— Ой… — Вадим вдруг побледнел.
— Что такое? — испугалась Надя. — Опять живот?
— Нет, икона.
— Какая икона?
Вадим полез в карман и достал икону Иоанна Воина.
— Вот. Я и забыл про нее совсем. С ней могут не пустить. На нее разрешения нет.
Виктор застонал, с ненавистью глядя на брата.
— Выкинь ее немедленно, — сквозь зубы прошипел он. — Ты что, хочешь, чтоб нас не пустили?..
— Не выкину, это же икона, — растерянно пробормотал Вадим. — Я ее с самого детства храню.
Очередь неумолимо двигалась к стойке таможни.
— Выкинь, я говорю.
— Нет, не выкину. Я лучше никуда не полечу, но с ней не расстанусь, — заупрямился Вадим.
— А может, ее в сумку засунуть, где моя косметика? — спросила Надя.
— Там же рентген. Нельзя. — Виктор был весь красный от злости. — Далась тебе эта железяка. Выкинь, говорю.
— Нет, не выкину.
Виктор с ненавистью посмотрел на икону и вдруг бросился куда-то.
— Ты куда? — опешил Вадим.
Витька подскочил к киоску с сувенирами, растолкал очередь и чуть ли не по пояс влез в окошко.
— На, держи, — сказал он, вернувшись через минуту, и протянул Вадиму пачку сигарет и стальной портсигар. — Сувенир на память.
— Да я не… — никак не мог сообразить Вадим.
— Дай сюда.
Портсигар оказался довольно массивным, с изображением Царь-пушки. Икона как раз вошла в него и еще хватило места, чтобы прикрыть ее сигаретами.
Когда подошли к таможеннику, Вадим думал, что от страха потеряет сознание. Огромных усилий стоило ему с небрежностью положить паспорт и билет на стойку. Таможенник, молодой парень, долго изучал документы, потом попросил выложить все металлические предметы на стол и пройти через контроль. Вадим вдруг увидел, как он из всех ключей, ручек и брелков взял один только портсигар, повертел в руках и открыл. В глазах потемнело.
— Простите, можно попросить у вас сигаретку?
— Что? А, да, конечно.
Таможенник медленно достал сигарету, закрыл портсигар, повертел его в руках и протянул Вадиму.
— Хороший портсигар. Люблю такие вещи.
— Что?
— Хороший, говорю, портсигар, — улыбнулся парень и положил его на стол. — Можете идти.
— Что, уже?
— Да, конечно. Счастливого пути.
Вадим быстро рассовал вещи по карманам и, стараясь не пуститься бегом, зашагал по проходу.
Виктор с Надей уже ждали его в свободной зоне. Когда Вадим подошел, брат протянул ему банку «Кока-колы».
— Прикинься шлангом, а то ведешь себя, как шпион. Попей, легче станет. Ты уже не на территории СНГ, можешь слегка расслабиться.
— Ребята, а ведь и правда! — радостно сказала Надя, с интересом оглядываясь по сторонам. — Мы уже за границей, нам уже ничего не страшно.
Виктор улыбнулся.
— Помер Максим, ну и хрен с ним. Положили его в гроб, и мать его…
— Какой Максим? — не понял Вадим.
Виктор с Надей дружно расхохотались.
В салоне самолета было прохладно и приятно пахло каким-то дезодорантом.
— А можно я сяду у окна? — вдруг попросил у Нади Виктор, почему-то засмущавшись.
— Ну конечно, садись.
— Стыдно признаться, — пробормотал он, опустив голову, — но я еще ни разу на самолете не летал. Очень хочется посмотреть.
— Как, правда не летал?! — удивленно воскликнул Вадим. — Ну ты даешь! А вот я летал, когда в институте учился.
Виктор зло посмотрел на брата.
— А я тогда на «зоне» сидел. И вообще, заткнись, дай в окно посмотреть.
Вадим молча сел на свое место. Тут на его руку легла рука Нади, и он поднял глаза. Надя смотрела на него и ласково улыбалась, как будто хотела сказать: «Не волнуйся, все будет хорошо». Вадим тоже улыбнулся, кивнул и тихо прошептал:
— Я знаю.
Самолет медленно выруливал на взлетную полосу.
Глава 45. Картошка
В этот вечерний час международный аэропорт Орли был похож на растревоженный муравейник — десятки самолетов совершили посадку практически в одно и то же время, и многочисленная толпа заполонила зал прибытия. К стойкам паспортного контроля выстроились длиннющие очереди. Из ресторана, расположенного уже на французской территории, доносился аппетитный запах жареного картофеля.
— Вот он, запах свободы! — восторженно произнес Виктор, втягивая ноздрями воздух. — Жрать охота, блин…
— В полицейском участке накормят — после того, как таможенники обнаружат, что паспорта и визы фальшивые… — Надя испуганно глядела по сторонам.
— Бабам слова не давали! — огрызнулся Виктор.
— Спокойствие, господа! — примирительно вскинул руки Вадим. — Главное — вести себя естественно, не паниковать. Легкая улыбочка на губах, томные, неторопливые жесты и чтобы глаза не бегали! Брат, это прежде всего к тебе относится.
— Как-нибудь найду свободную минутку и Станиславского проштудирую, — на полном серьезе пообещал Виктор. — А сейчас лучше помолюсь…
И Господь услышал его молитвы. Когда паспортистка стала рассматривать принадлежавшие Вадиму, Надежде и Виктору документы, у соседней стойки началось что-то наподобие небольшого скандальчика, суть которого состояла в том, что доблестные французские пограничники по какой-то причине не желали впускать в родную страну молодого человека, судя по всему, выходца с Ближнего Востока, размахивавшего своим паспортом и что-то возмущенно кричавшего на никому не понятном языке.
— Погляди-ка… — Виктор легонько толкнул брата локтем в бок. — На исламского террориста похож… И платок белый на голове…
А молодой человек продолжал бурно негодовать, привлекая пристальное внимание не только любопытных туристов, но и работников аэропорта. В конце концов он был скручен выбежавшими из потайной дверцы полицейскими и под одобрительные возгласы зевак препровожден в участок.
— Вот и нас точно так же… — тихо проговорила Надежда.
— Молчи, дура… — сквозь ослепительную улыбку процедил Виктор. — Не действуй на нервы…
Видно, после обезвреживания «террориста», три измученных долгой дорогой россиянина не представляли для таможенницы никакого интереса. Проставив в серпасто-молоткастые документы печати, она на чистом русском языке вымолвила:
— Добро пожаловать!
— Заставили же «новые русские» вас, сволочей зажратых, посидеть над учебниками, — с гордостью прокомментировал это событие Виктор.
Таможенник, брезгливо оглядев скудный багаж спросил, коверкая слова:
