Она уже доказала что способна на многое.
Буря гнала людей с дороги. На землю опускалась рваная завеса мокрого снега, машину покачивало от сильных порывов ветра Майкла обступили вечерний мрак и буря, и он изо всех сил пытался сосредоточиться на дороге. Было почти семь часов, когда в поле его зрения появился дом - их с Джиллиан дом. Его сердце снова заныло от боли, когда на него каскадом обрушились сотни воспоминаний, как осколки стекла.
В доме горели все огни.
С полминуты Майкл просто сидел в машине с работающим двигателем, слушая, как по ветровому стеклу шуршат «дворники», сметая мокрый снег. Он взглянул на дорожную карту, лежащую на пассажирском сиденье вместе с распечаткой снимка и адреса Сьюзен Барнс. Краем глаза он видел мерцание призрака потерявшейся девочки.
Когда он заглушил мотор и зажал ключи в ладони, дробный шум ледяного дождя по машине, казалось, стал втрое сильней. Окна дома изнутри помутнели от сконденсировавшейся влаги, полосами стекавшей вниз. Но дом в целом светился в темноте настолько ярко, что казался почти миражом, дразня обещанием избавить от душевной муки и овладевшего человеком безумия.
Распахнув дверцу машины и выйдя наружу, Майкл побежал к входной двери. Ему пришлось зажмуриться и поднести ладони к лицу, чтобы защититься от колючей измороси. Потом он оказался на крыльце и, распахнув наружные створки двери, повернул ключ, толкнул внутреннюю дверь и вошел.
Дом выглядел пустым. Ощущение было престранным. Вроде того, что он испытал предыдущей ночью в офисе, совсем один, или в те дни, когда возвращался домой с работы, а Джиллиан еще не было дома. Пустота. Тишина. Каждая лампочка в здании была включена - в том числе и утопленные лампочки над камином, которые перегорели еще на прошлой неделе и которые он не удосужился заменить, - но дом напоминал голый остов. Все оставалось на своих местах, но Майклом владело странное чувство, какое он наверняка испытал бы, оказавшись в ограбленном жилище.
Скутер исчезла.
Он прищурился и покачал головой, стоя под ярким светом сразу за входной дверью. Рубашка сзади намокла от дождя, и холодные струйки стекали по спине. Запустив пальцы в волосы, Майкл стряхнул влагу на коврик. Закрыв за собой дверь, он немного помедлил, а потом пошел через дом. В любой другой день он снял бы пальто и повесил его на вешалку, но не сегодня.
Проходя по комнатам первого этажа, он не стал звать Джиллиан, почему-то не сомневаясь, что она не ответит. Все выглядело безупречно чистым. Даже на кухне порядок был ничем не нарушен, словно обитатели покинули это жилище. Ни одной тарелки в раковине. Ни пятнышка на кухонном столе. Майкл проделал обратный путь до лестницы, остановившись у ее подножия и посмотрев вверх, на второй этаж.
В коридоре наверху тоже горел свет, но не такой яркий, как внизу, поэтому он рассеивал не все тени.
Первая ступенька заскрипела под тяжестью его веса. До чего забавно, что, живя в доме несколько лет, Майкл каждый раз замечал это, но быстро забывал. Поднимаясь по лестнице, он увидел открытую дверь ванной комнаты. Внутри жужжал вентилятор. Добравшись до площадки, Майкл убедился, что Джиллиан нет ни в комнате, ни в самой ванне. А он подумал, что она там. Жена часто пользовалась этим убежищем, когда попадала в сложную ситуацию.
В гостиной горел свет, но Майкл проигнорировал это и пошел прямо в спальню. Однажды он нес Джиллиан на руках по этой лестнице и, войдя в спальню, упал вместе с ней на кровать, подогреваемый алкоголем и желанием. Теперь ему казалось, что это было так давно. Интересно, помнит ли Джилли?
Спальня была так же ярко освещена, как и весь дом, и почти так же аккуратно прибрана, так что в первый момент он даже не заметил, что на постели кто-то лежит. Поверх красного с золотом покрывала, свернувшись калачиком, лежала Джиллиан. На ней была повседневная одежда для офиса, но волосы торчали в разные стороны, и блузка выбилась из-под юбки, которая задралась выше бедер, выставив на обозрение верх колготок. И ничего пикантного во всем этом не чувствовалось.
Никаких звуков, кроме частого, прерывистого дыхания Джиллиан, слышно не было. Она дышала почти незаметно - даже кровать не тряслась, - слегка раскачиваясь, как это было в ту ночь, проведенную вместе в одной милой гостинице, в Вермонте, когда у нее было пищевое отравление.
Майкл сделал шаг в комнату. Пол здесь тоже скрипел.
Со свистом втянув в себя воздух, Джиллиан приподнялась и повернулась к нему. Увидев ее, Майкл в ужасе отшатнулся. Распахнутая на груди блузка была запятнана кровью, расстегнутый бюстгальтер свободно болтался. На мгновение он подумал, что на нее напали, но потом заметил кровь на ее руках, на пальцах. Кровь сочилась из глубоких борозд, процарапанных в плоти ее грудей, на коже под ними и над ними. Раны были свежими. И она сделала это сама.
Времени на раздумья не оставалось. Его детка, его любовь - жена.
– О Господи, Джилли, - прошептал он, направляясь к ней.
Она не стала дожидаться, пока он подойдет.
Глаза Джиллиан утопали во мраке, поднимающемся из глубин ее существа, губы искривились в гримасе отвращения и ненависти, и она стремительно выпрыгнула из постели. Майкл поднял руки, пытаясь защититься от первого удара. Ее кулак прошелся по его щеке достаточно сильно, так что затрещали зубы и боль пронзила челюсть. Второй удар пришелся по груди, потом последовал третий, и еще один. Майкл был настолько потрясен, что не смог сразу среагировать. Он пытался схватить ее за запястья, но Джиллиан была буквально заряжена яростью. Ей удалось вырвать правую руку, и она схватила его за горло окровавленными пальцами и оттолкнула назад. Майкл замешкался в суматохе и смятении, споткнулся и упал на пол, а жена оказалась на нем верхом.
– Джилли, перестань, пожалуйста! - сказал он, отдирая ее руки.
В его голове продолжали прокручиваться картины его контактов с бесформенными женщинами, украденные фрагменты воспоминаний Джиллиан.
– Зачем? - пронзительно выкрикнула она, и из глаз ее брызнули слезы.
…Из глубоких порезов на запятнанной кровью груди сочилась свежая кровь, капая ему на грудь и лицо. Из глаз ее лились слезы, одна слезинка попала ему на губы, и он почувствовал ощутимый привкус соли. Джиллиан продолжала молотить его кулаками.
– О чем ты?! - закричал он в исступлении.
Она зажала его голову в ладонях, запустив пальцы ему в волосы, и снова крикнула, брызгая слюной. Ее глаза широко открылись от бешенства и боли.
– Зачем ты обо мне беспокоишься?
Голос звучал глухо, прерывисто, постепенно слабея. Она начала запинаться; вместе с кровью и слезами ее покидали силы.
Майкл схватил ее запястья, стараясь встретиться с ней взглядом.
– Потому что я люблю тебя, Джилли. Как ты можешь такое спрашивать? Ведь я тебя люблю.
У нее был совсем несчастный вид. Глаза беспокойно бегали, и он понял, что она в растерянности. Каждая черточка лица выражала страдание. Вздрогнув, она покачала головой и наклонилась к нему ближе, чтобы заглянуть в глаза.
