– Тут написано, что помимо неправильного положения, в процессе родовой деятельности сердцебиение плода стало неотчетливым, и было принято решение об экстренной операции. Понимаешь?
– Но ты же выжила. Значит, врачи все сделали хорошо и правильно. Они вовремя разрезали, вовремя тебя достали, вовремя вас обеих откачали. Что ты так на меня смотришь?
Стеша и впрямь смотрела на Ящера выпучив глаза. Но сам Ящер тут был совершенно ни при чем. Как объяснить тот факт, что в карте было написано о проведенной операции, а у Стешиной мамы на животе не было никаких шрамов? Ни старых, ни свежих, никаких. Круглый, плоский и идеально ровный живот. Без всякого намека на хирургическое вмешательство вроде кесарева сечения.
– Ты в этом уверена? – спросил у нее Ящер. – Может быть, шрам был маленький и незаметный?
– Как же! Через маленький и незаметный можно только аппендикс вытащить, а не ребенка. Тут уж резали от души. Тем более в те годы. Я видела женщин, которым делали такую операцию. У них послеоперационный рубец шел от пупка и до лобка. Сверху вниз, куча швов. Шили, кстати говоря, тоже нитками, которые оставляли вдоль рубца горизонтальные рубчики.
– Может быть, твоя мама провела косметическую коррекцию рубца?
– Коррекцию на животе? Нет, она бы не стала этого делать. Мама вообще никогда особенно не зацикливалась на том, как она выглядит. Причесана, умыта, зубы чистые, и порядок. Она и косметикой особенно не пользовалась. Губы красила, да и все, пожалуй. Маникюр лишь по особым случаям делала, когда мы куда-нибудь в гости собирались. И потом, она бы мне рассказала, случись у нее операция. Она мне о своих удаленных гландах раз сто рассказывала, а тут бы упустила такую возможность? Нет, мне кажется, это чья-то чужая карточка нам в руки попала.
Яша смотрел на нее странным взглядом.
– Что?
– Я думаю, что карта та самая. На ней фамилия твоей мамы. Просто рожала по ней не твоя мама, а какая-то другая женщина.
– Что-о-о?
– Да ты погоди, не заводись, – заторопился с объяснениями Яша. – Это же совсем несложно устроить. В момент поступления в родилку у женщины документы не спрашивают. Не до них. У нее на руках имеется карта, которую ей выписали в женской консультации и по которой велась история ее беременности. Только она врачей и интересует. Им важно знать, не имеется ли у беременной каких-нибудь патологий, которые могут помешать ей нормально родить. А в случае с твоим появлением на свет никаких патологий у роженицы до поры до времени не наблюдалось. В то же время, как ты сама говоришь, твоя мама по гинекологической части была нездоровым человеком.
– Совсем нездоровым. То придатки у нее, то воспаление, то киста, то еще что-то. Она к гинекологу ходила чаще, чем ко всем другим врачам, вместе взятым.
Вообще, поболеть Стешина мама любила. И даже не столько болела, сколько жалела саму себя. При малейшем недомогании мама укладывалась в кровать с таким видом, что посторонним сердобольным наблюдателям начинало казаться: женщина при последнем издыхании, часы ее сочтены, не сегодня завтра бедняжка преставится. И лишь самые близкие маме люди потихоньку догадывались, что это не больше чем спектакль. Слишком уж регулярно укладывалась мама умирать. Но, догадываясь, все равно каждый раз пугались заново, очень уж натурально играла свою роль мама. Определенно, в маме пропала великая актриса по части умирания.
– Допустим, твои родители договорились с какой-то женщиной, готовой отдать им своего ребенка. Она встала на учет в консультацию под именем твоей мамы, а потом с ее картой и под ее именем приехала рожать. Родила, отдала ребенка твоей маме, получила от них условленное заранее вознаграждение и…
– И что?
– И исчезла.
Стеша покачала головой.
– Вознаграждение… Мои родители были совсем небогатыми людьми. Мама библиотекарь. Папа инженер. Они зарабатывали очень средне. Где бы они взяли деньги, чтобы купить младенца?
– Заняли. Взяли в долг.
– У кого? Богатой родни у нас тоже не водилось. Но не это главное. Понимаешь, вот ты сказал, они нашли женщину, которая согласилась родить под именем моей мамы, а потом отдать ребенка, то есть меня, моим родителям, приемным, как я теперь понимаю. А где бы они эту женщину нашли? Для этого надо было проявить активность, расторопность. Как-то побегать, поискать, подоговариваться. А у обоих моих родителей деловая хватка отсутствовала начисто. Они были у меня как дети. Милые, простодушные, но на редкость не от мира сего. Нет, им было такое дело просто не по плечу. Найти где-то женщину, готовую отдать свое дитя, договориться с ней, обсудить все детали, заплатить, получить – такое было им не под силу. Их бы обязательно обманули еще где-то в самом начале пути. Вот тетя – та совсем другая, та могла бы провернуть такую аферу. Ее бы нипочем не обманули.
При мысли о тете в голове у Стеши что-то мелькнуло. Слава утверждал, что его мама провела рядом с мамой Стеши все последние месяцы беременности. Ухаживала за мамой. Но если беременности не было, то за кем ухаживала тетя?
– Мне кажется, тетя должна быть в курсе этой истории, – твердо сказала Стеша.
– Так поедем к ней.
Стеша кивнула.
– Только сначала позвоню ей.
Тетя ее звонку обрадовалась.
– Ты кстати. Меня как раз выписывают.
– Так скоро?
– Моей жизни больше ничего не угрожает, зачем мне тут отсиживаться. Можешь за мной приехать?
– С удовольствием. Уже мчусь.
Ехать им было быстро. И Стеша вбежала в палату тети скорей, чем сама ожидала. Тетя была еще не готова. Она как раз пыталась застегнуть на талии юбку. И, увидев Стешу, обрадовалась ей вторично.
– Ты очень вовремя. У меня на боку молнию заело. Ни взад, ни вперед. Ни снять юбку, ни надеть нормально. Посмотри, может быть, у тебя что-нибудь получится.
Стеша проворно присела на корточки и принялась дергать «собачку». Но та застыла намертво.
– Тетя, а вы помните, как я появилась на свет?
Тетя дернулась.
– Ты меня поцарапала. Осторожней.
– Извините, пожалуйста.
Стеша стала дергать потише, хотя и сомневалась, что могла поцарапать тетю.
– Так чего? Помните? – повторила она свой вопрос. – Слава сказал, что вы присутствовали при этом.
– Слава?
– Да, он сказал, что вы приезжали к моим родителям и ухаживали за мамой на всем протяжении ее беременности.
– Ухаживала. Ты же помнишь, какое слабенькое здоровье было у твоей мамы.
– Ее медицинская карточка беременной утверждает обратное. На моей маме можно было снопы возить или пахать, такая она была здоровущая.
– Это не так. А откуда у тебя вообще оказалась ее карточка?
Стеша объяснила. А тетя поразилась.
