В этом деле все было типично для методов послевоенной советской разведки: неустойчивый перебежчик, чьё предательство было обусловлено любовными делами, немецкий шурин, который выдал их местонахождение и был принужден выполнять роль посредника, шантаж, который позволил завербовать агента. Последующие события, хотя и были типичными, превратились в сенсацию. Руководство советской разведкой в Потсдаме поручило одному из своих немецких агентов, Хельмуту Глекнеру, который имел хорошее прикрытие, работая «поставщиком для Советской Армии», поддерживать постоянные связи с Хорунжим и передавать ему устные и письменные инструкции. Хорунжему ставились три задачи: первая — завязать дружеские отношения с офицерами разведки США в штаб-квартире в Оберурселе и докладывать всё об этом агентстве, вторая — вербовать других советских дезертиров, третья — проникнуть в русские эмигрантские группы, особенно в НТС.
Именно в это время (август 1951-го) начался подъем Хорунжего. Прежде всего, он установил контакт с правоэкстремистской группой эмигрантов, не представляющей особого интереса для советского шпионажа. Через нее он начал продвигаться к НТС, одновременно начав работать в американской разведке в качестве эксперта по советским делам. К осени 1951 года НТС начал покровительствовать новой русской эмигрантской организации — Центральному союзу послевоенных беженцев, которая объединяла дезертиров из Красной Армии. Под эгидой НТС Хорунжий появился на съезде послевоенных беженцев в Мюнхене, где произнес антисоветскую речь и был избран в руководящий орган новой организации. Этот орган составил список советских дезертиров. Адреса многих из них (которые держались в строжайшем секрете) стали известны Хорунжему, а через него и НКВД.
Для продвижения Хорунжего его руководители применили типичную процедуру, чтобы он снискал расположение и доверие разведки Соединенных Штатов. Был еще один советский агент, работающий в Западной Германии, сержант, дезертировавший из Советской Армии, чьи способности и перспективы были гораздо меньшими, чем у Хорунжего. Тот факт, что этот человек был советским шпионом, естественно, держался в секрете, пока в один прекрасный день Хорунжий не получил приказ из Потсдама выдать его контрразведке США. Так приносился в жертву один шпион, чтобы проложить путь для восхождения другого.
После этого Хорунжий стал быстро продвигаться. Он оставил работу на заводе и стал инструктором в школе контрразведки НТС в Бад-Хомбурге, где молодые люди обучались методам работы за «железным занавесом». Эта важная и малоизвестная часть подпольной войны в Европе была, конечно, длительное время объектом интереса советской разведки. Теперь это стало доступным для Хорунжего, который встречался с русскими и американскими инструкторами, знал имена перспективных агентов, их задачи и методы инфильтрации.
27 мая советские пресса и радио объявили, что четверо иностранных агентов из числа дезертиров были выброшены над Украиной с американского четырехмоторного самолета и схвачены НКВД. В официальном сообщении говорилось:
«Ночью 26 апреля 1953 года Министерство внутренних дел получило сообщение о нарушении советской границы иностранным самолетом неизвестной принадлежности, который пролетел над территорией Украины, и с него были сброшены агенты иностранной разведки. Два парашютиста, арестованные 27 апреля, признались, что засланы в СССР американской разведкой для проведения диверсионных актов и выполнения шпионских заданий. Они показали, что вместе с ними с того же самолета были сброшены ещё два американских агента с диверсионными заданиями. Вскоре они тоже были найдены и арестованы. У парашютистов было при себе огнестрельное оружие, яд, четыре коротковолновые рации американского производства, радиомаяки для вывода самолетов на цель, принадлежности для криптографии, средства для изготовления фальшивых советских документов, крупные суммы советских денег, золотые изделия и матрицы для печатания антисоветских листовок…
Изменники Лахно, Маков, Горбунов и Ремига, уже предавшие один раз родину во время войны, поступили в американскую разведку и прошли курс обучения в специальной американской разведывательной школе в Бад-Висзее, недалеко от Мюнхена. Под руководством американских офицеров разведки, которые скрывались под кличками «Билл», «Боб», «Капитан» и «Владимир», они обучались организации и проведению актов террора, саботажа и шпионажа на территории Советского Союза, применению огнестрельного оружия и взрывчатки. Их обучили также обращению с американскими радиостанциями, специально приспособленными для целей шпионажа…
Диверсанты Лахно, Маков, Горбунов и Ремига показали, что, когда они закончили тренировочный курс в Бад-Висзее, американская разведка снабдила их фальшивыми советскими паспортами, поддельными военными билетами, огнестрельным оружием, ядами, рациями, шифрами, кодами и другим шпионским снаряжением. 23 апреля 1953 года они были доставлены на американском военном самолете из Мюнхена в афинский аэропорт в Греции.
Там их встретил американский разведчик майор Гарольд Ирвинг Фидлер, который три раза был в Советском Союзе под видом дипломатического курьера. Вечером 25 апреля диверсантам выдали парашюты и посадили их в четырёхмоторный американский самолет без опознавательных знаков, который доставил их к тому месту советской территории, где они должны были быть сброшены…
Военная коллегия Верховного суда СССР, рассмотрев дело Александра Васильевича Лахно, Александра Николаевича Макова, Сергея Изосимовича Горбунова и Дмитрия Николаевича Ремиги, ввиду тяжести совершенных ими преступлений против Советского государства, на основе декрета Президиума Верховного Совета СССР от 12 декабря 1950 года «О применении смертной казни к изменникам Родины, шпионам и диверсантам», приговорила их к высшей мере наказания — расстрелу. Приговор приведён в исполнение».
Было ясно, что их кто-то выдал.
Хорунжий не без некоторой тревоги решился последовать указанию явиться в Берлин для доклада. Как дезертир, да еще связанный с разведкой США, он заработал себе смертный приговор. Но в его положении не подчиниться приказу он не мог. Он поехал в штаб-квартиру разведки, и вернулся невредимым. Позже он ездил туда еще один раз. Для советской разведки Хорунжий как активный агент был гораздо ценнее, чем Хорунжий как заключенный концлагеря или как труп в неизвестной могиле на тюремном кладбище.
«Сосредоточьтесь на НТС, — приказал ему 20 апреля 1952 года его начальник в Потсдаме, — и постарайтесь завоевать доверие его лидеров. Постарайтесь так же постепенно занять видное положение в этой организации и узнать, кто из американцев стоит за их спиной и финансирует их подпольную работу».
Стремясь выполнить предписание, Хорунжий сделал несколько удачных шагов. Среди его достижений было привлечение к шпионской работе семерых советских беженцев. Весной 1953 года он стал официальным членом НТС, и через несколько месяцев писал в своем донесении в Потсдам:
«Я хочу добиться такого положения, где смогу получать всю информацию: кто работает против нас на нашей территории, где и как долго. Когда я буду иметь информацию о всей сети агентов этой организации, тогда можно переходить к действиям. Однако теперь я должен быть очень осторожным. Самое главное то, что мои шансы улучшаются. Вы можете быть уверены, что ни риск и никакие другие соображения не остановят меня».
[297]
