– Тогда забирай своих, и вперед, – распорядился Ольшевский и, когда парни вышли, продолжил: – Теперь Француз и Левша! Ваша очередь наступает завтра. Где офис Болотина находится, никому рассказывать не надо? – Парни помотали головами. – Вот возле него и будете ждать в машинах, когда Болотина и Любимов появятся. Поступаете в ее распоряжение. Всю охрану в офисе нейтрализовать, оружие, пропуска и средства связи отобрать и запереть где-нибудь до моего распоряжения. Идите и готовьтесь!
Еще две группы парней вышли, и осталось десять человек.
– Ну а нам с тобой, Старый, как всегда, остается самое сложное, – сказал Ольшевский. – Вот планы участка и дома, где держат двух девочек, дочерей Болотиных. Сколько там охраны, не знаю, но ближе к восьми часам может прибавиться. Наша первая задача – нейтрализовать охрану, чтобы можно было забрать из дома детей и кое-кому их передать. Причем все нужно сделать тихо! Не нужно пугать девочек еще больше, они и так все последнее время в постоянном страхе прожили. А сейчас их отец в больнице, мать рядом с ним, а они там в заложниках. Из всех близких людей рядом – только их горничная Оксана и ее жених Павел. Их не трогать. Задача вторая – выяснить, кто стоит за травлей Болотиных. Трупы нам не нужны, но тех, кто будет активно сопротивляться, разрешаю утихомирить, не соблюдая правил приличия, а все средства связи отобрать. И мне нужна правда! Док! Это по твоей части!
– Без проблем, шеф, – отозвался один из парней. – Я им такое запиндюрю – как сороки стрекотать будут.
– Уж постарайся! Как только все узнаем, охрану поместим в подвал, чтобы не подняли шум раньше времени. А завтра утром вы являетесь туда при полном параде, после моей команды выпускаете из подвала тех, кто там сидел, и приступаете к охране вверенного вам участка. Затем уходим так же тихо, как пришли. Короче, нас там не было. Задача ясна? – Мужики загудели, что, мол, не в первый раз, чего ж в них сомневаться? – Тогда идите собираться, ну и мне форму приготовьте. Хочу немного размяться.
Когда бойцы вышли, Нахимсон грустно спросил:
– Андрюша, во что ты на этот раз вляпался? Я еще не настолько стар, чтобы забыть те времена, когда мы с тобой мечтали о том, чего ты со своей светлой головой можешь добиться. Ты добился даже большего! И теперь хочешь всем рискнуть? Ответь мне, босяк, почему ты не даешь мне на старости лет пожить спокойно? Ради чего ты влез в эту историю?
– Долго объяснять, Боря, – отмахнулся Ольшевский.
– Ну, так объясни хотя бы вкратце! – раздраженно попросил тот.
И Андрей Владимирович ему все рассказал. Старик всплеснул руками, потом укоризненно покачал головой и произнес:
– Это в корне меняет дело. И ты прав, здесь нужно сделать все возможное. Куда ты собираешься деть детей?
– На хутор к Тихону. С одной стороны, это недалеко от Москвы, а с другой – там их никто не увидит. Да еще пару парней с ними поселю для надежности. Живности у Тихона полно, и детям будет чем заняться – это же для них такая экзотика. Все удобства в доме есть, так что живи не хочу.
– Знаешь, что я подумал? А отправлю-ка я свою Софу с внуками в Израиль прямо сегодня, первым же рейсом, где будут свободные места. Если враги Болотина будут очень глубоко и широко копать, то это их отвлечет.
– В этих вопросах я целиком и полностью полагаюсь на тебя, потому что мне тоже будет чем заняться. Ну, я пошел, а то парни, наверное, уже собрались и ждут только меня.
– Ты все-таки идешь с ними, – вздохнул Нахимсон. – Босяк! Сколько я тебя ни воспитывал, а ты так и остался мелким фраером с дешевыми понтами! – и отвесил ему подзатыльник.
Андрей Владимирович в ответ только рассмеялся. Этих двоих связывали годы не просто дружбы, а практически родства, и наедине они могли позволить себе не церемониться друг с другом. Именно Борис Моисеевич Нахимсон, цеховик со стажем и подпольный миллионер, когда-то разглядел в молодом Ольшевском те качества, которых, увы, не нашел в своем сыне. С тех пор он старательно лепил из Андрея своего преемника, который в конце концов превзошел учителя.
Мария металась по квартире, постоянно посматривая на часы, и ей казалось, что даже секундная стрелка прилипла к циферблату. Сумка была давно собрана, сама она одета, оставалось только накинуть полушубок, а звонка все не было. Ее нервы были напряжены до предела, казалось, еще чуть-чуть, и они лопнут с оглушительным звоном, потому что ничего не выматывает больше, чем неизвестность. Она уже и сигареты все выкурила, и кофе пила чашку за чашкой, и парней накормила, и, чем еще занять себя, не знала. Когда у сидевшего возле двери парня зазвонил сотовый, она от неожиданности чуть не подпрыгнула на месте и бросилась в коридор.
– Пора! – сказал тот, выслушав, что ему сказали, и у Марии от величайшего облегчения даже голова закружилась.
Ехать пришлось не меньше часа – пробки, будь они неладны! – и, когда машина остановилась на выезде из города и в нее посадили Марину с Ириной, Мария наконец облегченно вздохнула. Прижав к себе севших по обе стороны от нее девочек, она окончательно успокоилась, и они втроем даже задремали, укачиваемые плавным ходом автомобиля. Проснулась Мария, когда машина посигналила, потом послышался скрип ворот, и они заехали во двор.
– Ну, здравствуйте, гости дорогие! – приветствовал их старик. – Я – дед Тихон. Меня обо всем предупредили, и комнаты вам готовы.
– Да мы и в одной поместимся, – отказалась Мария, которая все-таки хотела быть поближе к девочкам.
– Ну, как хотите, – развел руками Тихон. – Дети-то где?
Сонных девочек на руках занесли в дом. Мария начала снимать с них шубки и сапожки, они проснулись, и тут… Тут Марина увидела котенка и больше уже не могла оторвать от него взгляда.
– А потрогать его можно? – прошептала она.
– И поиграть тоже, – рассмеялся дед Тихон. – А еще у меня есть собаки, поросята, козы, кролики, куры, корова с теленком и лошадка.
– И их тоже можно будет потрогать? – не веря такому счастью, спросила Ирина.
– Можно! А с некоторыми даже и поиграть. А сейчас выпейте на ночь молочка тепленького с домашней ватрушкой и идите спать. Намаялись, чай, за день!
Вторник
Утром, как они и планировали, Ольшевский, в этот раз с бородкой и в очках, и Любимов встретились в офисе адвоката. Обменявшись новостями, они решили, что Михаил Яковлевич будет осуществлять официальную защиту интересов Ольги Леонидовны, а Андрей Владимирович – неофициальную.
– Как вы любите совать голову в пасть голодного льва! – вздохнул адвокат. – Учтите, что может наступить момент, когда даже ваше, скажем прямо, очень высокое положение в определенных российских кругах может вам не помочь.
– Ах, дражайший мой Михаил Яковлевич! – рассмеялся Ольшевский. – С некоторых пор у меня началась такая пресная жизнь, что порой хочется добавить в нее немного жгучего перца. А теперь давайте поедем к Ольге Леонидовне – надо же нам успокоить ее и выработать план действий на ближайшее будущее. Только не обижайтесь, но часть нашего маленького совещания мы с ней проведем тет-а-тет – вам, как лицу официальному, лучше не знать, о чем мы будем говорить.
