А вот страхование физических лиц представляет собой намного более рискованное предприятие. Страховые компании абсолютно обоснованно опасаются, что люди, наиболее заинтересованные в страховом покрытии расходов на медицинское обслуживание (или в страховании жизни), больше всего нуждаются в таком страховании. Это действительно так, независимо от того, сколько страховая компания берет за свои полисы. При любой цене – пусть даже пять тысяч долларов в месяц – человек, ожидающий, что его медицинские расходы окажутся выше стоимости страхового полиса, скорее всего, его купит. Конечно, страховые компании используют свои приемы, например, отказывают в страховке тем, кто уже болен или может заболеть в будущем. Эта часто рассматривается как жестокость и несправедливость страхового бизнеса по отношению к обществу. На первый взгляд то, что больным людям труднее всех застраховать свое здоровье, действительно кажется ужасной несправедливостью. Но давайте представим, что было бы, если бы у страховых компаний не было таких правовых привилегий. Вымышленный разговор с вашим врачом звучал бы приблизительно так:
Врач: Боюсь, у меня для вас плохие новости. Четыре ваши коронарные артерии полностью или частично закупорены. Я бы порекомендовал вам операцию на открытом сердце, и как можно скорее.
Пациент: А какова вероятность успеха?
Врач: Весьма велика, у нас отличные результаты.
Пациент: А это дорого?
Врач: Конечно, дорого. Мы ведь говорим об операции на сердце.
Пациент: Тогда мне, очевидно, сначала надо застраховаться.
Врач: Да, это очень хорошая идея.
Страховые компании задают желающим застраховаться вопросы о заболеваниях, которыми члены их семей страдали в прошлом; о привычках, сказывающихся на здоровье; о том, курят ли они, есть ли у них опасные хобби и о множестве других, сугубо личных обстоятельств. Когда я решил срочно застраховать жизнь, представитель страховой компании приехал ко мне домой и сделал анализ крови, чтобы убедиться, что я не ВИЧ-положительный. Он спросил, живы ли мои родители, увлекаюсь ли я погружением с аквалангом или автогонками (мои ответы: да, да, нет). Я мочился в мензурку, вставал на весы, отвечал на вопросы о том, курю ли я и принимаю ли наркотики, – и все это казалось вполне разумным, учитывая, что компании предстояло взять на себя обязательство выплатить моей жене большую сумму, если бы в ближайшем будущем я вдруг умер.
У страховых компаний есть и еще один, менее явный инструмент защиты себя. Они могут разработать специальные методики, так называемые механизмы сканирования, чтобы выудить из потенциальных клиентов нужную информацию. Эта идея, применимая и ко всем другим рынкам, принесла в 2001 году Нобелевскую премию Джозефу Стиглицу, экономисту из Колумбийского университета и бывшему главному экономисту Всемирного банка. Как «сканируют» своих клиентов страховые компании? Они пользуются для этого вычитаемой франшизой. Те, кто надеется оставаться здоровым, подписывают полисы с высокой франшизой. Взамен им предлагают платить меньшие страховые взносы. Клиенты, которые предполагают, что им предстоит нести большие медицинские расходы, отказываются от франшизы и платят большие взносы. То же самое происходит при страховании автомобиля: ведь вас терзают отнюдь не смутные сомнения, что ваш шестнадцатилетний сын водит машину еще хуже, чем обычно водят шестнадцатилетние подростки. Короче говоря, вычитаемая франшиза представляет собой инструмент для вытягивания частной информации; она заставляет клиентов сортировать самих себя.
Любой связанный со страхованием вопрос в конечном счете влечет за собой другой чрезвычайно важный вопрос: а сколько информации будет слишком много? Я гарантирую, что в ближайшие годы он встанет очень остро. Предлагаю вам выполнить простое упражнение. Вырвите из своей головы один волосок и посмотрите на него. Если вы лысый, возьмите мазок слюны с внутренней стороны щеки. Этот образец содержит ваш генетический код. В правильных (или неправильных) руках он может быть использован для определения того, предрасположены ли вы к сердечно-сосудистым заболеваниям, определенным видам рака, депрессии и – если наука продолжит прогрессировать в этот направлении прежними темпами – любым другим заболеваниям. Располагая единственной волосинкой с вашей головы, исследователь (или страховая компания) в скором времени сможет определить, входите ли вы в группу риска по болезни Альцгеймера, за двадцать пять лет до того, как разовьется заболевание. Такая ситуация создает сложную дилемму. Если генетическая информация станет доступна страховым компаниям, то людям, больше других предрасположенным к заболеваниям, будет трудно, а то и невозможно получить хоть какую-нибудь компенсацию своих расходов за медицинские услуги. Иначе говоря, те, кто в самом деле нуждается в медицинском страховании, вряд ли его получат. Людям, в чьей семье были случаи болезни Хантингтона, наследственного дегенеративного заболевания головного мозга, ведущего к преждевременной смерти, уже сегодня застраховать жизнь крайне трудно или вовсе невозможно. При этом новые законы запрещают страховым компаниям собирать такую информацию, в результате чего они рискуют пострадать от серьезного неблагоприятного отбора: дорогие страховые полисы будут покупать в основном те, кто знает о своей подверженности высокому риску тяжелого заболевания.
В редакционной статье Economist, посвященной этой требующей разрешения дилемме, было сказано следующее: «Таким образом, правительствам приходится выбирать одно из двух – либо запретить страховщикам использовать результаты медицинских тестов и уничтожить страхование как отрасль, либо разрешить это и создать касту отверженных, которые вообще не подлежат страхованию или не могут себе этого позволить». Далее Economist, который вряд ли можно назвать оплотом левой мысли, предположил, что рынок частного медицинского страхования может в конце концов столкнуться с неразрешимостью данной проблемы, в результате чего роль государства в ее решении станет более значительной. Заканчивалась статья таким выводом: «Судя по всему, генетические тесты могут стать самым веским аргументом в пользу внедрения финансируемой государством всеобщей системы здравоохранения»
[91].
Любая реформа системы здравоохранения, которая стремится сделать медицинское страхование более доступным для людей, особенно для тех, кто уже болен или с высокой степенью вероятности скоро заболеет, неизбежно столкнется с разрушительной проблемой негативного отбора. Подумайте вот о чем: если я обещаю, что вы можете купить доступную страховку независимо от того, больны вы или нет, то самое подходящее время и место для покупки такого полиса – машина скорой помощи по пути в больницу. Единственное решение этой внутренней проблемы состоит в дополнении гарантированного доступа к страхованию обязанием всех поголовно к покупке полиса – и здоровых и больных, и молодых и старых. Страховые компании по-прежнему будут терять деньги на полисах, которые они будут вынуждены продавать с большим риском для себя, но эти потери могут быть компенсированы прибылью, получаемой от здоровых людей, которым тоже пришлось купить страховку. Такая схема, по сути, используется любой страной, где действует общенациональная система здравоохранения: все граждане вынуждены платить налоги, а взамен все они получают финансируемые государством медицинские услуги.
