"Ее судьба должна была теперь зависеть не столько от таланта, сколько от того интереса, который она сумеет возбудить в насчитывавшем девяносто человек отделе прессы и рекламы этой киностудии. Эти "пресс-атташе", как их называли, занимались пробуждением публичного интереса к актрисам, размещали сообщения о них в газетах и журналах, предназначенных для поклонников-фанов, и привлекали внимание наиболее влиятельных и имеющих самое высокое положение обозревателей и авторов собственных газетных колонок, посвященных кино: Хедди Хоппера и Луэллы Парсонс, Уолтера Уинчелла и Сиднея Сколски. За них… шла борьба, и всяческой лестью этих законодателей киномоды пытались склонить к тому, чтобы они ускорили карьеру определенных актеров. Власть их была в самом буквальном смысле безграничной", — пишет Дональд Спото.
И, что особенно важно, молодая актриса должна была заинтересовать студийное начальство.
В то время генеральным продюсером и фактически единоличным главой "20th Century Fox" был один из отцов-основателей студии Дэррил Ф. Занук, человек властный до самодурства и весьма эксцентричный. Его боялись, ему смотрели в рот, о нем сочиняли анекдоты. "Да не поддакивайте вы мне, пока я не закончу говорить!" — рявкал Занук на подчиненных.
По территории студии он расхаживал, попыхивая сигарой и помахивая шпицрутеном вроде тех, с помощью которых объезжают строптивых лошадей.
"У Занука был помощник, который подбрасывал ему в воздух бумажные шарики, чтобы тот попадал по ним шпицрутеном во время прогулки. В один прекрасный день этого человека вышвырнули с работы, и по студии циркулировала сплетня, что он будто бы попал в самого Занука!" — вспоминал режиссер Эрнест Леман.
Мэрилин Монро Зануку не нравилась. Он был одним из немногих, кто не считал ее суперпривлекательной, и уж точно не находил талантливой. И пренебрежение босса сыграло в судьбе актрисы роковую роль. Подбирая кандидатуры для очередных проб, Занук равнодушно откладывал фотографию Монро в сторону.
Как и всех ее коллег, Монро иногда просили заполнять анкеты для пресс-релизов. Тогда-то, судя по всему, в ее голове и начал складываться миф о детстве с нечеловеческими страданиями, избиениями и сотнями тарелок, перемытых в приюте. Все это, пока в "черновой" версии, Мэрилин изложила ошарашенному инспектору рекламного отдела, явившемуся к ней для анкетирования.
Время от времени ее приглашали на пробы, но о реальных съемках в первые полгода Мэрилин оставалось лишь мечтать. Она проводила много времени в аптеке Шваба, потягивая содовую, и, по словам автора книги "Богиня. Тайны жизни и смерти Мэрилин Монро" Энтони Саммерса, познакомилась там с таким же невезучим юным актером — своим ровесником Чарли Чаплиным-младшим, сыном великого комика и его второй жены Литы Грей. Общность положения сблизила сына знаменитости и тоскующую старлетку. Они стали близки. Однажды Чарли привел Мэрилин как свою "официальную девушку" на обед к своей матери. Лите (кстати, предположительно послужившей Набокову прототипом Лолиты) подружка сына запомнилась "откровенно наивной, без признаков изысканности, похожей на маленькую девочку из провинции".
"Тогда она была гораздо полнее; она еще была не обстругана и не окружена ореолом очарования. Но Чарли был от нее без ума".
Роман с Чарли закончился, когда Мэрилин изменила ему с его младшим братом Сиднеем Эрлом. Но, как и со многими другими своими бывшими любовниками, Мэрилин сумела остаться с Чарли в приятельских отношениях.
В феврале 1947-го контракт с Мэрилин Монро все-таки продлили. В том же году ее сняли в крошечных эпизодах в нескольких фильмах: "Ужасная мисс Пилгрим", "Вы были предназначены для меня", "Скудда-Хуу! Скудда-Хэй!", "Опасные годы", "Зеленая трава Вайоминга". Когда Бернис Миракл написала Мэрилин, что намерена пойти на одну из этих картин, сестра предупредила ее: "Только, ради всего святого, не вздумай моргать, а то проморгаешь сцену со мной!"
