похоже, как будто между окружающим миром и жизнью Деллы Монро постепенно воздвигалась стена».
Отчуждение внезапно сменялось приступами бешенства. Делла могла закатить скандал из-за любого пустяка кому угодно и где угодно, разразиться бранью прямо посреди улицы. Ида Болендер, чей дом стоял напротив Деллиного, вероятно, не раз наблюдала подобные сцены, а иногда и унимала разбушевавшуюся соседку.
Ида, благочестивая прихожанка местной протестантской церкви, делила свое время между воспитанием приемных детей за умеренную плату и делами прихода. В ее обязанности входила распродажа пожертвованных церкви вещей. Делла была постоянной покупательницей, и Ида с удовольствием сбывала ей то, что под угрозой смерти не надели бы на себя набожные матери семейств, — все пестрое и блестящее, вычурную бижутерию, декольтированные платья, туфли на высоких каблуках. Иногда Делла заходила за «добычей» к Иде домой, и мало-помалу разительно непохожих соседок связало некое подобие дружбы.
В один из таких визитов, осенью 1925 года, Делла посетовала на беременность своей незамужней дочери. В ответ на сочувственные расспросы Ида с изумлением услышала, что будущая бабушка, несмотря на все ее беспокойство, вовсе не намерена хлопотать вокруг растущего живота Глэдис и вот-вот отправится вместе со своим сожителем Грейнджером в путешествие по Азии. Ида Боллендер, рассудительности у которой было гораздо больше, чем у вдовы и дочери «потомка президента» вместе взятых, предложила отдать ребенка, когда он появится, ей на попечение.
По сути, две эти женщины — полубезумная Делла и святоша Ида — и определили участь Нормы Джин еще до ее рождения.
Но поведение Глэдис лишь подтвердило правильность этого решения. Молодой женщине хватило силы воли отказаться от аборта как самого легкого выхода из положения и отважиться выносить дитя. Однако потом, в больничной палате, ею овладела апатия — возможно, вызванная послеродовой депрессией. Глэдис достаточно легко поддалась на уговоры вернувшейся из странствий матери.
13 июня 1926 года Глэдис Перл Бейкер с двухнедельным младенцем на руках переступила порог дома Иды и Уэйна Болендеров.
Глава 2
«ПОКАЖИ ИМ, КАКАЯ ТЫ КРАСИВАЯ»
Сегодня существует несколько сотен книг, посвященных истории жизни Мэрилин Монро. А впервые о детстве Нормы Джин Бейкер публика узнала из многочисленных интервью, данных Монро разным изданиям в разные годы. В 1960 году появилась книга «О, беспечная любовь» — единственная прижизненная биография Мэрилин, составленная Морисом Золотовым. «Мэрилин Монро. Моя история», написанная актрисой вместе с голливудским сценаристом Беном Хехтом, — читатели и исследователи до сих пор теряются в догадках, что в этой книге надиктовано самой Мэрилин, а что принадлежит фантазии ее соавтора, — должна была появиться на несколько лет раньше, но вышла только в начале 70-х.
Все эти источники рисуют картину мрачную, устрашающую, неприглядную, словно вышедшую из-под пера Диккенса или братьев Гримм. Ранние годы кинозвезды, по ее словам, изобиловали ужасами. Почти все позднейшие биографы Монро сходятся в одном: детство Нормы Джин действительно было нерадостным, каким только и могло быть детство сироты при живой матери, ребенка, которого передавали с рук на руки, будто надоевшую игрушку, однако оно обошлось без голода, холода, жестоких побоев и прочих экстраординарных кошмаров, описанных в «Моей истории» и интервью. Авторы книг о Мэрилин потратили немало времени, чтобы отделить зерна от плевел, факты от преувеличений и выдумок.
