— Я все время спрашиваю себя, — раздалось за моей спиной, — ради чего я жил последние десять лет.
— И к какому выводу пришел? — выдавила я.
Загорский вышел из-за моей спины, держа в зубах сигарету. Когда мы расстались, он прикуривал, и я подумала, что время остановилось. Не было банка, не было таксиста, мы стоим на стоянке такси в аэропорту и смотрим друг на друга.
— Я бы мог прийти к выводу, что эти десять лет прожиты зря, но тогда бы я не узнал главного.
— Чего же?
— Жизнь коротка, — он затянулся и посмотрел мимо меня. — Жизнь удивительно коротка. Десять последних лет я раз в день ел горячее, спал по пять часов в сутки и все время кого-то искал. Зачем? Ради чего? Ради того, чтобы в один неплохой по своему утреннему содержанию день меня вызвала дюжина козлов в кабинет и распяла за то, чего я не совершал? Так устроена жизнь, отобравшая у меня червонец? Я просидел в клетке столько же, сколько просидели найденные мной убийцы.
Я стояла и смотрела ему прямо в глаза.
— Сережа, давай уедем…
— А как же любовь?
— Ты… просто подожди. Все придет.
— Я не смогу тебя полюбить. Никогда. Ты едва не убила одного моего друга. Прикончила отца второго. Лишила меня работы. И я убил бы тебя, наверное, если бы не одно обстоятельство.
— Какое?
— Благодаря тебе я понял, что жизнь коротка. Так что ничего не выйдет, Оля. Мы люди, которым предписано находиться как можно дальше друг от друга.
Я опустила глаза, пытаясь рассмотреть предмет, появившийся в его руке. Этот предмет характерно звякнул, покрывая мое сердце инеем. Это были наручники.
Словно дразня меня, он выпустил один браслет, и тот закачался, как маятник.
И вдруг он резко махнул рукой.
Наручники, тускло сверкнув в морозном воздухе, улетели в сугроб.
Глядя в его глаза, я пыталась понять, о чем он думает.
Пустота. Впрочем, в его глазах и в самолете было трудно отыскать истину.
— У тебя должно быть два миллиона долларов.
— Так и есть, — согласилась я.
— Пятьсот тысяч ты сейчас перечислишь в банк отца Ивана. Это твой расчет с Гольцовым. Я позвоню Ване, он все устроит. Из оставшейся суммы половину ты перечислишь на мой счет. Остальное заберешь себе. Пятьдесят тысяч — бонус.
— Поехали со мной, — прошептала я. — Полутора миллионов нам хватит. Сергей…
— Жизнь удивительно коротка, — отвечал он, ежась от холода и снова глядя мимо меня. — Я не могу потратить ее остаток на соседство с женщиной, которую ненавижу.
Около минуты мы стояли молча, старательно не замечая друг друга.
— Мне нужен номер твоей карты.
Он вынул бумажник, из него кредитку и не глядя протянул мне.
— Постоять за моей спиной не хочешь? — съязвила я. — А вдруг обману.
— Не обманешь. Ты же знаешь, что я тебя найду. И тогда заберу все.
Знаю. Он так и сделает.
Двадцать минут я провозилась в банке, а когда вышла, он сидел на ограждении. До него было рукой подать. Мужчина моей мечты сидел совсем рядом. Но мечта не имеет ничего общего с реальностью. Подойдя, я протянула ему карту:
— Здесь почти двадцать пять миллионов рублей.
Он без интереса сунул ее в карман.
— Куда ты теперь?
Тот же вопрос мог задать и он мне, но не задал.
— Еще не решил. Наверное, проживу полгода где-нибудь в Турции или Черногории. Там видно будет.
— Я не хочу с тобой прощаться…
Не понимая, как такое могло случиться, я подняла руку, чтобы остановить поток слез. Когда я плакала в последний раз? Я не помню…
— Сейчас я закурю сигарету, — проговорил Сергей. — И к тому моменту, как она будет докурена, ты должна сесть в свое такси и уехать. Растаптывая окурок, я хочу быть уверенным, что топчу прошлое. Навсегда.
Он вынул пачку, вытряхнул из нее сигарету и чиркнул колесиком зажигалки. Прикурить у него получилось только с третьего раза. Дай бог, чтобы его новая жизнь началась с первого.
Я обошла его и подошла к машине.
— Знакомый? — спросил таксист.
— Да. Мы могли быть с ним вместе. Но не случилось.
— Итак, в гостиницу?
— Точно. Туда.
Послезавтра я буду уже в Доминиканской Республике.
Москва пролетала мимо меня, уходя в прошлое. Надеюсь, я уже никогда с этим прошлым не встречусь.
Счастливого пути в новую жизнь, Джессика Холмс!
ЭПИЛОГ
ЗАГОРСКИЙ
Он подошел к газетному киоску и указал пальцем на свежий номер «Доминикано ньюс», где на первой странице было огромное фото светловолосой женщины. Явно с паспорта.
Отойдя и вынув из кармана переводчик, он провел считывающим устройством по тексту статьи и нажал на функцию перевода. Операция заняла не более десяти секунд.
«Вчера на территории пляжа «Счастливая Медуза» города Ла-Романа обнаружен труп женщины с восемью ножевыми ранениями.
Сразу после убийства труп был сожжен, однако по остаткам документов личность убитой удалось установить. Убитой явилась гражданка Великобритании Джессика Холмс. Как стало известно полиции, приехав в Ла-Роману одиннадцать месяцев назад, она вела спокойный, неприметный образ жизни и собиралась, видимо, поселиться в стране навсегда.
Полиция ссылается на тайну следствия и скрывает факты, однако, как стало нам известно из заслуживающих доверие источников, по подозрению в совершении данного преступления криминальная полиция разыскивает двоих мужчин азиатской внешности, которых видели неподалеку от апартаментов, которые занимала Джессика Холмс…»
— Дело Тена живет, — проговорил Загорский, опуская газету в урну. — Они ее нашли. И сейчас ищут деньги.
Следующий на очереди — он.
Корейцы сумели проследить движение средств со счетов Тена, так они и вышли на Кореневу. Стало быть, скоро корейцы выйдут и на него.
— Действительно, жизнь удивительно коротка, — усмехнулся Сергей. — Но дороги мира еще короче. Стоило год мотаться по свету и приехать в Доминиону, чтобы осесть, как убеждаешься в том, что Коренева снова успела вперед тебя.
Он усмехнулся и, не поворачивая головы, сквозь темные стекла очков рассмотрел оживленный тротуар.
— Фреш, мистер? — предложил остановившийся рядом местный с кувшином пойла, даже отдаленно не напоминающего свежевыжатый сок.
— Ноу, сенкс, — отозвался Загорский.
Прибыв в аэропорт шесть часов назад, ночью, он не предполагал, что придется вернуться уже сейчас.
