Таким образом, поражение СССР и других стран в «холодной войне» позволило западной экономике получить мощный ресурсный «допинг», а хозяевам ФРС ускорить работу «печатного станка».
В-четвёртых, объектом купли-продажи становятся бюджетные средства государства, формируемые за счёт налогов с резидентов. Речь идёт о ценных бумагах, эмитируемых казначействами (министерствами финансов). Яркий пример такого рода инвестиций являются покупки нерезидентами ценных бумаг под названием ГКО, которые выпускались в нашей стране министерством финансов РФ. Как известно, под видом «инвестиционных доходов» иностранные инвесторы (за многими из них стояли крупные финансовые и банковские структуры Запада) вывезли из нашей страны десятки миллиардов долларов бюджетных средств. В августе 1998 г. все закончилось дефолтом Российской Федерации по обязательствам, связанным с ГКО. Фактически в условиях либерализации международного движения капитала данниками иностранных инвесторов становятся все налогоплательщики тех стран, которые открывают свои внутренние финансовые рынки.
В-пятых, объектами купли-продажи (инвестирования) становились различные виды «интеллектуальной собственности», причём речь идёт не о традиционных объектах интеллектуальной собственности в виде патентов, «ноу-хау», лицензий на использование изобретений, а также не о произведениях творчества, защищённых авторскими правами. В конце прошлого столетия стало активно приватизироваться и продаваться то, что раньше было достоянием всего человечества, и никому в голову не приходило назвать «интеллектуальной собственностью». Речь идёт о попытке «приватизировать» некоторые «секреты» творения земного мира Богом! Например, фирмы стали заниматься селекцией семян тех или иных культур, и любую модификацию первоначального «природного материала» они уже рассматривали как свою «интеллектуальную собственность», имеющую рыночную цену. Фактически это попытка торговать тем, что в Евангелии от Луки (глава 16, притча о неверном управителе) называется «неправедным богатством» – т. е. богатством, которое создал Бог и передал в безвозмездное пользование человеку.
Значительный класс «интеллектуальной собственности» стали также составлять объекты, созданные фантазией человеческого ума. Речь идёт о том, что называется торговыми знаками, фирменными знаками, «репутацией фирмы», «деловыми связями фирмы» и т. п. Часто они имеют трудно переводимые на русский язык названия: brand, goodwill, intangible asset и т. п. Некоторые из этих видов «интеллектуальной собственности» широко использовались ещё в прошлом и даже позапрошлом веках. Мы все, например, хорошо помним фирменный знак швейных машинок дореволюционного времени – «Зингер». Или товарные знаки конфет советской эпохи «Трюфели», «Мишка», «Красная шапочка» и т. п. Это все относится к разряду так называемых «нематериальных активов». Никому раньше в голову не приходило заниматься денежной оценкой «платья» «голого короля».
Конструирование нематериальных активов
Сегодня бизнес активно и целенаправленно занялся конструированием новых «нематериальных активов», а главное – формированием их «рыночной стоимости». Это уже относится в сфере «виртуальной экономики»: «стоимость» рождается не в сфере материального производства, а в больном сознании человека. Для этого активно используется реклама, разрабатываются специальные технологии управления сознанием людей, создаются сложнейшие методики оценки новых классов активов. Вот что пишет о процессе формирования спроса обывателя на нематериальные блага в виде торговых и фирменных знаков известный американский исследователь Джереми Рифкин:
«… рекламные агентства концернов с помощью современных коммуникативных технологий переняли роль учредителя традиций и устоев нравственности! Такими учредителями были, например, школы, церкви, социальные сообщества и учреждения культуры. Приобретение товарного знака переносит покупателя в вымышленный мир; у него появляется впечатление, что он фактически разделяет с другими те смыслы и значения, которые придуманы дизайнерами»
[225].
В активах многих «продвинутых» западных компаний на такую «виртуальную стоимость» приходится сегодня большая доля, чем на основные фонды. Так, в активах компании «Кока-Кола» эта доля в конце прошлого десятилетия (1999 г.) составила 96 %! Указанная компания была рекордсменом по абсолютной величине стоимости своей торговой марки – 77,5 млрд долл. Эта цифра превышала стоимостной объём ВВП таких стран, как Филиппины или Чили.
Следующие за компанией «Кока-Кола» места по стоимостной оценке торговых марок занимали следующие корпорации (в скобках – стоимостная оценка в млрд долл.): «Майкрософт» (70,2), «Ай-Би-Эм» (53,2), «Интел» (39,0); «Нокиа» (38.5); «Дженерал электрик» (38,1); «Форд» (36,4); «Дисней» (33.6); «Макдональдс» (27,9). Кстати, прежде чем пойти перекусить в ресторан «Макдональдс», подумайте: готовы ли отдать 3/4 своих денег не за сам бутерброд или кофе, а за рекламу, которая позволяет «надувать» активы этой международной корпорации?
Впрочем, брендовый бизнес сегодня вышел за пределы производства бытовых товаров, общественного питания и торговли. Он все активнее захватывает также финансовый сектор, в том числе банковский бизнес.
По данным лондонского журнала «Banker», в 2009 г. (между прочим, время кризиса) бренд британского банка HSBC оценивался в 25,4 млрд долл. (19 % общей рыночной капитализации банка), американского Bank of America – 21,0 млрд долл. (30 %), американского Wells Fargo – 14,5 млрд долл. (13 %). У некоторых финансово-банковских учреждений доля бренда в рыночной капитализации приближалась к 2/5 (American Express, Barclays).
Так что сегодня в теорию кредита, изложенную в наших учебниках, надо вносить коррективы: банковский процент – это не только плата за «воздержание» или «риск», но ещё и плата за бренд. Ведь, получая кредит, например, в британском (ротшильдовском) HSBC, клиент не просто решает свои финансовые проблемы, но ещё и повышает свой рейтинг. То есть доллар кредита от HSBC, согласно теории рыночного либерализма, равен двум или трём долларам, полученным от какого-то коммерческого банка в Урюпинске, особенно учитывая, что заботливые рейтинговые агентства постараются банку в Урюпинске дать низкую или даже отрицательную стоимость бренда.
«Народный финансовый капитализм»
Еще один важный аспект либерализации товарно-денежных отношений, относящихся к сфере инвестиций, – резкое расширение социально-экономической базы инвестиционной деятельности. Прежде всего, в инвестиционную деятельность вовлекаются почти все компании реального сектора. Речь идёт не о традиционной инвестиционной деятельности, связанной с формированием основных фондов (создание новых производственных мощностей, расширение существующих, техническая реконструкция и т. п.). Мы говорим о вовлечении компаний в деятельность, связанную с инвестированием в финансовые активы, проще говоря, в ценные бумаги. Такие финансовые инвестиции постепенно «убивают» производственные инвестиции в реальном секторе. Для того, чтобы «держаться на плаву» в условиях финансового капитализма, компаниям реального сектора приходится компенсировать убытки от производственной деятельности доходами, получаемыми на финансовых рынках. У многих компаний автомобильной, электротехнической, химической промышленности США и Западной Европы в балансах более 50 % всех активов – финансовые. Для игры на фондовых рынках компании нефинансового сектора обычно пользуются «услугами» специальных институтов – институциональных инвесторов. Это, прежде всего, различные инвестиционные фонды (траст-фонды, взаимные фонды и т. д.).
