«Мудаки, – подытожил мысленно Геннадий Петрович. – Перефразируя Сергея Полонского, пиар – агентство, не имеющее в собственности особняка в пять этажей, может идти в…»
Настроение что – то портилось, просто не пообедал сегодня горячим – надо быстрее спать ложиться. Одним словом, последний вагон последнего поезда в буквальном смысле – это единственная ситуация, где Геннадий позволял себе смаковать чувство «в последний момент».
– Вы чай будете заказывать, белье? – в дверь просунулись прелестные, но уже хотящие спать, глаза проводницы. Время – начало второго ночи.
– Конечно, буду, спрашиваете – я первым классом еду, думаете, без белья спать?
– Да я так, для проформы спрашиваю. Вот, возьмите. Чай попозже принесу.
– А где мой попутчик? Или попутчица, – поезд тронулся, Геннадий Петрович не терял надежды.
– Не знаю, мне передали, что будет.
– Ладно, несите чай.
Геннадий Петрович быстро застелил постель и откинулся на мягкий валик.
«Вот так бы и ездил каждый день, каждый месяц. В дороге – счастье. А то я уже зарастать мхом начал. Трудно представить, что будет, когда дети пойдут – гигантские объемы времени в топку – посидеть, полежать, в магазин сходить, в садик отвести – кошмар. Время не резиновое, на себя не хватает, а еще на потомство придется жертвовать. Мое дело – сделать его, а дальше сами растите и мне в контрольные сроки показывайте. А если мне Вера Марковна разонравится, просто так уже не разойдешься – с ребенком же. Была б моя воля – я вообще бы наделал детей каждой встречной: сочли бы за счастье. Какое там, ухаживать за детьми – сами, сами…»
– За Вами поухаживать?
Геннадий открыл глаза – в купе стояла проводница, на подносе – еще дымился чай.
– А Вы давно стоите?
– Да нет, только зашла.
Задремал, а она, видимо, проснулась окончательно и решила познакомиться поближе с гражданином из дорогого купе. Тем более что попутчик не шел и не шел… Видимо, опоздал.
– Меня Лена зовут.
«Конечно, женщины вокруг нас и с нами – только те, кого мы реально стоим. Что – то ко мне клеиться в последнее время начали проводницы, продавщицы. Геннадий, ты теряешь в классе! Хотя, чего уж там – жены многих олигархов раньше и были уборщицами, секретаршами, стюардессами… Если задуматься, вообще – то, эти богачи действительно их и стоили, не больше. Зато кем потом стали эти женщины – матерыми волчицами! Вот что значит, попасть под хорошее крыло», – размышлял в полудреме Геннадий Петрович. На часах – почти три ночи. – А почему бы и нет, в конце концов?» Физиология брала свое.
– А меня – Геннадий. – Геннадий встал, снял пиджак и обнял Лену – проводницу за талию.
– Ой, я Вам помешал? – Дверь в купе раскрылась, как всегда неожиданно. – Я еле дошел. У вас нет корвалолу? Сердце что – то прихватило.
В проходе стоял невысокого роста мужичок. «С носом», – как бы сказали в одном советском кинофильме. И в усах. Жевал сигарету.
– Лена, давайте в другой раз. Принесите гражданину лекарства. – Геннадий то ли от стыда, то ли от позднего времени сразу захотел спать. – Вы заходите, располагайтесь.
– Геннадий, – попутчик, как видим, далеко не женщина, протянул могучую сильную руку. Зашел, сел. – У меня, говорю, пока бежал, сердце прихватило. Пока шел из последнего вагона, раз пять перекурил, посидел, но вроде добрался.
«Нормальный ход – сердце у него прихватило, а он – сел – перекурил», – подумал Геннадий Петрович.
– Тезка. Я – Геннадий Петрович.
– А я Васильевич.
– Ладно, утром познакомимся. Я спать. Вы до Воронежа?
– До него, родимого.
– Ну, давай. – Геннадий перешел на «ты», подумал, что с воронежцем – можно, хоть он и постарше, видимо, будет. Отпил чаю, снял брюки, рубашку, носки. Упал и заснул. «Какая она будет, интересно, новая задача?» – вопрос снился ему в различных ассоциативных рядах.
Без вкуса, без цвета или без запаха?
Дальтоники лишены счастья видеть окружающий мир в настоящих красках. Глухие не слышат звуки планеты. Многие не видят не то, что цветных, а и просто обычных снов, даже отрывочных сюжетов. А люди с насморком живут какое – то время без запахов.
Говорят, Наполеона на Бородине лишил победы именно насморк. На самом деле это не так, тем более что Бонапарт в этом сражении победил. Но насморк сорвал не одну бизнес – сделку, лишил множество фирм клиентов, которые из разряда потенциальных так и не стали настоящими. Приходит кто – то с визиткой генерального директора, но сморкается, кашляет и постоянно утирается салфеткой – какое тут доверие? «Пусть сначала платок постирает, а потом другим репутацию пытается отбеливать» – так, видимо, думали потенциальные клиенты, которым не суждено было из – за брезгливости стать клиентами Геннадия Петровича.
Геннадий Петрович часто простывал – простужал нос, и понеслось. Видимо, гороскоп все – таки работал. Рожденным под знаком Стрельца звездные карты пророчили «слабый нос». Геннадий Петрович уже десять лет как моржевал (в основном, в Серебряном Бору, сразу после Владимира Вольфовича лез), но позитивный эффект наблюдался только первые года три от силы. И то, наверное, из – за эффекта «плацебо» – в медицинской терминологии, в социальной психологии этот фокус носил название «самосбывающегося прогноза».
И сегодня на утро в поезде Геннадий Петрович проснулся со щекочущим эффектом в правой ноздре. Далее – будет левая ноздря, затем – зачешется в обеих. Потом обе ноздри забьются соплями и будут дышать по очереди, в зависимости от того, на каком боку лежишь. Потом к этому безобразию прибавится горло. И – вот уже конец близко, кажется, весь свет белый не мил. Можно спасаться (на время) отжиманиями или приседаниями, чтобы нос задышал. Но это вредно – вирус разносится по телу, а если это грипп? Идеальный вариант – секс, но сегодняшнее утро не обещало подходящих партнеров. Если только уединиться в купе с проводницей… Но уверенности в мужской победе насморк не придавал.
Единственный выход при насморке – больше молчать и больше спать. Лучше это проделывать одновременно: замолчал, заснул и молчи дальше до полного выздоровления. Но до Воронежа еще ехать и ехать, не получится весь день пролежать, какая бы интересная книжка не была с тобой. Сегодня с Геннадием Петровичем путешествовал достаточно депрессивный экземпляр современной литературы – «Кандидат на выбраковку» Антона Борисова. Быстрому выздоровлению, на первый взгляд, ничего не способствовало.
Проснулся попутчик. «Как его там звали? Геннадий вроде. Надо поговорить что ли – первым классом еду все – таки, вежливость – главное оружие…эффективного общения. Чем он может быть мне полезен?» – размышлял Геннадий Петрович, глядя на Геннадия Васильевича.
Попутчик, несмотря на вчерашний, по его словам, сердечный приступ, выглядел бодро – очищал яички, раскладывал хлебушек, собирался открыть коньяк. Пахло ароматным кофе – запах кофе есть лучший будильник. Возможно, он и заставил проснуться. «Сколько там время, интересно, полдень есть?»