Зимой 1947-го Монро по рекомендации студийных менеджеров начала посещать семинары экспериментальной "Актерской лаборатории", организованной театральными деятелями из Нью-Йорка, приверженцами системы Станиславского в искусстве и левых взглядов в политике. Большинство из них были учениками и последователями известного режиссера и драматурга Ли Страсберга, позднее весьма значительно и весьма неоднозначно повлиявшего на жизнь Мэрилин.
Фоби Бренд, учившая новичков азам сценического искусства, запомнила Монро как очень скромную девушку, выделявшуюся разве что красивыми длинными светлыми волосами. "Она была чрезвычайно замкнута в себе. Чего я не заметила в ее игре, так это остроумия, шутливости и чувства юмора. Всю карьеру молва твердила об этом ее чудесном комедийном даре, но мне его как-то не довелось увидеть".
В августе 1947 года студия нашла продление договора с мисс Мэрилин Монро нецелесообразным. К тому времени актриса уже обзавелась собственным агентом, которого звали Гарри Липтон. Он-то и оказался тем, кто принес дурную весть. "Когда я сказал ей, что "Fox" отказалась продлить с ней контракт, первой ее реакцией было отчаяние. Казалось, что ее мир рухнул. Но затем, как всегда, Мэрилин тряхнула головой, стиснула зубы и сказала: "Ладно, думаю, что все это неважно. На самом деле это закон спроса и предложения". Она уже разбиралась в кинобизнесе и понимала, что она всего лишь новичок. Она знала, что студия подписала много контрактов в надежде нащупать золотоносную жилу. Некоторые сработали, принеся прибыль, а остальные безжалостно выбрасывались. Однако жизнь продолжается…"
Увольнение означало нищету, но не тоскливое ничегонеделание. Занятия в "Лаборатории" шли полным ходом. Можно сказать, что Мэрилин получала здесь разностороннее образование. Далекая прежде от мыслей об общественных проблемах, она присутствовала при жгучих дискуссиях на социальные темы. Социальная тематика широко затрагивалась и в пьесах, разбиравшихся и ставившихся в "Лаборатории". Правда, когда через несколько лет, во времена "охоты на ведьм", Мэрилин спросили, есть ли среди ее друзей коммунисты, она сумела лишь удивленно протянуть: "Но ведь коммунисты же за народ, верно?.."
Был в посещении этого заведения для Монро и практический смысл: ее учили играть на сцене, что, как она убедилась, существенно отличалось от работы перед камерой. Актриса даже задумывалась, не предпочесть ли театр кинематографу. Но теперь она узнала и то, насколько мало платят театральным актерам по сравнению с их коллегами, снимающимися в кино.
А ей в "Лаборатории" и вовсе не платили ничего, более того, она сама должна была платить за обучение. И это стало практически невозможным после отставки, которую Мэрилин дали на "20th Century Fox". К тому же молодой женщине пришлось съехать от Аны Доуэр и снимать жилье в другом месте. "Тетю Ану" положили в больницу, и квартиру Мэрилин теперь занимали чужие люди — оплата лечения, в свою очередь, требовала больших расходов.
Мэрилин выручили ее новые друзья — Джон Кэрролл и его жена Люсиль Раймен.
Незадолго до истечения срока контракта студийные менеджеры делегировали Мэрилин и клуб, находившийся рядом с "20th Century Fox". Молодые актрисы прислуживали там игрокам в гольф, поднося им клюшки и таская их сумки со спортивными принадлежностями. В тот день Монро выпало подавать клюшку киноактеру Джону Кэрроллу. Хорошенькая девушка вызвала у него симпатию, а чуть позже, когда робко шепнула, что ничего не ела со вчерашнего вечера, — и сочувствие. За партией наблюдала Люсиль, позже рассказывавшая: "Была она эдаким маленьким симпатичным созданием. Помню, я подумала: "Ах, какое же ты бедное дитятко, эдакий ты приблудный котеночек"".
