«Я лежу на койке и думаю, — пишет автор, — что будет дальше с Русью? Куда мы идём?
Утомлённый, с горечью в душе, я засыпаю под гомон человеческих голосов…
И представляется мне наша Русь в виде женщины-богатыря. Устало понурив голову, идёт она вперёд, сама не зная куда, — вся оборванная, нищая, вся в глубоких ранах, истекающая кровью, красивая и безобразная, опозоренная и славная, любимая и ненавистная. Она не разбирает дорог, бредёт напролом. Подошла, вплотную придвинулась к мрачной пропасти и, подняв над нею ногу, в раздумье остановилась, дико озираясь незрячими глазами. Ещё одно движение вперёд — и всё кончено… Трагическая развязка…
— Господи, да минует её чаша сия! — в ужасе шепчу я и просыпаюсь».
Очерк «На крестьянском съезде» — яркое свидетельство времени, которое ощутимо передаёт горечь разлома России, атмосферу сумбура и неясности в определении дальнейшего её пути.
Но так уж получилось, что главным событием 1917 года для Алексея Силыча Новикова-Прибоя стал выход в Москве, в издательстве Я. Г. Сазонова, его первой настоящей книги. Это были «Морские рассказы».
В сборник вошли следующие произведения: «По-тёмному», «Подарок», «Между жизнью и смертью», «Побеждённые», «Одобренная крамола», «Злая весть», «Рассказ боцманмата», «Бойня».
«Искренность, правдивость и простота прежде всего характеризуют „Морские рассказы“». Так ясно и точно скажет о первом сборнике произведений Новикова-Прибоя уже десятилетия спустя один из исследователей его творчества В. Щербина
[15].
Действительно, читая сборник, понимаешь, что его автор — человек, наделённый пытливым умом, открытой душой и стремлением воспроизвести на бумаге реальную жизнь во всех её проявлениях.
Новиков-Прибой всегда считал своим главным учителем А. М. Горького, не раз подчёркивая это как в своих устных выступлениях, так и в публицистических произведениях. Да, собственно, всё творчество советского писателя-мариниста подтверждает, насколько сильно было влияние на него Горького. Преданность жизненной правде, внимание к простому человеку, безграничная любовь к России и желание бороться за её светлое будущее, обострённое чувство справедливости и глубокая тоска оттого, что её днём с огнём не сыщешь, всё это было в своё время навеяно прежде всего книгами Горького.
Вслед за учителем Новиков-Прибой противопоставляет персонажам пока ещё модного и не отвергаемого декаданса героев из народа — бесхитростных, честных, мужественных. И такими, по его представлениям, являются русские матросы, чью жизнь по велению судьбы ему пришлось изведать сполна.
Безусловно, творчество Новикова-Прибоя неразрывно связано с традициями русской классической морской литературы. Исследуя эту связь, В. Щербина даёт в своей монографии о Новикове-Прибое довольно полную характеристику как русской, так и мировой морской литературы.
В литературе, посвящённой теме морской жизни, традиционно выделяют два направления: первое — реалистическое и второе, которое может быть названо экзотико-романтическим. «Часто в критике, — пишет В. Щербина, — высказывалось мнение, что морская художественная литература якобы не может отражать большие общественные вопросы. Слишком своеобразной и замкнутой казалась жизнь моряков, слишком узким представлялся корабельный мир для того, чтобы в нём вместить многообразие и глубину вопросов, занимавших человечество. Поэтому произведения о море и моряках часто рассматривались как увлекательная, но обособленная область литературы, стоящая в стороне от столбовой дороги развития мирового искусства. <…> Но ещё Белинский, разбирая романы, посвящённые морской жизни, причислял некоторые из них к величайшим созданиям мирового искусства, так как их авторы „на тесном пространстве палубы умеют связать самую многосложную и в то же время самую простую драму, которой корни иногда скрываются в почве материка“. Но это характерно для русской маринистики в отличие от западноевропейской, где главное внимание авторы уделяли занимательности сюжета, изображению экзотической жизни далёких стран. У русских писателей изображение жизни мореходов отличается вниманием к простому человеку, оно согрето любовью к нему».
Морская тема, как отмечает В. Щербина, имеет в русской литературе давнюю традицию. Ещё к петровским временам относится «История о российском матросе Василии Кориотском и о прекрасной Королеве Ираклии Флоренской земли». Великий Ломоносов вдохновенно писал о Колумбах российских. Начиная со второй половины XVIII века морские путешествия и приключения занимают значительное место в русской прозе.
Образцом романтической прозы стали повести А. Бестужева-Марлинского. Его «Фрегат „Надежда“» и «Лейтенант Белозор» пользовались необыкновенной популярностью у читателей. «К созданию морских повестей Марлинского, — пишет В. Щербина, — привлекла романтическая сторона морской жизни — бури, опасности, открытия новых земель и т. д.». Надо отметить, что интерес к морю у этого автора появился под влиянием рассказов его брата Николая Бестужева — декабриста, морского офицера, автора книги «Рассказы и повести старого моряка». Но сам Марлинский был плохо знаком с морским бытом, и это значительно снижало художественный уровень его книг. Повести Марлинского «с их выспренно-риторическим романтизмом» были далеки от реалистического воспроизведения жизни.
Гораздо ближе, по мнению В. Щербины, к правдивому воспроизведению морской действительности стоят автобиографическая повесть В. И. Даля «Мичман Поцелуев» и его очерки «Матросские досуги» (111 поучительных эпизодов из истории русского флота).
В дальнейшем именно реалистическое направление становится господствующим в русской морской литературе. Появляются «Корабль „Ретвизан“» Григоровича, «Фрегат „Паллада“» Гончарова, «Путевые очерки» Писемского. И наконец, через десять лет после выхода в свет «Фрегата…» Гончарова в русскую литературу пришёл настоящий моряк, который отдал свой талант служению русскому флоту, — К. М. Станюкович.
Алексей Силыч Новиков-Прибой всегда считал себя учеником и последователем Станюковича. В статье, посвящённой столетию со дня рождения замечательного русского писателя-мариниста (кстати, это была последняя работа Новикова-Прибоя, продиктованная им жене и напечатанная за три недели до его смерти), он пишет:
«Для меня в начале моей писательской деятельности „Морские рассказы“ явились настоящим откровением. Я учился у Станюковича и его пониманию жизни моряка, и тому тёплому, любовному отношению к людям, которое так характерно для этого талантливого писателя. Помню, как любили матросы читать Станюковича и как трудно было раньше во флотских библиотеках достать его рассказы… У Станюковича не только я учился, но учатся и сейчас наши молодые писатели-маринисты. А для советских моряков, посвятивших свою жизнь службе в народном флоте, его „Морские рассказы“ особенно полезны. Он учит их любить море, свой корабль, славные традиции русского флота, свою великую родину».
Влияние Станюковича на Новикова-Прибоя было, бесспорно, огромным. Но, по мнению В. Щербины, всё же решающим и определяющим в творчестве Новикова-Прибоя являлись «жизненный опыт и мировоззрение писателя, выражавшего интересы, настроения и стремления революционных низов народа». И сколько бы мы ни пересматривали свои взгляды под влиянием обстоятельств, слова эти остаются абсолютно верными и сейчас. Новиков-Прибой — дитя своего времени, во-первых, и выходец из народных низов, во-вторых.
