Кстати, одно из заблуждений, связанных с таким явлением, как нищета, заключается в том, что развивающиеся страны бедны потому, что для них характерен слишком быстрый прирост населения. На самом же деле в данном случае причинно-следственную связь лучше всего понимать в обратном направлении: бедные люди рожают много детей, потому что затраты на их вынашивание и воспитание низки. Контроль рождаемости, независимо от его надежности, работает только в той степени, в какой сами семьи предпочитают иметь меньше детей. В результате получается, что одно из самых мощных орудий для борьбы с чрезмерным приростом населения – это создание лучших экономических условий, позволяющих женщинам получать хорошее образование. А начинается все, понятно, с образования девочек. В период между 1966 и 1975 годами на Тайване удвоилось число девушек, окончивших среднюю школу; коэффициент рождаемости тоже сократился вдвое. В развитых странах, где женщины вот уже более полувека пользуются чрезвычайно широким диапазоном новых экономических возможностей, уровень рождаемости снизился практически до уровня воспроизводства населения (2,1 рождения на одну женщину), а то и больше.
Мы начали эту главу с обсуждения дома Билла Гейтса, который, я почти уверен, несколько больше вашего. Это говорит о том, что сегодня, на заре третьего тысячелетия, Америка остается страной с чрезвычайно высоким уровнем экономического неравенства. А увеличивается ли этот разрыв между бедными и богатыми? По почти всем меркам, ответ на этот вопрос, к сожалению, будет утвердительным. Согласно анализу Бюджетного управления Конгресса, по состоянию на 2004 год американские домохозяйства из нижнего квантиля распределения доходов зарабатывали всего на 2 процента больше (с поправкой на инфляцию), чем в 1979 году. Следовательно, четверть века прошли для них практически без какого-либо реального увеличения доходов. Ситуация у американцев в средней части распределения доходов несколько лучше: их средний семейный доход вырос на 15 процентов в реальном выражении. Зато доходы домохозяйств из верхнего квантиля – богатейших 20 процентов населения – выросли на целых 63 процента (с поправкой на инфляцию)
[106]!
Иными словами, по мере разворачивания самого продолжительного экономического бума в истории Америки богатые становились богаче, а бедные топтались на месте или даже беднели. Заработная плата мужчин, не окончивших среднюю школу, снизилась примерно на четверть по сравнению с тем, что зарабатывали их отцы, при условии, что те тоже не получили среднего образования. Спад, начавшийся в 2007 году, немного сократил разрыв между богатыми и бедными американцами – путем уничтожения богатства на верхушке, а вовсе не за счет повышения благосостояния типичного работника. Сегодня большинство экономистов согласятся, что долгосрочная тенденция заключается в увеличении разрыва между богатыми и бедными гражданами США. Больше всего в этом смысле поражает положение вещей на самой верхушке распределения доходов. В 1979 году один процент богатейших американцев заработал 9 процентов от общего дохода страны; в настоящее время они получают 16 процентов ежегодной коллективной прибыли всей Америки.
Почему? Лучше всего это социальное явление объясняет идея человеческого капитала. Последние несколько десятилетий, по сути, в чем-то реализовали сценарий комедии 1984 года «Месть полудурков». Квалифицированные работники в США всегда зарабатывали больше неквалифицированных; в эти же годы это различие стало углубляться поистине поразительными темпами. Короче говоря, человеческий капитал становится все более важным и, следовательно, вознаграждается лучше, чем в прежние времена. Одним из простых мерил важности человеческого капитала можно назвать разрыв между зарплатой выпускника средней школы и заработком выпускника высшего учебного заведения. В начале 1980-х годов вторые зарабатывали в среднем на 40 процентов больше, чем люди, окончившие только среднюю школу; теперь они зарабатывают на 80 процентов больше. А люди с учеными степенями еще больше. Очевидно, что XXI век – время, когда быть гением особенно выгодно.
Наша экономика развивается в русле, благоприятном для квалифицированных работников. Например, компьютеризация практически во всех отраслях промышленности ставит в выгодное положение тех, кто либо имеет навыки работы с компьютером, либо достаточно умен, чтобы научиться этому уже на работе. Технический прогресс делает умного работника более продуктивным, а неквалифицированного – просто ненужным. Банкоматы все больше заменяют кассиров, автозаправки самообслуживания – персонал АЗС; автоматизированные сборочные линии – рабочих, занятых рутинным бездумным трудом. По сути, конвейеры General Motors воплощают в себе основную тенденцию американской экономики. Основные компоненты автомобиля сегодня собирают компьютеры и сложнейшие роботы, что создает высокооплачиваемые рабочие места для людей, которые пишут компьютерные программы и конструируют роботов, и одновременно неуклонно снижает спрос на работников без каких-либо специализированных навыков – за исключением готовности каждый день честно делать свою работу.
При этом вследствие развития международной торговли неквалифицированные работники сталкиваются со все большей конкуренцией с другими низкоквалифицированными работниками со всего земного шара. В долгосрочной перспективе международная торговля, безусловно, мощная сила и благо, а в краткосрочной – у нее действительно немало жертв. Торговля, как и технический прогресс, улучшает жизнь высококвалифицированной рабочей силы, потому что открывает новые рынки для экспорта высокотехнологичных продуктов. Boeing продает самолеты Индии, Microsoft продает программное обеспечение Европе, McKinsey & Company продает консалтинговые услуги Латинской Америке. И это отличная новость для людей, которые знают, как сконструировать реактивный двигатель или могут объяснить суть концепции общего управления качеством на испанском языке. Однако все это вынуждает неквалифицированных работников нашей страны конкурировать с такой же рабочей силой, скажем, из Вьетнама. На вьетнамской обувной фабрике компания Nike платит рабочим доллар в день, однако Boeing не может таким же образом подходить к строительству своих самолетов. Глобализация создает множество новых возможностей для квалифицированных работников (книга, которую вы держите в руках, опубликована на одиннадцати языках мира!) и усиливает конкуренцию среди неквалифицированных.
С этим мало кто спорит. Тем не менее существуют разногласия насчет степени влияния разных причин на увеличивающийся разрыв в заработных платах. Профсоюзы сегодня во многом утратили свою былую силу, тем самым заметно ослабив позиции «синих воротничков»
[107] в переговорном процессе. Кроме того, работники с высокой оплатой труда работают больше часов, чем люди с низким уровнем дохода, что еще больше усугубляет разрыв в суммарных доходах этих двух категорий рабочей силы
[108]. Все чаще отрасли увязывают заработную плату с продуктивностью, чем еще сильнее увеличивают различия в заработной плате более и менее продуктивных работников. В любом случае, увеличение неравенства доходов – объективная реальность. Должно ли нас это волновать? Экономисты традиционно утверждают, что нет, объясняя свое мнение двумя основными причинами. Во-первых, неравенство доходов посылает нам важные экономические сигналы. Например, увеличивающийся разрыв в заработках людей со средним и высшим образованием стимулирует многих учащихся поступать в университеты и колледжи. А впечатляющие состояния, зарабатываемые себе успешными предпринимателями, мотивируют людей идти на риск, без чего невозможны инновации, многие из которых приносят впоследствии огромную пользу всему обществу. Экономика – наука о стимулах, а перспектива стать богатым – это отличный стимул.
