— Мы не могли там с ней общаться открытым текстом, но одно я поняла — это не Варя убила вашего директора.
— Ну и зачем тогда она призналась? — Наталья недоуменно уставилась на меня.
— Все улики были против нее. Эта подстава стала вершиной всех розыгрышей, которые вы устраивали Варе.
— Мы? — в один голос вскрикнули девчонки.
— Так ты нас подозреваешь, да? — обиделась кадровичка и дернула свою подружку за руку: — Наташка, пошли!
— Да погоди-ты! Пусть Таня объяснит, что она имела в виду.
— Ладно. — Ника села обратно на скамейку. — Пусть объяснит.
— Варя говорила мне по телефону, — соврала я, чтобы не подставлять Катю, — что ее постоянно разыгрывали.
— Да кто ее разыгрывал? Разве что по мелочам. — Ника стала наматывать на палец прядь своих волос.
— Она имен не называла, — заметила я.
— Не называла, значит, ничего и не было, — заключила Наташа.
— И меня вы в суши-баре на бабки тоже не развели? — усмехнулась я.
— Ой, мы не специально! Просто у нас уже времени не было. Шумилов нас в такие рамки поставил! Если два раза опоздаешь, то можно и с работы вылететь, — пожаловалась мне Ника.
— А почему он так за дисциплину взялся?
— Боится, — загадочно произнесла Ника.
— Чего именно? — уточнила я.
— Ника, ты чего-то знаешь? Если так, то скажи, — стала теребить ее Наташа.
— В общем, я слышала разговор в туалете. Шумилов говорил за стенкой по мобильнику. Он сказал что-то в этом роде: «Братишка, все будет хорошо. Только ты меня не торопи. Я следующим стать не хочу. Нет, уволиться тоже не могу. Есть определенные обязательства…»
— И это все? — уточнила я.
— Алексей Петрович еще что-то сказал, но мне не удалось расслышать его слова из-за того, что он, простите меня за такие подробности, нажал на слив воды.
— А почему ты раньше мне об этом не говорила? — спросила Наталья.
— Да я как-то сразу забыла о том разговоре. Вот ты, например, до недавнего времени тоже молчала, что видела Шумилова с Кунгуровым.
— Да я бы об этом и не вспомнила, если бы Таня не стала спрашивать о водителе самосвала.
— Кстати, о Кунгурове. — Я достала смартфон. — Давай попробуем еще раз ему позвонить. Надеюсь, сегодня мне удастся его разговорить.
Я набрала нужный номер и вскоре услышала тоже короткое:
— Ну!
Включив громкую связь, я радостно воскликнула:
— Здравствуй, Эдик!
— Привет, — глухо произнес тот.
— Эдик, я так соскучилась. Когда мы с тобой снова встретимся? — не без сексуального оттенка в голосе произнесла я.
Ника с Наташей засмеялись, заглушая ответ Эдуарда. А он между тем спросил:
— Ленка, ты, что ли?
— Я, кто же еще?
— А что это у тебя там за смех? Ты, вообще, где сейчас? — поинтересовался мой собеседник.
— Да я на остановке стою. Эдик, а когда мы с тобой увидимся? — спросила я, делая Наташе с Никой знак рукой, чтобы они прислушались к ответу.
— Сейчас дел по горло, но скоро я с ними разгребусь, и тогда, Ленуська, мы с тобой оторвемся на полную катушку! Можем даже смотаться куда-нибудь отдохнуть.
Ника закивала, давая понять, что узнала голос Кунгурова.
— Ой, моя маршрутка подошла! Эдик, ты звони, не пропадай, — попросила я и отключила связь.
— Ну ты даешь! — продолжала хихикать Наталья. — Ну просто артистка!
Оставив ее комплимент без внимания, я обратилась к Нике:
— Ты уверена, что это тот самый водитель самосвала, про которого мы говорили?
— Да сто процентов! — подтвердила кадровичка. — Его хриплый голос трудно не узнать!
— А когда Кунгуров уволился, ты помнишь?
— Да вскоре после убийства.
— Он как-то объяснил, почему увольняется?
— Да, сказал, что его на легковую машину берут, личным водителем какого-то босса, что там зарплата такая же, как у нас, но зато тачка в круглосуточном пользовании, поэтому можно будет вечерами девчонок возить.
— Да к нему ни одна приличная девчонка в машину не сядет, — усмехнулась Наташа. — У него же на лице написано, что сидел.
— А вот вахтер Максимов, — перескочила я на другую тему. — Что вы о нем можете сказать?
— Хороший дядька был, душевный, — вспомнила Наташа. — У меня каблук сломался на лестнице, так он мне починил туфли, не отходя от вахты.
— А Скворцову он вообще жизнь спас. Тот думал, что у него приступ радикулита, а дядя Паша сказал, что больше на предынфарктное состояние похоже, и вызвал ему «Скорую»… Он так расстроился, когда его сократили! Как знать, если бы продолжал работать, может, еще и пожил бы. Он ведь одиноким был, наша фирма была его семьей. Остался без работы, почувствовал себя никому не нужным, вот сердце и не выдержало…
Услышав это, я поняла, что Максимов не мог быть причастен к убийству директора.
— А инициатива сократить вахтеров и поручить охрану офиса ЧОПу принадлежала Шумилову? — на всякий случай уточнила я.
— Так и есть, — подтвердила кадровичка. — Таня, скажи, зачем ты интересуешься Шумиловым, Кунгуровым, Максимовым? Неужели то, что мы тебе о них рассказали, как-то поможет твоей сестре?
— А вдруг?
— Ему только адвокат сможет помочь. — Наташа застыла в мечтательной задумчивости. — Интересно, а он женатый?
— Ну, обручального кольца у него не было… Так что ты, Наташа, в понедельник не теряйся! — посоветовала Ника своей подружке. — Ой, а у кого это телефон звонит?
— У меня. — Я полезла в сумку и вынула смартфон.
— Татьяна, здравствуйте! Это Нина, — взволнованно говорила Котлярова-младшая. — Я звоню вам, чтобы сказать, что сегодня же пойду в полицию и напишу заявление… Так дальше продолжаться не может! Я еще вчера хотела, но не успела. Но сегодня меня уже никто не остановит.
— Нина, что произошло? О чем ты хочешь заявить?
— О том, что Женька самозванка. Из-за нее Тимурчик вчера чуть не разбился… Но это еще не все. По телефону обо всем не расскажешь… Племянника надо спасать! Я все продумала…
— Все? А о своей сестре ты не забыла?
— Уверена, она скажет мне за это «спасибо». Так что я время тянуть не буду, прямо сейчас пойду в полицейский участок…
Я пыталась понять, зачем Нина звонит мне, если уже все для себя решила. Вероятно, она хотела разделить со мной ответственность за свое действие или бездействие. Но я была твердо уверена — заявлять в полицию о том, что в семью Рафиковых вошла мошенница, нельзя. Эта информация быстро долетит до Тарасова, и заинтересованные лица предпримут ответный ход. Варя может просто-напросто не дожить до суда. Не исключено, что в камере с ней произойдет какой-нибудь «несчастный случай» и дело закроют в связи со смертью подозреваемой. Нина этого не понимала, но я не могла сказать ей об этом открытым текстом.
