Я просто не узнаю себя. Я, любившая веселые, шумные компании, звонкий смех, так смертельно устала и так наслаждаюсь и радуюсь этой гробовой тишине вокруг.
Дети звонят мне, шлют письма, успокаивают. Пишут, что папа часто водит их в кино. Наверное, будут ворчать. Когда вернусь, это удовольствие будет реже.
Предпоследний день у Лены суматошный. Бедная Лена носится как заведенная. Утром спешим к переправе. Но Лена сбегала к домику Макса, посадила цветочки. Она боготворит Макса. Мне кажется, он должен любить и очень ценить ее уход и заботу о нем.
По дороге обсуждали какую-то статью. Лена в восторге, в Нью-Йорке напишу.
Чем ближе к Нью-Йорку, тем тяжелее на душе. Когда же наконец, кончится наше тяжелое, невыносимо тяжелое положение? Вечный вопрос: что будет завтра? Денег нет. Кирилл и я без работы. Над нами как дамоклов меч висит проклятый, дикий, бессмысленный суд. Куда на лето увезти детей из нью-йоркского пекла? Ведь это тянется не день, не два, а уже три года. Когда же будет конец этим проклятым испытаниям, мукам и можно будет отдохнуть от этого сверхчеловеческого нервного напряжения?
Через пару дней после моего возвращения с Мартас-Виньярд Кирилл сказал:
— Вот что, ты скажи Елене, пусть пошлет твою статью в «Ридер-Дайджест».
— Почему? Ведь «Сатердей-Ивнинг-Пост» еще не ответил.
— Ответил, — смущенно улыбаясь, ответил Кира. — Мы не хотели тебя огорчать, мы с детьми даже конверт от статьи уничтожили, чтобы тебе в руки он не попал случайно.
— И давно ты получил ответ? — поинтересовалась я.
— Когда ты еще на Мартас-Виньярд с Леной отдыхала.
И я вспомнила слова Елены: «Знаешь, у меня такое подозрение, что Кирилл получил ответ, но решил молчать, боясь испортить нам отдых».
Я изо всех сил старалась храбриться, как только умела. Но волнение выдало мое состояние. Дети переглядывались между собой. Володя подошел, сел возле меня на диване и стал успокаивать:
— Ты, мама, не волнуйся, дай слово, что не будешь. Мы знали об этом давно, но пообещали папе молчать. Я ведь знал, что ты расплачешься. Мы идем в школу, до свидания, но ты обещай, мамочка, не плакать.
Дети ушли, а я была в отчаянии. Господи, легко сказать — не плакать, а что же мы будем делать дальше? Дети приходят из школы бледные, усталые. А тут еще наступила эта проклятая нью-йоркская жара, когда весь город превращается в турецкую баню. Ведь детям нужен летний отдых. Куда мы денемся летом без копейки денег?
Когда я была на Мартас-Виньярд, Кирилл получил материал, который перевела Мира Гинзбург, денег у него не было заплатить ей за работу, он сказал ей, что, когда я вернусь, позвоню ей и рассчитаюсь.
И вдруг она сегодня позвонила, мне было так стыдно, я готова была сквозь землю провалиться. Я горячо поблагодарила ее за замечательный перевод и пообещала расплатиться при первой возможности. Мне она очень понравилась. Очень милая девушка.
Кирилл позвонил Елене и сообщил ей о статье:
— Ха-ха-ха, — залилась колокольчиком Елена, — я так и знала. А как Нина?
Через полчаса она мне позвонила:
— Приезжай ко мне — я жду Макса из Италии и очень занята, шью платье и перевожу статью.
После обеда мы отправили еще одну статью в «Сатердей-Ивнинг-Пост» и «Ридерс Дайджест». Чудачка-Лена всегда с широкой улыбкой на лице — такая уж у нее жизнерадостная натура. Хохочет:
— Да что ты приуныла? Ты понимаешь, ведь лучшего ответа трудно было ожидать. Ты знаешь, что они ответили? Хорошо написано. Ты только подумай, заслужить такой комплимент и от такого журнала. Я это письмо обязательно должна показать Максу.
Елена все время звонит, приглашает вновь поехать с ней на остров. Но нам сейчас так тяжело, что даже речи быть не может об отдыхе.
«Ридерс-Дайджест» отказал. Вновь: «Хорошо написано, хороший материал для истории» — но отказал.
«Сатердей-Ивнинг-Пост» тоже отказал, тоже с комплиментами: «Хорошо написано, хороший материал для истории». Елена чуть не прыгает от восторга: «Ты понимаешь, Джеку Лондону отказали сорок раз».
— Да ты только подумай — такие ответы от таких журналов получать. Я никак не могла ни понять, ни разделить ее восторг.
Наши замечательные знакомые Маркуша Фишер, автор книги «Из окна американского посольства», и Луи Фишер, известный журналист-писатель, автор многочисленных политических произведений, в частности, как я уже сказала, о Ленине и о Ганди, предложили нам с детьми провести лето в их доме в Дач-Каунти в Пенсильвании. Мы с благодарностью приняли приглашение. Там мы познакомились с очень интересной женщиной Хайдой Мессинг — активным членом немецкой социал-демократической партии.
Пустяк
Дети кончают «хай скул» и всецело поглощены тем, что делать дальше. Продолжать учебу без денег не так просто. В любой колледж необходимо в среднем около 2000 долларов в год, где их взять? Ляля считает: я заработаю за лето 300 долларов, 300 долларов дадите вы (мы пообещали), значит, останется пустяк, всего 1400 долларов, а кто нам их даст?
А после Лялечки кончает Володюшка.
— Что же мы будем делать?
Так и живем: а что же будет дальше?
Патент
И вдруг получили регистрационный номер на патент. Удивительно приятно было получить его. Но дальше, что с ним делать дальше?
Были у Лайонса, как всегда, жарко обсуждали наше положение Джин уже много сделал в отношении проведения «билля» через сенат.
Кирилл, в частности, упомянул об изобретении и в общих словах постарался объяснить суть его.
Джин, со своей стороны, предложил познакомить нас с г-ном Строссом, которого он обрисовал как мультимультимиллионера.
— По-моему, я его знаю. Он среднего роста, плотный мужчина, — сказал Кирилл.
— Нет, нет, — запротестовал Джин, — высокий, худой.
Подошла Билли:
— Он круглолицый, плотный, плешивый, женат недавно на секретарше, имеет неофициально приемного сына.
— Так это тот самый. Мы его знаем! — почти в один голос произнесли мы с Кириллом.
Не могу сказать, чтобы я была в восторге от того, что мы его знали, хотя Кирилл сделал вид, что это очень приятный сюрприз.
Приговор: туберкулез
Медосмотр
Как только мы вернулись из Пенсильвании, эмиграционное бюро послало нас на медицинский осмотр. Это значило, что наше дело сдвинулось с мертвой точки. Но через неделю после осмотра меня снова вызвали на повторный осмотр, так как обнаружили на снимке пятно на легком и подозревали, что у меня вспыхнула активная форма туберкулеза.
