Эгвинн сжала левую руку в кулак, прижав его к повернутой вверх правой ладони, и четверо из выживших расплавились на месте; их ярко-красное мясо слезло с костей, и они осели в снег, не прекращая вопить до тех пор, пока разлагающиеся глотки не заполнились их же собственной иссохшей плотью. Осталось шестеро.
Эгвинн сделала движение, словно хватала что-то в воздухе, и еще трое демонов взорвались — их внутренности превратились в тучи насекомых, которые вырвались наружу, раздирая их плоть. Эти не успели даже вскрикнуть, настолько внезапно все произошло. Рой комаров, пчел и ос, в которых обратились их тела, с оглушительным гулом устремился к лесу. Осталось трое.
Эгвинн развела ладони в стороны, и конечности одного из демонов были оторваны от туловища невидимыми руками. Осталось двое. Эгвинн подняла два пальца, и еще один демон обратился в песок, оставив после себя в холодном воздухе лишь исчезающее проклятие.
Последний. Это был самый крупный из демонов, их предводитель — тот, что зычным ревом отдавал приказания. Теперь Кхадгар мог видеть, что его голая грудь была вся исполосована шрамами, а одна глазница пустовала. Уцелевший глаз чудовища горел ненавистью.
Демон не стал нападать на Эгвинн. Не нападала и она. Какое-то время они стояли, застыв друг напротив друга, в то время как долина внизу продолжала наполняться жуткими тварями.
Наконец гигант раскрыл свою пасть. Кхадгар ясно слышал его голос, хотя он и доносился словно бы издалека.
— Ты в дураках, Страж Тирисфала, — прорычал он, неуклюже произнося непривычные ему человеческие слова.
Эгвинн рассмеялась, и её смех был острым и звонким, словно стеклянный кинжал.
— Так ли, отродье зла? Я пришла, чтобы испортить вам охоту. И мне кажется, у меня это неплохо получилось!
— Твоя самоуверенность оставила тебя в дураках, — повторил демон. — Пока ты сражалась с какой-то горсткой, мои собратья призвали других. Легион других! Они все здесь, до последнего злого духа и самого мелкого демона, все кошмары и гончие-призраки, все темные повелители и капитаны Пылающего Легиона! Все они явились сюда, пока ты сражалась лишь с жалкой их частью!
— Я знаю это, — спокойно ответила Эгвинн.
— Ты знаешь? — проревел демон с утробным хохотом. — А тебе известно, что ты здесь одна в пустыне, а против тебя поднялись все демоны до единого? Это ты знаешь?
— Да, знаю, — повторила Эгвинн, и в ее голосе звучал смех. — Я с самого начала знала, что вы призовете на помощь столько своих сообщников, сколько сможете. Страж для вас — слишком заманчивая цель, чтобы устоять перед искушением.
— Ты знала? — вновь проревел демон. — Ты знала — и все же пришла сюда, одна, в это заброшенное место?
— Я знала. Но я не говорила, что пришла одна.
Она щелкнула пальцами, и небо потемнело, словно с земли взвилась огромная стая птиц, закрыв крыльями солнце.
Только это были не птицы — это были драконы. Кхадгар даже не представлял себе, что в мире может существовать столько драконов! Они парили на своих громадных крыльях, ожидая, пока Страж подаст им сигнал.
— О, порождение зла, исчадие Пылающего Легиона, — произнесла Эгвинн. — Это ты оказался в дураках!
Предводитель демонов издал яростный вопль и поднял свой залитый кровью меч, но Эгвинн опередила его. Она вытянула вверх руку с тремя поднятыми пальцами, и покрытая шрамами грудь нечистого духа испарилась, оставив в воздухе лишь облако кровавых капелек. Его мускулистые руки упали, ноги, более ни к чему не прикрепленные, подогнулись, и все, что осталось от демона, осело на землю бесформенной грудой. Его голова, на лице которой отразилось только ошеломленное удивление, отлетела в сторону и утонула в тающем снегу.
Очевидно, это послужило сигналом для драконов, поскольку они тут же набросились на скопище злобных тварей. Огромные крылатые животные пикировали на них со всех сторон, изрыгая огонь из отверстых пастей. Первые ряды демонов в одно мгновение были уничтожены, обратившись в кучки пепла, в то время как остальные еще пытались вытащить оружие, применить собственные заклинания или хотя бы скрыться с поля битвы.
Уцелевшие демоны продолжали выкрикивать заклинание, теперь это была страстная мольба, призывный вопль. Здесь собрались наиболее могущественные чародеи, которые пытались объединить свои способности, пока те, кто находился с краю, отражали атаку драконов ценой собственных жизней.
Демоны перегруппировались и ринулись в ответную атаку, и теперь драконы начали падать с неба, пронзенные железными стрелами и пылающими дротиками, отравленные магическими зельями и сведенные с ума кошмарными видениями. И, тем не менее, кольцо вокруг демонов все более сужалось, и вопли заклинателей, доносившиеся из середины, становились все более отчаянными и нечленораздельными.
Кхадгар посмотрел на Эгвинн — она неподвижно стояла в снегу, ее кулаки были сжаты, зеленые глаза сияли могуществом, а губы сложились в ужасную усмешку. Она тоже читала заклинание — нечто темное и нечеловеческое, так что даже Кхадгар не мог его распознать. Она боролась с заклинанием, которое пытались завершить демоны, но при этом из него же и черпала энергию, обращая вспять поток заключенной в нем мистической силы, подобно тому, как изгибают и укладывают слоями сталь молодого клинка, чтобы сделать его более крепким и неуязвимым.
Вопли демонов-заклинателей стали исступленными, и сама Эгвинн уже тоже кричала, окруженная сияющим нимбом энергии, с разметавшимися за спиной волосами. Наконец она подняла обе руки и выкрикнула последние слова своего заклинания.
Посреди орды демонов блеснула вспышка — в самом центре, как раз там, где пели, вопили и молились их заклинатели. В ткани мироздания образовалась брешь; на этот раз она пылала огнем, словно открылась дверь в само солнце. Из нее спиральными потоками хлынула энергия. У демонов не хватило времени даже на то, чтобы вскрикнуть, — она мгновенно охватила их, испепелив дотла, и лишь остаточное изображение на сетчатке глаза могло подтвердить, что они вообще существовали.
Все демоны были уничтожены, а с ними и несколько драконов, подобравшихся слишком близко к центру демонического скопища. Они попали под заклинание, как мотыльки в язык пламени, и так же мгновенно сгорели.
Эгвинн испустила хриплый вздох и улыбнулась. Это была улыбка волка, улыбка хищника, улыбка победителя. На месте орды демонов теперь возвышался столп дыма, поднимавшийся к небесам и собиравшийся там в огромное облако.
Но вот на глазах у Кхадгара это облако начало сплющиваться и стягиваться внутрь себя, становясь все более темным и густым, словно наковальня грозовой тучи. И по мере того как туча росла, она становилась все плотнее, а ее сердцевина — все чернее, приобретая при этом лилово-черный оттенок.
И Кхадгар увидел, как из потемневшей тучи появляется божество.
Это была фигура титана, гораздо больше любого мифического гиганта, любого из драконов. Его кожа блестела, словно он был отлит из бронзы. На нем были черные доспехи из обсидиана. Окладистая борода и спутанные волосы состояли из языков пламени, а над темным лбом торчали громадные рога. Его глаза были цвета самой Бездонной Пучины. Широко шагая, он вышел из тучи, и земля сотряслась от его шагов. Он держал огромное копье с вырезанными на нем рунами, с которого капала пылающая кровь, а его длинный хвост венчал огненный шар.
