Начиная с октября, после провала последней отчаянной попытки спасти фабрику, Ньютон-Фоллз очень близко подошла к тому, чтобы войти в хрестоматии как печальный пример из области социологии аграрной местности. Умирающий городишко с горсткой оставшихся жителей служат скорбным свидетельством того, как их сообщество останавливается, словно незаведенные часы, и каждое движение стрелки неумолимо приближает их к моменту, когда часы остановятся окончательно
[206].
Да, экономические выгоды, связанные с торговлей, действительно перевешивают потери, которыми она с собой несет, однако победители редко выписывают проигравшим чеки. В итоге проигравшим часто наносится огромный ущерб. Скажите на милость, какое утешение может найти обувщик из Мэна в том, что благодаря торговле с Вьетнамом США в целом становятся богаче? Он-то сам стал беднее, и его положение уже, по всей вероятности, вряд ли изменится. Я получал электронные письма и об этом.
Собственно, мы с вами вернулись к той же дискуссии о капитализме, которую открыли в начале книги и продолжили в главе 8. Рынки создают новый, более эффективный порядок, разрушая при этом старый. В этом нет ничего приятного, особенно для людей и компаний, приспособленных к старому порядку и привыкших к нему. Международная торговля расширяет рынки, делает их более конкурентными и более разрушительными. Эту фундаментальную дилемму в свое время предвосхитил писатель Марк Твен: «Я обеими руками за прогресс, только вот очень не люблю всяких перемен».
Марвин Зонис, международный консультант и профессор Бизнес-школы имени Бута при Чикагском университете, назвал потенциальные выгоды глобализации «безмерными», особенно для беднейших из бедных. При этом он признает: «Глобализация разрушает все и повсюду. Она разрушает традиционные отношения: между мужем и женой, родителями и детьми; между мужчинами и женщинами, молодыми и старыми; между начальниками и работниками, правящими и управляемыми»
[207]. Мы можем принять определенные меры, чтобы смягчить эти удары. Мы можем переучивать или даже массово переселять работников. Мы можем предоставить помощь в деле развития общин, пострадавших от закрытия крупных предприятий в их местности. Мы можем сделать так, чтобы в наших школах обучали навыкам, которые позволяют будущим работникам адаптироваться в любой среде, куда бы ни забросила их современная глобальная экономика. Короче говоря, нам под силу добиться того, чтобы победители все-таки выписывали чеки (пусть и не напрямую) проигравшим, делясь с ними как минимум частью своих выгод и приобретений. Это правильная политика, и так должен поступать каждый высокоморальный человек.
Кеннет Шив, профессор политических наук Йельского университета, и Мэттью Слотер, экономист Бизнес-школы Дартмутского университета, опубликовали в журнале Foreign Affairs весьма провокационную статью, в которой утверждали, что США должны перейти к «принципиально более прогрессивной системе федерального налогообложения» (в частности, обложить большими налогами богатых граждан), так как это наилучший способ защитить глобализацию от негативной реакции протекционистов. Любопытно, что эти ребята вовсе не левые радикалы в хипповской одежде; Мэттью Слотер, например, в свое время работал в администрации Джорджа Буша – младшего. По мнению авторов статьи, огромные преимущества американской экономики в целом в настоящее время поставлены под угрозу тем, что очень многие американцы не видят в своих ведомостях на получение зарплаты увеличивающихся цифр. Шив и Слотер объясняют свою точку зрения так:
Политика [США] становится все более протекционистской, потому что таким становится общество. А общество становится все более протекционистским потому, что доходы людей стагнируют либо сокращаются. Интеграция мировой экономики привела к повышению производительности труда и созданию богатства и в США, и во многих других странах мира. Но в границах самих этих стран и, уж конечно, в пределах США выгоды от интеграции распределились крайне неравномерно – и это становится все заметнее и очевиднее. В связи с этим люди спрашивают себя: «А нужна ли мне эта глобализация?» и все чаще приходят к выводу, что не нужна.
Далее Шив и Слотер предлагают, согласно их формулировке, «Новый курс для глобализации – систему мер, которая привяжет включенность в мировую экономику к существенному перераспределению дохода». И не забывайте: это предлагают не леворадикальные хиппи, а капиталисты, которые видят разгневанных рабочих, праздно шатающихся с вилами перед воротами весьма прибыльной фабрики. Они делают прагматичный вывод: подбросьте этим людям немного еды (и, может, билеты в кино да бутылочку-другую пивка), а не то нас ждут большие неприятности
[208].
Протекционизм сохраняет рабочие места в краткосрочной перспективе и замедляет экономический рост в долгосрочной перспективе. Конечно, мы можем сохранить рабочие места обувщиков из Мэна. Мы можем защитить городки вроде Ньютон-Фоллз. Мы можем сделать прибыльными сталелитейные производства в Гэри, в штате Индиана. Для этого нам нужно сделать только одно – избавиться от зарубежной конкуренции. Например, можно возвести торговые барьеры, которые остановят созидательное разрушение. Так почему же мы этого не делаем? Преимущества протекционизма очевидны: взять хотя бы сохраненные рабочие места. Увы, издержки этой системы менее заметны: довольно трудно обратить чье-то внимание на рабочие места, которые никогда не будут созданы, или более высокие доходы, которые никогда не будут получены.
Чтобы понять, какими издержками чреваты торговые ограничения, попробуем ответить на один довольно странный вопрос: стали бы американцы жить лучше, если бы мы запретили торговлю через реку Миссисипи? По логике протекционизма, несомненно. Для тех, кто живет на восточном берегу реки, были бы созданы новые рабочие места, поскольку они лишились бы доступа к таким продуктам, как самолеты Boeing или вина Северной Калифорнии. Но почти каждый квалифицированный рабочий к востоку от Миссисипи уже занят: он занимается делом, которое получается у него намного лучше, чем самолетостроение или виноделие. В то же время работникам на западном берегу, которые в данное время являются непревзойденными мастерами самолетостроения или виноделия, придется бросить любимую и прибыльную работу и начать выпускать продукты, которые традиционно производились на востоке. И, понятно, это будет получаться у них не так хорошо, как у людей, которые занимаются этим делом сейчас. Все дело в том, что запрет на торговлю через Миссисипи повернул бы вспять часы специализации. Мы лишились бы превосходных товаров и были бы вынуждены выполнять работу, в которой мы далеко не мастера. Короче говоря, мы стали бы беднее, поскольку наша коллективная продуктивность снизилась бы. Вот почему экономисты ратуют за торговлю не только через границы Миссисипи, но и через Атлантику, и через Тихий океан. Глобальная торговля способствует специализации, а протекционизм ей препятствует.
