Два человека, которые возглавляли МСС в течение первых пяти лет после его основания — Вильгельм Цайссер и Эрнст Волльвебер, — выдвинулись в бытность свою советскими шпионами, о чем мы уже рассказывали.
Вильгельм Цайссер достиг пика своей шпионской карьеры на Дальнем Востоке в середине 30-х. Потом через несколько лет его послали в Испанию, где он, под псевдонимом «генерал Гомес», завоевал известность в гражданской войне. Оттуда он вернулся в Москву как раз для того, чтобы попасть в советскую чистку. Цайссер был арестован и два года провел в тюрьме. Когда кровавое время миновало и Лаврентий Берия стал новым народным комиссаром внутренних дел, Цайссера освободили. Берия послал его учиться в военную академию и присвоил звание полковника. С этого времени между Берия и Цайссером завязались тесные политические связи, которые стали роковыми для последнего, когда в Москве пал Берия.
Цайссер начал свой быстрый взлет, когда звезда Берия еще ярко сияла. В 1945 году советские власти назначили его шефом полиции в Лейпциге, в том же году он возглавил полицию Саксонии и Ангальта, в 1949 году занял пост министра внутренних дел Саксонии. В 1948 году он стал первым министром внутренних дел Германской Демократической Республики. В то же самое время фрау Цайссер была назначена на должность министра образования, а их дочь, фрау Беттхер, стала преподавателем русского языка в университете Галле.
Ни одна из стран-сателлитов не осмеливалась экономить на тайной полиции и шпионаже, и под руководством Цайссера МСС быстро расширялась. Главным советником Цайссера был майор Труханов из НКВД, а главным помощником — Эрих Мильке, немецкий коммунист, которому пришлось бежать в Россию после того, как он в 1931 году убил в Германии двух полицейских. Работая вместе, это трио расширило новое ведомство, превратив его в большой департамент: к 1953 году там было пять тысяч сотрудников и пятьдесят тысяч информаторов.
Три года пребывания Цайссера во главе Штази ознаменовались возрастанием шпионской деятельности в западной зоне. В рамках этого министерства был организован западный отдел, который работал даже под большим покровом секретности, чем все остальные. Там готовили агентов, обучая их радиоделу, кодам и другим делам. Имен сотрудников никогда не раскрывали даже их коллегам. Западный отдел уговаривал коммунистов «порвать» с СЕПГ, стать «вне политики» или даже вступить в антикоммунистические группы и посылал их на Запад, чтобы они поступили на государственную службу или заняли посты в промышленности.
Крупное восточногерманское агентство новостей — АДН, работавшее почти на легальных основах в Западной Германии со штатом в семьсот человек, стало еще одним органом секретной службы. Оно было организовано по образцу московского ТАСС — информагентства советского правительства, которое тоже служило целям разведки. АДН было как информагентством, так и секретной шпионской организацией. Некоторые из её шефов служили одновременно русской и восточногерманской разведкам, обеспечивали контакт между агентами на Западе и СЕПГ. Люди из АДН были членами Коммунистической партии Западной Германии или тайными членами так называемого Немецкого народного совета, ещё одной просоветской организации.
[299]
Так называемые Свободные профсоюзы советской зоны оккупации имели свои аппараты на Западе, в задачи которых входил сбор данных об экономике западной зоны. Они также поддерживали связь с коммунистами и профсоюзными лидерами западной зоны, финансировали и руководили работой определённых замаскированных организаций. Для тщательно отобранных официальных профсоюзных работников восточной зоны регулярно проводились «курсы», на которых изучались вопросы сбора информации и работы в тылу врага. До своего смещения Рудольф Гернштадт часто выступал в роли начальника таких школ.
Под прикрытием профсоюзов возродилось движение рабкоров. Снова пошли «сообщения для прессы», из которых наиболее важные тут же направлялись по каналам разведки. Шпионы в промышленной сфере часто маскировались под безобидных репортеров.
Анкета, которую должны были заполнять члены коммунистической партии, содержала довольно странные вопросы о предприятии, где они работали. Например, организация компартии в Штутгарте требовала, чтобы ее члены ответили на такие вопросы:
Значение промышленного объекта?
Филиалы?
Снабжение?
Покупатели продукции?
Экономический отдел коммунистической организации в Вюртемберге-Бадене требовал ответа на такие вопросы:
Производственная мощность предприятия? (Если возможно — в прошлом, сейчас и в будущем.)
Характер и количество выпускаемой в настоящее время продукции?
Причины, вызывающие затруднения с выпуском продукции?
Что думает руководство о будущем завода?
Коммунисты-шахтеры из Рура должны были заполнять анкету из 186 вопросов, относящихся к шахте, на которой они работают. Вопросы относились ко всем техническим характеристикам предприятия.
[300]
Информация, содержащаяся в отдельной анкете, сама по себе могла быть и не столь важной, но, собранные вместе, эти сведения давали полную картину германской промышленности, ее военных возможностей и могли служить основой для диверсионных актов в случае перевооружения Германии или возникновения новой войны. Классифицированная и просуммированная, эта информация поступала в службу безопасности Германской Демократической Республики и, в конечном счете, в военную разведку в Москву.
Смерть Сталина в марте 1953 года вызвала кратковременное ослабление напряженности, которая царила повсюду в предыдущие годы. Это также открыло новые перспективы для Берия: он теперь стал членом триумвирата, который захватил власть в Москве. Может показаться парадоксальным, что советский министр внутренних дел направил острие борьбы против всемогущества секретных служб, но это немедленно ощутили в странах-сателлитах. В Восточной Германии проводником новых тенденций стал протеже Берия — Вильгельм Цайссер.
Ослабление напряженности означает меньше террора и больше свободы. Это могло вызвать народное движение, а оно могло перерасти в опасное восстание. Такое развитие событий могло привести к гибели диктаторского режима. В первые же месяцы после смерти Сталина весь мир стал свидетелем забастовок в Венгрии и Чехословакии, а в середине июня 1953 года произошло рабочее восстание в советской зоне Германии. В соответствии с новыми политическими тенденциями русские войска в Берлине не сразу получили приказ подавить мятеж силой оружия, и немецкая полиция тоже не имела такого распоряжения. В течение нескольких дней обстановка была крайне неопределенной, престиж правительства падал.
Через неделю после берлинского восстания Берия был смещен со всех своих постов и объявлен врагом народа. Судьба его многочисленных ставленников в России и за рубежом была предрешена. Началась новая великая чистка среди назначенных Берия министров внутренних дел, как в союзных республиках, так и в странах сателлитах Советского Союза. Многие высокопоставленные официальные лица были смещены с должности. С Востока подул резкий ветер, и жертвой новой волны террора оказался Вильгельм Цайссер.
