Всего часа три-четыре сна. Совсем мало.
Но время шло, и ему предстояли неотложные дела. Визит к психоаналитику был назначен лишь на следующую среду. Ему казалось, что это будет лет через сто. «Сейчас» от «потом» отделяла целая вечность.
Майкл потянулся, разминая мышцы спины и шеи. Потом стянул с себя футболку, в которой спал, и швырнул ее в бельевую корзину, стоящую у продолговатого туалетного столика под их с Джиллиан общим зеркалом. У мужчины в зеркале были темные круги под глазами и щетина на подбородке. Лицо казалось одутловатым, и Майкл потрогал рукой места под нижними веками, где кожа стала как будто менее упругой. Глядя в собственные глаза, он видел там лишь пустоту, нечто вроде вакуума, который вобрал в себя все его эмоции. В голове эхом отдавалась пульсирующая кровь.
Одержимый.
На его прикроватной тумбочке стоял полный стакан воды. Майкл и Джиллиан ставили себе воду на ночь, и обычно оба стакана к утру бывали пустыми. Но в эту ночь Майкл не сделал ни глотка Он так и не решился протянуть руку к стакану.
В груди вдруг что-то кольнуло - может, образовалась маленькая прореха в той защитной оболочке, которой он прикрывался от страха Он долго смотрел на половину кровати Джиллиан. Ее стакан был пуст. Книга, которую она читала - семейная драма Джойс Кэрол Оатс, - лежала поверх последнего номера «Приятного аппетита». Ящик ее тумбочки был выдвинут; оттуда торчали трусики, как верхняя салфетка из коробки «Клинекса». В это утро Джиллиан спешила. Может, опаздывала на работу?
Наконец он вспомнил, почему она торопилась. Джиллиан сегодня хотелось пораньше уйти с работы, чтобы успеть дома подготовиться к ужину с Бобом Райаном и его закадычными дружками по политике. В памяти Майкла промелькнул образ Райана на маскараде в ту ночь. Ковбой. «Человек без имени». Холодные, суровые глаза этого парня вполне подходили для такой роли. Пожалуй, он скорее напоминал Ли Ван Клифа, звездного напарника Клинта Иствуда по тем старым фильмам, чем самого Иствуда «Это в каком-то смысле даже и лучше», - подумал Майкл. Ибо в его воображении Боб Райан всегда будет рисоваться в этом костюме, всегда будет похож на Ли Ван Клифа с его безжалостным взглядом и орлиным носом.
Майкл отдавал себе отчет в том, что немного опасается Боба Райана. Совсем чуть-чуть, в глубине души. На это можно было не обращать внимания. Но в принципе этот человек мог быть устрашающим.
– Ладно, - прошептал он. - Ладно, Джилли.
Ради Джиллиан он подготовится и оденется, чтобы пойти на ужин к шести часам. Но до тех пор время принадлежит ему.
Или, скорее, его навязчивой идее. Если он надеется когда-нибудь это преодолеть, то попытается отыскать ту девочку. Найти тот дом.
Даже при мертвенно-бледном дневном свете, наполняющем спальню, Майклу до сих пор удавалось не смотреть в угол, в котором всю ночь стояла, наблюдая за ним, призрачная девочка. Плачущая, беззвучно умоляющая его о чем-то. Но сейчас Майкл наконец взглянул туда.
Угол был пуст.
В доме никого, кроме него, не было.
Он с облегчением вздохнул и кивнул сам себе. Стянув спальные шорты, он тоже бросил их в бельевую корзину, потом вернулся к телевизору и включил Си-эн-эн. Рассказывали про женщину из Луизианы, съехавшую на машине с моста в реку. В машине были еще ее семилетний сын и пристегнутый к детскому сиденью пятимесячный младенец Семилетний мальчик спас ребенка и выплыл вместе с ним Мать утонула. По сообщению полиции, мальчик передал слова матери, говорившей, что в мире слишком много зла и что им троим будет лучше в Божьих руках.
