Впрочем, советский шпионаж в британской зоне вёлся менее интенсивно, чем в американской, из-за меньшего количества войск там и их сравнительно небольшого значения. Но некоторые шпионские дела, раскрытые в британской зоне, были поучительными и важными.
Состоящая только из коммунистов и потому представляющая большой интерес группа Берга — Дончика включала шестерых немцев, среди которых были две женщины.
[290] Группой руководили из-за «железного занавеса» два русских офицера: Виктор и Борис. Немецким руководителем был Роберт Кох, коммивояжер, который часто пересекал демаркационную линию и приезжал в советскую зону. Группа активно работала у Люнеберга и Брауншвейга, где располагались самые большие военные полигоны в Германии. Здесь проводились испытания танков, артиллерии, бронебойных снарядов. Кроме того, поблизости располагалось несколько авиационных баз. Важным источником информации была Эрика Крюгер, телефонистка на коммутаторе в военном лагере Мюнстер. Фрейлейн Крюгер по своей работе имела возможность поставлять важную информацию и передавать фотографии казарм и военных сооружений русской разведке.
Группа была арестована 9 июня 1953 г., когда местный кузнец Генрих Бек сообщил англичанам, что Вернер Берг, член этой группы, пытался уговорить его давать секретную информацию за плату от 400 до 700 марок в месяц. А когда вдобавок к этому одна из арестованных членов группы, Эдит Зеефельд, невеста британского офицера, во всем созналась, деятельность группы была полностью разоблачена.
[291]Британский суд в августе 1953 года вынес приговоры, которые казались более суровыми по сравнению с теми, что давал американский суд: Берг был приговорен к 5 годам, Эрика Крюгер и курьер Эберхард Дончик — к 4 годам каждый. Обвинения с Эдит Зеефельд были сняты.
История советских шпионов Ганса Петера Фрама и Харальда Фрейданка, которые были арестованы в британской зоне, имела трагическое окончание. Советская разведка в этом случае была представлена человеком, носившем имя Морев. Ганс Петер Фрам, германский коммунист, журналист и агент советской разведки, сотрудничал с Моревым в добывании информации о британских агентствах в районе Киля.
Являясь шефом с немецкой стороны пресс-агентства в Киле, спонсируемого британцами, Харальд Фрейданк встречался со многими общественными деятелями, в том числе и с Фрамом.
[292] Когда Фрейданку сообщили, что с сентября 1952 года его услуги в пресс-агенстстве больше не потребуются, Фрам пообещал подыскать ему другую работу в западном офисе Восточногерманского пресс-агентства. Фрам и Фрейданк поехали в Берлин, чтобы встретиться с тайным советским агентом Георгом. На их третьей встрече Георг предложил Фрейданку собирать информацию для советской разведки, и тот согласился.
Фрам и Фрейданк были арестованы, и была назначена дата рассмотрения их дела в Верховном суде ФРГ. Фрам покончил с собой в тюрьме еще до начала судебного процесса. Фрейданк, который еще не успел ничего совершить, не получил строгого наказания, несмотря на то что обвинитель отметил «угрожающий рост шпионской сети в Федеративной Республике». Его приговорили к одному году.
Советские спецслужбы с функциями тайной полиции сосредоточили свои усилия против целей двух типов — конкретных лиц и антисоветских организаций. Первые послевоенные годы официальные комиссии, занимающиеся репатриацией, посещали громадные лагеря перемещенных лиц, в которых были как русские военнопленные, так и остарбайтеры.
Репатриационные комиссии не добились особого успеха в решении их главной задачи — отправить домой не желающих возвращаться, но зато им удалось внедрить в массу голодных и отчаявшихся людей сеть информаторов. Временами то один, то другой узник этих лагерей бесследно исчезал, в других случаях люди говорили, что видели, как их похищали. Властям западной зоны пришлось много поработать, чтобы избавиться от этих «репатриационных комиссий».
Но сеть агентов, однако, осталась, и она информировала НКВД в Восточном Берлине о людях и событиях в мире беженцев и эмигрантов. Описание операций НКВД против советских эмигрантов не входит в задачу этой книги. Однако в некоторых случаях эти действия переплетались со шпионскими операциями против западных стран, особенно когда последние тем или иным способом помогали эмигрантам и их партиям.
Суд над Ольгой Робине, русской жены немецкого коммуниста из восточной зоны, стал сенсацией, когда после того, как обвиняемая созналась, ее оправдали и разрешили вернуться в восточную зону.
[293]«Красная Ольга», учительница из Бранденбурга, привлекательная и умная женщина, нанесла три визита бывшему офицеру Красной Армии, а теперь сапожнику Николаю Солонарь-Фишеру, который жил в западной зоне в нескольких милях от границы с восточной зоной. Ее целью было завербовать его и сделать агентом НКВД. Чтобы добиться его расположения, Ольга применила стандартный метод: «письма от родственников», сфабрикованные НКВД. Солонарь доложил о ее посещениях западногерманской полиции. Во время третьего визита Ольгу арестовали.
Суд был назначен на двадцать второе июля 1953 г. в Целле. А 4 июля другой русский из перемещенных лиц, Семен Крючков, предложил Солонарю прокатиться на мотоцикле. Солонарь, главный свидетель, погиб в «дорожном происшествии» при столкновении с грузовиком. Крючков остался невредимым.
На суде Ольга Робине произвела хорошее впечатление. Она рассказала историю (которую было трудно проверить) о том, как была захвачена советскими агентами, сообщила имена офицеров НКВД, которые уговорили ее стать шпионкой, и пробудила сочувствие, рассказывая о своих детях. Суд, который в первый раз рассматривал подобное дело, не стал проверять правдивость её слов, как и не стал расследовать смерть Солонаря. Никто не задался вопросом, почему Ольга не сбежала на Запад в 1945 году, когда массы перемещённых лиц пытались уйти от наступающей Красной Армии. Сразу же после своего оправдания Ольга скрылась в восточной зоне.
Похож на это и случай Нины Сем, тоже из русских перемещенных лиц, старой помощницы советской разведки, которой, однако, не так повезло, как Ольге Робине.
[294] В 1951 году Нине было поручено завербовать русского эмигранта Станкевича (псевдоним) на советскую службу, но ее усилия были напрасны.
СТАНКЕВИЧ ВЛАДИМИР БЕНЕДИКТОВИЧ (настоящее имя и фам. ВЛАДАС СТАНКА) 1884–1968. Юрист, приват-доцент Петербургского университета (с 1915), член Трудовой народно-социалистической партии, в годы первой мировой войны офицер-сапер, верховный комиссар Ставки при начальнике штаба Верховного главнокомандующего генерала Н.Н.Духонина (октябрь-ноябрь 1917), с августа 1919 в эмиграции в Берлине, издавал журнал “Жизнь”, руководил издательством “Знание”, с середины 1920-х в Литве, профессор Каунасского университета, с 1949 в США, сотрудник “Нового журнала” и “Нового русского слова”.
