— Не убей меня, — были последние слова, которые я слышала от него.
Лезвие вошло ему в шею и так же быстро вышло.
— Сожми рану! — приказала я. И прижалась к нему губами: — Я люблю тебя…
Открыв глаза, я увидела Алексея Гольцова.
Он сидел передо мной за столиком в кафе.
— Ты прав, — сказала я. — Эти пятьдесят тысяч нас погубят. Спасибо, что остановил меня.
— Нам нужно срочно улетать из страны.
— Для начала нужно снять квартиру на сутки. Забронируем два билета до Вены. Оттуда переместимся в Подгорицу, и только оттуда — в Герцог Нови. Дом на берегу Адриатического моря… — я улыбнулась и взяла Алексея за руку. — Не об этом ли мы мечтали все это время?
— Об этом.
На Казанском он снял квартиру. Обычную однокомнатную, в которую командировочные приводят шлюх в ожидании поезда. Я пришла в эту заплеванную «хрущевку» через два часа. Меня никто не должен видеть.
— Я хочу тебя, — сказал он.
Мне ничего не стоило улыбнуться.
Присев на кровать, он стал расстегивать пуговицы на своей рубашке.
Лучшего момента может и не случиться.
Вынув из-за спины пистолет, я быстро поднесла к его виску и нажала на спуск.
Горячие брызги ударили мне в лицо…
Некоторое время я стояла и терла носовым платком никелированный «вальтер». А потом вложила ему в руку.
Черт его знает, отчего бывший оперуполномоченный ГУВД города Черногорска, что в четырехстах километрах от Владивостока, решил покончить с собой в московской квартире. Вероятно, это последствия перенесенного психологического стресса.
Я вошла в ванную, стянула черный парик. Мне на плечи упали светлые волосы.
Под душем я включила холодную воду и закрыла глаза.
Эта поездка в Черногорск меня едва не погубила. Я возвращалась из Черногорска через Владивосток в твердой уверенности, что никогда уже не почувствую опасности. Но случилось обратное.
Узнал ли меня Загорский? Теперь я этого никогда не узнаю.
Потому что, сидя на кровати рядом с мертвым Гольцовым, набираю номер телефона.
— Володя?.. Здравствуй, милый… Да, я в Москве. Нет, лицо не болит. Оно не болит. Я еду к тебе, потому что нужно срочно делать операцию.
— Не понимаю, — ответил он мне.
— Ты должен срочно сделать мне новое лицо. Иначе мы пропали.
— Деньги уже на твоем счету?
— Они у нас. Мы богаты. Но у меня на плечах полиция с тем опером из Черногорска. Срочно приезжай за мной.
И я назвала ему адрес.
Это очень известный пластический хирург, имя его называть не стоит. Как не стоит называть имена тех, кому он подарил новые лица.
Черт бы побрал тот мой ужин в ресторане! Я зашла в него случайно, чтобы поужинать. С новым лицом и командировочной сумкой я села в угол и заказала харчо. И в этот момент появились они: Табанцев с Юнгом. Риска быть узнанной не было, и я машинально включила небольшую служебную видеокамеру. Кто знает, не пригодится ли мне когда-нибудь доказательство связи корейского авторитета с полицейским. Если бы знать в тот момент, что ту же встречу снимает сынок того банкира…
Владимир сказал, что приедет за мной через час. Я закурила «Салем» и прошла в ванную. На стене висел дешевенький фен. Нужно было просушить волосы — за окном минус пятнадцать. Не хватало еще простыть.
КОНЦОВКА, В КОТОРОЙ ЖИЗНЬ УДИВИТЕЛЬНО КОРОТКА
ГЛАВА 32
САМОЛЕТ
Я была потрясена.
Сжимая в руке диктофон, я совершенно выключилась из реальности. Сергей смотрел на меня, и по его покрасневшим глазам было легко понять, как тяжело дался ему этот многочасовой рассказ. Он сумел затянуть меня в него, заставил чувствовать себя участником событий, все это время я словно была рядом с ним. Самолет уже медленно выруливал к стоянке. Я не заметила ни снижения, ни посадки. Если бы не диктофон в руке, если бы не Сергей, сидящий рядом, я бы подумала, что меня, как в фантастическом фильме, на все время полета ввели в сомнамбулический сон.
Теперь, когда история закончена, мне не хватало ответов на два вопроса.
— Сергей, что стало с Лешей?
— С Лешкой? — парень потер рукой проступившую за время полета щетину. — Слава богу, мой друг выжил. Но сразу после этого случая уволился из органов. Мне не в чем упрекнуть его.
— Он сказал, кто на него напал в той квартире?
— Он не сказал, — грустно улыбнулся Сергей. — Когда он пришел в себя, он не мог говорить. Поэтому написал. Моей ручкой на своей медицинской карте, едва успев открыть глаза. Одно слово: «Коренева».
— И где он сейчас?
— Никто не знает. Одни говорят, уехал к тетке в деревню, другие — в Питер. Думаю, он даст о себе знать, когда окончательно придет в себя.
Я подумала.
— Послушай, но ты же говорил, что Тен на имя Ольги положил в одном из московских банков крупную сумму денег. Не имело ли смысла предупредить сотрудников банка? Или засаду, скажем, посадить? Ведь Коренева рано или поздно может там объявиться?
Он рассмеялся. В отличие от смеха в самом начале полета, он был усталым и каким-то невеселым. Нет ничего удивительного. Если бы мне вновь пришлось пережить подобные события, кто знает, что было бы со мной?
— После сравнения всех экспертиз дело по факту убийства Тена и Льва Бурлака было возбуждено на основании вновь открывшихся данных. И это дело сейчас ведет следователь прокуратуры Вязьмин, — Сергей повернулся ко мне и заглянул мне в глаза: — Только после моего ухода кому нужно искать убийц? «Синдром Загорского». На этом погорел я. Загорский не смог найти убийц. Ни один опер не станет копать в том направлении, на котором так закончил свою карьеру Загорский. Авторитет, Таня, великая вещь. А что касается засады… Во-первых, никто не поставит засаду там, где отсутствует хотя бы один процент уверенности в том, что фигурант объявится.
— То есть? — не поняла я.
— Кто сможет с уверенностью сказать, что Коренева знает о своем счете в «Инвестбанке», что на улице Светлой? Пятьдесят тысяч долларов — сумма немалая. И, поскольку она до сих пор не тронута, Ольга Михайловна не имеет о ней ни малейшего представления.
Мы попрощались на стоянке такси.
Последнее, что я видела в заднем окне такси, был он, прикуривающий на ветру сигарету.
Мне, как и ему, ничего не дается просто так. Один лишь миг подарила мне судьба. Но уже в следующий — забрала обратно. Но это самый счастливый миг в моей жизни.
Пятьдесят тысяч — сумма немалая.
Конечно, если рассматривать ее, сравнивая с той, что мне удалось перевести со счетов Тена на свои счета, укрытые от посторонних глаз в Доминиканской Республике, это мелочь. Но год назад у меня не было и двадцати тысяч долларов.