На экране появилась фотография мальчика с широко распахнутыми глазами и взъерошенными желтоватыми волосами. На лице его была улыбка, словно он чему-то радовался. Майкл задумался о том, сколько еще пройдет времени, пока мальчик сможет так же улыбаться.
Когда начался следующий сюжет о текущем положении дел в Национальной футбольной лиге, Майкл почувствовал облегчение, словно освободившись от грусти предыдущей истории. При включенном телевизоре дом не казался таким тихим, и Майклу было не так одиноко. Но в этом заключается ирония телевидения. Слишком многие считают его своим другом, но этому другу не хватает такта не говорить вам вещей, которые не хочется слышать.
Он ощущал, что от тела идет несвежий запах. Увеличив громкость телевизора, Майкл пошел в ванную и пустил очень горячую воду. Через несколько мгновений вся ванная наполнилась паром, зеркало над раковиной запотело. Гудение голосов Си-эн-эн соперничало с шумом душа. Он был рад и голосам, и пару. Встав в ванну, он задвинул прозрачную дверь душевой кабинки, остановившись взглядом на внутренней стенке и не глядя в ванную комнату.
Майкл Дански никогда не страдал клаустрофобией, но в последнее время стал испытывать неуверенность, входя в закрытые помещения. Быстро приняв душ, он поспешил прочь из ванной. Пока он вытирался перед телевизором, стараясь отвлечься очередной запутанной политической историей, с него на ковер текли ручейки воды.
После долгой бессонной ночи ему очень хотелось поскорей уйти из дома. Но он был не настолько наивен, чтобы полагать, что все будет нормально, стоит лишь только выйти за дверь. Мир для Майкла исказился, и для приведения его в привычное состояние потребуется не один день.
Он не стал бриться. После душа он и так чувствовал себя приободрившимся, готовым к действиям. Майкл надел голубые джинсы и ботинки, свежую футболку и спортивный свитер с капюшоном, в котором ему не должно было быть слишком жарко. На свитере красовалась надпись «Патриоты Новой Англии».
Выходя из дома через дверь, ведущую из кухни в гараж, он заметил на кухонном столе записку от Джиллиан. Там было нарисовано большое сердце. Майкл даже не замедлил шаг, чтобы посмотреть, что написала жена. Наверняка что-то про ужин с Ли Ван Клифом. Но он к этому времени вернется. Правда, тогда уже начнет смеркаться, а он надеялся, что Джиллиан приедет домой до темноты.
Ему совсем не хотелось оказаться тут одному, когда стемнеет. Первый раз девочка привиделась ему в рабочем кабинете, когда за окнами вовсю светило солнце. Однако ночью труднее было поверить в то, что все происходит у него в голове, что все это лишь игра воображения.
День был рабочим, так что большой интенсивности движения не наблюдалось, но все же дороги не казались совсем пустынными. Радуясь, что нужно сосредоточиться и теперь уже не до собственных бредовых мыслей, Майкл ехал по Старой Двенадцатой дороге без остановок, прямо к месту назначения. Лучше было вернуться туда, где все началось.
По будним дням ресторан «Придорожный» открывался лишь к вечеру, сейчас, в обеденное время, заведение было закрыто и парковочная площадка перед ним пуста. Майкл поставил машину на парковке как-то криво, вылез из нее и направился к входной двери. Его вело какое-то подсознательное побуждение, словно здесь был брошен якорь. Ему казалось, он может ухватиться за один конец спасательного троса и идти по нему до той точки, где его мир распался на куски. Майкл был по натуре оптимистом. И довольно молодым мужчиной. Но не настолько молодым и оптимистичным, чтобы поверить, что все просто. В жизни так не бывает. Если ты что-то разрушил, приходится восстанавливать. Нельзя вернуться назад и отменить содеянное.
