Борис закрыл ноутбук.
– Вранье, монтаж, – затопала ногами Галина, – мы с Игорьком страдали от садиста…
– Брешет, – отрезала Анастасия.
– Ах ты …! – завопила Лапина. – На честных людей клевещешь! Решила отомстить за то, что тебя, шлюху, из дома за измену Игорьку выгнали?
Скандал бушевал долго, женщины обвиняли друг друга во всех грехах. В разгар бурного выяснения отношений у Василия зазвонил телефон, Бурмакин вышел, скоро вернулся, кивнул мне и заорал:
– Бабы! Хорош галдеть!
Настя и Галина Михайловна, не ожидавшие грубого окрика, осеклись.
– Где ваш сын? – поинтересовался я у пожилой дамы.
– Далеко от Москвы, – быстро ответила та.
Бурмакин взял со стола свою трубку.
– Находясь в туалете, вы сделали звонок по номеру, который зарегистрирован на Иванова Ивана Ивановича, проживающего в городе Барнауле. Но абонент находился в Москве. Его номер был взят нашими службами для определения места нахождения. Сначала сотовый отмечен в районе Куркино, потом быстро переместился в Тушино, вошел в дом.
– Вошел его владелец, – поправил я, – полагаю, он был немало ошарашен, когда в квартире обнаружилась не Анастасия Квитько, а несколько крепких полицейских.
– Я звонила своей подруге, ошиблась номером, – начала выкручиваться старуха.
– Разговор длился две минуты, – заметил Бурмакин, – слишком долго для того, чтобы понять, что не туда попала. Оперативники прислали фото того, кого задержали в квартире гражданки Квитько. Анастасия, вы знаете этого человека? Приглашали его в гости? Давали ему свои ключи?
– Игорь! – ахнула Настя. – Отец Нины! Конечно, мы знакомы. Но я его к себе ни за какие подарки не позову.
Бурмакин показал свой айфон старухе.
– А вы? Что скажете? У Лапина изъят мобильный, последний звонок на него поступил от вас. Вы ушли в туалет, чтобы поговорить с Игорем.
– Это запрещено? – спокойно спросила Галина. – Хотела узнать, как у мальчика дела!
– Вы решили осведомиться о состоянии сыночка, когда узнали, что Анастасия сотрудничает с нами и рассказала правду о борьбе Карефу, – начал я, – велели Игорю мчаться к бывшей жене…
– О! Вы мой разговор записали? – улыбнулась Лапина. – Если нет, то все слова, произнесенные сейчас с пылом, болтовня.
Раздался звонок в дверь.
– Смело открывайте, – посоветовала бабуля, – прибыл Лев Яковлевич Красов, адвокат семьи Лапиных. Я ему звякнула. Но вы небось уже знаете. Наверное, и его номерок проверили?
* * *
Прошло чуть больше недели. В четверг вечером мне позвонил Василий.
– Ваня, чем ты занят? Как дела?
Я спокойно ответил:
– Читаю. Дома тишина. Борис уехал в консерваторию. А у вас как? Что рассказала Майя? Удалось с ней поговорить наконец?
– Да все через пень колоду, – запричитал Василий, – никого постороннего в квартире выпавшей из окна девушки не было. Кусок акрилового ногтя принадлежит самой Капраловой, салфетка со следами губной помады тоже ее. Накидка в дальней комнате смята, потому что Майя там сидела, она в шоке от смерти гражданского мужа была, не хотела в спальню идти, выбрала специально гостевое помещение, которое хозяевами не использовалось.
– Так, – протянул я, – помнится, эксперт утверждал, что девушку вытолкнули из окна, на щиколотках у нее синяки.
Из трубки раздался протяжный вздох.
– Говорил тебе, криминалист только из института… это первый его выезд самостоятельный. Опытный Георгий Валентинович, его все дядя Жора зовут, в отпуске был, вернулся… короче! Такие синяки не могли за пару часов появиться. Цвет у них не тот. Они желтые уже. Отметинам несколько дней. Босоножки виноваты!
– Не понимаю, – удивился я.
– Обувь такая, – пояснил Бурмакин, – пятка открыта, носок тоже, на щиколотке ремешок застегнут. От него синяки, Капралова его сильно затянула, потому что ступня у нее скользила, вот и зафиксировала. В результате бланши. Никто Майю не толкал, сама упала! Филипп Стен Майе про Поморова рассказал. И про Галину Михайловну, и вообще про все разболтал. Похоже, он реально потерял от Майи голову, с папиками такое случается, бьет им в мозг любофф.
– Неужели отец Мирона сообщил, как убил Антона Сиротина и Веру Фокину? – изумился я.
– Нет, об этом промолчал, – хмыкнул Вася. – Капралова не может считаться надежным свидетелем. Во-первых, ее заявление сделано с чужих слов, не сама Майя знала Поморова, ей о нем рассказали. Такое ни один суд не примет. Во-вторых, Капралова под наблюдением психиатра.
– Дальше можешь не продолжать, – остановил я Бурмакина.
– Эксперт Георгий Валентинович ну очень ответственный, – тараторил Василий, – он молодого коллегу отругал, сам поехал в Коклюшки, обшарил избу и участок. В доме ничего. А вот на улице дядя Жора нашел одну женскую кроссовку, на ней есть следы крови. Обувь принадлежит Нине, кровь тоже ее. Это точно.
– Плохо, – поморщился я, – но шел дождь, как он не повредил биологическую жидкость? Не смыл ее?
– На заднем дворе сделана типа парковка для машины, – пустился в объяснения Бурмакин, – ну это я красиво выразился. В реальности там шесть столбов, на них крыша из пластика. Между опорами доски набиты. Пола нет, просто земля, но в «гараже» на удивление сухо. Кроссовка валялась там. А еще на «парковке» обнаружены следы шин, на них дождь не попал, поэтому Георгий Валентинович сделал слепки. Их по базе прогнали. Правда, эксперт сразу сказал: «Редкие они, никогда такие не видел». И точно. Что за машина, не определили. Выяснили лишь, что такие колеса в Россию не поставляют! Во как! И полная ерунда с мамашей Нины.
– А с ней что? – мрачно осведомился я и услышал:
– Анастасия отказалась от всех своих показаний!
– Так, – протянул я, – забавно.
– Обхохочешься, – разозлился Бурмакин, – сначала она на пару дней заболела гриппом. Потом явилась с повинной головой: «Простите, хотела бывшему мужу и свекрови нагадить, все придумала, наняла актеров, они умеют голоса подделывать, все на диктофон наговорили. Нашла их в интернете, кто такие, не знаю. Все через Сеть делали, деньги онлайн переводила. Дали номер кредитки на имя Петровой Тани, я ею всего один раз воспользовалась. И номер из «ватсапа» удалила. Вся инфа пропала».
– Странно, что дама ждала много лет и лишь сейчас задумала пакость совершить, – хмыкнул я. – Кто-то ей помог сказку про лицедеев сочинить.
– Да адвокат. Он у Лапиных зверь, – продолжал Вася, – камня на камне не оставил. Прямых улик нет. Кто что кому сказал, не учитывается. Слова Стекловой про картину звучат интересно, Фаина Григорьевна готова историю убийства зятя бесконечно рассказывать. Но! Где рама-то? Полотно? А нету ничего. И Нину пока не нашли. Мрак!
