Я мягко улыбнулась и сказала:
— Не стоит так горячиться. Мне кажется, я могу вам помочь. Назовите ваше имя и номер рейса, которым вы прибыли в Тарасов. У меня есть кое-какие связи, и я постараюсь решить вашу проблему.
В этот момент я всем сердцем благодарила нашу тяжелую на подъем, до абсурда бюрократизированную систему контроля за то, что у меня наконец-то появилась возможность завязать разговор с этим гражданином!
— Да вы что! Да как же… Если вы это сделаете, я буду так вам признателен! — обрадовался Полонский.
Не прошло и пяти минут, как немудреная проблема была решена.
— Через час ваш багаж доставят в гостиницу, — торжествующе сообщила я своему новому знакомому.
— Вы даже не представляете, как я вам благодарен! — взвился со своего места Полонский и кинулся ко мне чуть ли не с объятиями, но вдруг спохватился: — А я ведь даже не спросил вашего имени! Ох, простите, эта история с багажом совсем выбила меня из колеи! Как я могу к вам обращаться?
— Евгения. Можно просто Женя.
— Вы просто волшебница, Женя! Нет, ну точно волшебница! Как вам удалось так быстро договориться с аэропортом?
— Никакого волшебства, — рассмеялась я. Искренняя радость Полонского заразила и меня, а его открытая улыбка и приветливый взгляд удивительно располагали к себе. — Дело в том, что я сама из Тарасова. Пару лет назад переехала из России в Польшу, а сейчас ненадолго вернулась сюда. И у меня остались знакомые в службе аэропорта.
— Просто невероятно, как мне повезло вас встретить! А вы в Тарасов приехали навестить родственников?
— Нет, к сожалению, родственников здесь у меня больше нет, — принялась я излагать легенду, придуманную Кронштадтским. — Я путешествую с мужем: он возит меня по историческим для него местам.
— А он русский?
— Нет, и он никогда не жил в России — родился и вырос в Варшаве. Только прабабка у него русская, родом тоже из Тарасова, — с охотой рассказывала я.
— О-о-о! — заинтересованно воскликнул Полонский и даже схватил меня за руку. — А моя бабушка — вы не поверите! — как раз всю жизнь прожила в Варшаве. Сбежала оттуда в Россию в тридцать девятом году, когда началась Вторая мировая.
Я слушала его и только диву давалась. Ай да Кронштадтский, ай да молодец! Так вот почему нужны были именно польские паспорта! Не думала я, что информаторы Прохора Федосеева копают настолько глубоко — вплоть до предков в нескольких поколениях… И все это для того, чтобы просто втереться в доверие к незнакомому человеку? Вот так работа!
Пока я размышляла об этом, Полонский рассказывал о своей бабушке, о ее муже и детях и о хитросплетениях судеб в своей семье. А в заключение истории он заявил:
— Женечка, позвольте пригласить вас с супругом сегодня на ужин! С удовольствием познакомлюсь с вашим мужем и расспрошу у него о Варшаве — как-то не доводилось там бывать. Встретимся в здешнем ресторанчике, скажем, в семь… Вам удобно будет в это время?
Даже если бы я на самом деле приехала в Тарасов с ностальгическим визитом и как раз в семь часов вечера собиралась посетить родные пенаты, то непременно отказалась бы от своей затеи — с такой надеждой взирал на меня Марк Полонский! И я с улыбкой кивнула, стараясь хоть чуть-чуть приглушить в своих глазах безумную радость от того, что все получилось так удачно. Сегодня определенно мой день!
Когда я вернулась в номер, Кронштадтский с порога засыпал меня вопросами:
— Ну что? Удалось познакомиться с Полонским? Как все прошло? Чего так долго?
Я молча бросила на него торжествующий взгляд и профланировала мимо в свою спальню, небрежно обронив:
— Сегодня в семь ужинаем все вместе здесь в ресторане!
— Отлично! — Кронштадтский махнул рукой, как делают мальчишки, когда кричат «йес!». — Как это у тебя получилось?
Я только что вытянула из пачки «Парламента» тоненькую сигаретку и уже собиралась сказать что-нибудь язвительное, как вдруг он снова весело махнул рукой и сам себя перебил:
— Хотя какая разница! Главное, что он у нас на крючке! Теперь раскрутить его на партейку-другую в покер будет проще простого.
Засим Кронштадтский удалился в свою комнату, я осталась сидеть в кресле.
— Вот гад! — прошипела я сквозь зубы, сжимая кулаки.
Я сломала всю голову, изобретая план знакомства с этим человеком, и только по воле случая смогла подружиться с ним, а этот наглый тип вот так преспокойненько говорит: «Какая разница!»
На чистый паркетный пол прямо к моим ногам посыпалось мелкое крошево. Я опустила глаза и выругалась: это так и не закуренная сигарета раскрошилась в моих судорожно стиснутых пальцах.
Впереди был еще целый день. И торчать весь этот день в одном номере с Кронштадтским я не собиралась. Для начала я спустилась в ресторан и пообедала. Смакуя послеобеденный кофе, я размышляла, чем мне заняться дальше, чтобы провести время, оставшееся до ужина, с пользой. За последние несколько недель, переключившись на ночной образ жизни, я совсем забросила свои привычные тренировки и занятия. А значит, пора наверстывать упущенное! И если потренироваться в стрельбе мне будет сложно, а тренажерного зала поблизости нет, то что мешает хотя бы устроить пробежку по парку недалеко от гостиницы?
Отодвинув кофейную чашку, я встала и пошла в свой номер, чтобы переодеться для пробежки. Кронштадтский никак не отреагировал на мое появление: как сидел, уткнувшись носом в ноутбук, когда я уходила обедать, так и остался сидеть — даже позу не переменил. Похоже, до вечера он совершенно потерял интерес к моей персоне. Я не спеша переоделась, проверила почту на телефоне, обновила плейлист, сунула в карман наушники и молча покинула номер.
По меркам октября на улице было довольно тепло и безветренно. Я глубоко вдохнула воздух, наполненный ароматом прелой листвы с какими-то особыми нотками чего-то задушевного и тоскливого одновременно. Осень! Мое любимое время года… Поплотнее запахнув ворот куртки, я спустилась с крылечка и медленно побежала по мощеной дорожке в глубь пригостиничного парка. Вечером меня ожидало сомнительное времяпрепровождение, но сейчас я дала себе установку ни о чем не думать. И было так приятно просто бежать по сырому осеннему парку, вдыхать прохладный моросящий дождь, чувствовать порывы ветра на своих разгоряченных щеках и наслаждаться любимой музыкой!
Когда я вернулась в номер, Кронштадтский по-прежнему сидел в своей комнате за ноутбуком и даже головы не повернул в мою сторону. Я сходила в душ, вымыла и тщательно высушила волосы, переоделась к ужину и сделала вечерний макияж.
Увидев, что я уже при параде и в полной боевой готовности, Кронштадтский наконец-то поднял голову от своего ноутбука и весело подмигнул мне:
— Ну что, пришла пора знакомиться с нашим новым другом?
Лично мне было не до веселья. Дурить голову порядочному гражданину и обирать его мне совсем не хотелось. Я уповала только на то, что если мы окажемся с Полонским за игральным столом, то разовая растрата не очень огорчит состоятельного финансиста. Зато мне она принесет желанное знакомство с Прохором Федосеевым! Мысль об этом — единственное, что обнадеживало меня в данной ситуации и придавало мне сил. И даже в какой-то мере подействовало воодушевляюще, когда я, сияя улыбкой, вплыла в зал ресторана под руку с Кронштадтским.
