Во-вторых, наиболее убедительные критики теории эффективных рынков считают, что среднестатистический инвестор, скорее всего, не может обойти рынок; не стоит и пытаться. Эндрю Ло из Массачусетского технологического института и Э. Крейг Маккинли из Уортонской школы бизнеса написали книгу под названием А Non-Random Walk down Wall Street («Неслучайная прогулка по Уолл-стрит»), в которой утверждают, что современные финансовые эксперты, вооруженные потрясающе эффективными ресурсами вроде суперкомпьютеров, могут превзойти рынок, выявляя и используя аномалии ценообразования. Как говорится в рецензии на эту книгу, опубликованную в журнале Business Week, «это может показаться удивительным, но Ло и Маккинли фактически соглашаются с советом, который дает среднестатистическому инвестору Малкиел. Они советуют – если у вас нет специальных знаний, времени и денег на поиск специалиста, который мог бы вам помочь, – приобретать акции индексных фондов»
[128].
Самый успешный инвестор всех времен Уоррен Баффетт говорит то же самое
[129]. Даже Ричард Талер, человек, который обошел рынок в своем фонде поведенческого роста, сообщил в интервью Wall Street Journal, что большую часть своих пенсионных накоплений держит в индексных фондах
[130]. Индексация для инвестирования – то же самое, что регулярные физические упражнения и диета с низким содержанием жиров для похудения, это отличная отправная точка. Если кто-то утверждает, что знает более эффективный способ, он должен это доказать.
Как я уже говорил, эта глава – не учебник и не инструкция по инвестициям. Пусть другие объясняют все плюсы и минусы специальных планов накопления сбережений для получения высшего образования, муниципальных облигаций, различных схем страхования ренты и пенсии и прочих современных вариантов инвестирования. Но знание базовых концепций экономики наверняка обострит ваше чутье. Они обеспечат вас основными правилами, которым должен подчиняться любой разумный совет в области инвестирования.
Экономь. Инвестируй сэкономленное. Повторяй этот цикл снова и снова. Вернемся еще раз к основополагающей идее этой главы: капитал – ресурс дефицитный. Это единственная причина того, почему любой вид инвестирования дает ту или иную отдачу. Если у вас есть свободный капитал, всегда найдется кто-то, кто готов заплатить за его временное использование. Но для этого сначала надо иметь этот свободный капитал, а единственный способ получить его – тратить меньше, чем зарабатываешь, то есть экономить. Чем больше вы сэкономите и чем раньше начнете это делать, тем большие доходы сможете получить от финансовых рынков. Любая хорошая книга о личных финансах наверняка ослепит вас достоинствами сложных процентов. Достаточно, например, сказать, что сам Альберт Эйнштейн назвал их величайшим изобретением.
Темной стороной тут, конечно же, является то, что если вы тратите больше, чем зарабатываете, то вам придется «арендовать» где-то эту разницу. И вам также придется платить за эту привилегию. А платить за капитал – совершенно то же самое, что платить за что угодно. Эти затраты вытесняют многое другое, что вы, возможно, хотели бы потребить позже. Цена лучшей жизни в настоящем – менее хорошая жизнь в будущем. И наоборот, наградой за бережливость сегодня станет лучшая жизнь завтра. Так что в данный момент отложите вопросы о том, в чем хранить свои страховые пенсионные накопления – в акциях или облигациях. Первый шаг гораздо проще: начинайте экономить рано, откладывайте деньги на будущее часто и всегда вовремя погашайте задолженности по кредитным картам.
Рискни и получи вознаграждение. А вот теперь мы поговорим о том, в чем следует хранить сбережения пенсионного плана 401(k)
[131] – в акциях или облигациях. Предположим, у вас есть свободные деньги и вы выбираете между двумя вариантами: одолжить их федеральному правительству, вложив в государственные облигации, или своему соседу Лэнсу, который в течение трех лет ковырялся в подвале своего дома с какими-то железками и теперь утверждает, что изобрел двигатель внутреннего сгорания, работающий на семенах подсолнечника. И федеральное правительство, и Лэнс готовы выплачивать вам по кредиту шесть процентов. Как быть? Если сосед не знает о вас ничего компрометирующего, покупайте государственные облигации. Двигатель внутреннего сгорания на семенах подсолнечника – весьма рискованное предприятие, в отличие от государственных облигаций. Лэнс может в итоге найти деньги на изготовление своего детища, но, скорее всего, не под шесть процентов. Более рискованные инвестиции для привлечения капитала должны предлагать более высокую ожидаемую доходность. Это не сложный финансовый закон, понятный только посвященным, – именно так и работает рынок. Ни один разумный человек не станет вкладывать деньги в дело, если в другом месте можно получить такой же ожидаемый доход с меньшим риском.
Последствия этого незыблемого правила для инвесторов совершенно очевидны: соглашаясь на больший риск, вы получаете за это некоторую компенсацию. Таким образом, чем больше рискованных активов в вашем портфеле, тем выше его доходность – в среднем. Да-да, опять это надоедливое «в среднем». Если ваш портфель рискованный, значит, время от времени с вашими инвестициями случаются очень большие неприятности. Ничто не выражает эту мысль точнее, чем старый заголовок в Wall Street Journal: «Купив облигации, лучше спишь по ночам, но за это приходится платить»
[132]. В озаглавленной так статье анализировалась доходность акций и облигаций в период с 1945 по 1997 год. Портфель, состоящий из одних акций, в среднем ежегодно приносил 12,9 процента прибыли; портфель, состоящий только из облигаций, приносил относительно жалкие 5,8 процента в год. Тут вы, возможно, спросите себя, какие же лопухи покупают облигации? Не спешите с выводами. В той же статье исследовалась эффективность разных портфелей в самые неудачные годы. Так вот портфель акций в свой худший год «похудел» на 26,5 процента, а портфель облигаций за один неудачный год ни разу не потерял больше 5 процентов своей стоимости. Аналогичным образом, в период между 1945 и 1997 годами портфель акций восемь раз имел негативную годовую доходность, а портфель облигаций только однажды. Отсюда вывод: риск вознаграждается – если вы способны его терпеть.
Эти рассуждения возвращают нас к эндаумент-фонду Гарвардского университета – того, что во время финансового кризиса 2008 года лишился почти трети своего капитала. А Йельский университет потерял четверть своего некоммерческого фонда. А вот моя теща в тех же мрачных экономических условиях заработала примерно три процента годовых благодаря тому, что почти все ее активы хранились на банковских депозитах и текущих банковских счетах. Так, может быть, моя теща инвестиционный гений? Или Гарвардскому университету следовало бы положить большую часть своих активов на гигантский текущий счет в банке? На оба вопроса ответ отрицательный. Моя теща всегда хранит активы безопасным, но низкодоходным способом, потому что не любит рисковать. В итоге она надежно защищена в плохие времена. Однако если в особо удачный год фондовый рынок приносит некоторым инвесторам 18-процентную прибыль, она зарабатывает все те же три процента. А вот Гарвардский и Йельский университеты и другие учебные заведения с крупными эндаумент-фондами, идущие на значительные риски и инвестирующие средства в относительно неликвидные ценные бумаги, получали во времена экономического бума баснословные прибыли. (Ликвидность отражает то, насколько быстро и предсказуемо ресурс может быть превращен в наличные деньги. Неликвидные инвестиции, например вложение средств в раритетные произведения искусства или корпоративные облигации Венесуэлы, должны компенсировать этот недостаток высокими процентами. Однако если вам потребуются наличные и нужно будет быстро избавиться от неликвидных инвестиций, сделать это будет весьма непросто.) Таким институтам время от времени приходится платить за свои агрессивные портфели некоторую цену, но в долгосрочной перспективе удары судьбы, как правило, с лихвой компенсируются доходами значительно более заманчивыми, чем жалкие проценты по банковским депозитам. И самое главное – эндаумент-фонды отличаются от типичного инвестора, планирующего обучение в высшем учебном заведении или выход на пенсию: их инвестиционный горизонт теоретически бесконечен, следовательно, они могут позволить себе некоторые очень плохие годы или даже десятилетия, если это максимизирует их прибыль в течение следующей пары сотен лет (хотя, следует признать, в последнее время и Гарварду, и Йелю пришлось значительно сократить бюджет, чтобы компенсировать потерю прибыли от эндаумент-фондов). Президент Йельского университета Ричард Левин в интервью Wall Street Journal сказал: «Мы получали огромные избыточные доходы. И когда все закончится и ситуация стабилизируется, я думаю, мы в целом обнаружим, что долгосрочная эффективность [эндаумента] будет выше, чем в случае отказа от рискованных инвестиций»
[133]. Я подозреваю, что он прав, но это вовсе не означает, что моей теще тоже стоит воспользоваться такой стратегией.
