Она вся была напряжена, удар должен быть один и несмертельный, хорошо рассчитанный и выверенный. Ильридана сосредоточилась и вся ушла в свои мысли.
Она не ожидала того, что произошло дальше. Человек резко открыл глаза и весело сказал: «Пух!»
Но для нее это было как сокрушительный удар по нервам, голове и всему телу. Она от неожиданности вздрогнула и почувствовала, как горячие струи потекли неудержимым потоком по ее ногам. Женщина застыла, пытаясь удержаться, но это было выше ее сил.
«Я описалась», — подумала она и тут же упала рядом с кроватью, потеряв сознание.
Я спокойно спал в объятиях уставшей гленды, но тревожный сканер подал сигнал о приближении враждебно настроенного объекта. Обработав данные, он определил, что это моя чернушка. Я уже не спал, разбуженный Шизой, и лежал с закрытыми глазами.
Гресса тихо проникла вовнутрь и остановилась над нами. Я ее не видел, только сканер показывал красный силуэт возле нашей кровати. Женщина на несколько мгновений замерла и подняла руку.
— Не лежи столбом, действуй, — стала побуждать меня к защите Шиза. — Она накачивает руку энергией и хочет тебя убить! Останови ее!
— Что она может сделать? Только пальцы сломать о защиту Лиана.
Тот уже обработал угрозу и спокойно потянул из руки воительницы энергию с помощью проводников — малышей. Я чувствовал, что бывшая командующая очень сосредоточенна, она вся была как одна сжатая пружина, и, открыв глаза, я эту пружину спустил, сказав одно слово: «Пух!» Но этого хватило, чтобы Ильридана сильно вздрогнула, ее глаза стали огромными, как пылающий костер. Она прижала руки к низу живота и упала, затушив свои костры.
— Ну вот, опять потеряла сознание, — удивился я. — Какая тонкая нервная система у дамы.
— Дурак, разве можно так пугать, — проявилась возмущенная Шиза. — Я сама чуть от неожиданности не умерла. Зачем столько эмоций вкладывать в «пух»?
А я и не заметил, как накачал испуга в это простенькое слово. Надо будет исследовать этот вопрос — как слово сделать оружием. Иногда лучше напугать, чем убить. Я встал очень осторожно, чтобы не разбудить глазастика, и наступил на ошейник, который ранее надел на чернушку. Вот оно что, кто-то помог ей снять ошейник, и этот кто-то, скорее всего, мой новый слуга. Подняв бесчувственную женщину, я увидел, что подол ее синего платья мокрый и от него идет неприятный запашок. Действительно, перестарался, пришлось мне согласиться с недовольством Шизы.
Подхватив ее правой рукой под мышку, пошел искать виновного в происшествии.
У костра орков лежал и помирал Фома, его жизнь цеплялась за мои установки выживания и потихоньку вытекала, удерживая беднягу на тонкой невидимой грани. Пришлось применять магию крови для исцеления и вливать ему эликсир. У него были разорваны практически все внутренние органы. Теперь я лучше понимал беспокойство Шизы: чернушка едва не убила подготовленного ко многим неожиданностям шамана. В палатке умер черный слуга. Вздохнув, я оставил грессу и зашел туда осмотреть тело. Его она убила также выбросом энергии. Не оставляя надежды, я магическим взглядом осмотрелся вокруг. Над телом висела колыхающаяся субстанция. Значит, умер он только что, и душа еще цепляется за тело, но скоро уйдет за грань.
«Лиан, говори слово силы и отправь его обратно в тело», — мысленно попросил я. Мне не было известно, какой результат даст такая процедура, я просто действовал по наитию. Во мне жила сильная тяга к экспериментам. Здесь я обнаружил в себе качество, ранее мне незнакомое. Я полюбил учиться и усваивать новое. Это будоражило кровь и наполняло новым смыслом мое существование. Как писал Николай Островский, «чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы».
Субстанция дрогнула и стала втягиваться в тело осторожно и поначалу медленно, потом совершила скачок и исчезла. Одновременно с этим я как мог быстро использовал заклинание исцеления. Дзирд вздохнул и закашлялся. Ему я тоже влил эликсир. Когда он пришел в себя и с удивлением рассматривал окружение, я спросил:
— Что видел? Свет в конце тоннеля?
— Нет, себя лежащим на полу палатки и вас, ваша милость, творящего волшбу.
— Понятно, — сказал я. — Говори, как получилось, что гресса стала свободна?
— Она использовала заклятие подчинения, взяла мои руки и ими сняла ошейник, потом ударила меня. — Он задумался. — Больше ничего не помню.
Вот как, тут я дал промашку. Жрицы весьма осмотрительны и проводят ритуал подчинения над мужчинами, и моя чернушка этим воспользовалась. Конечно, она не дура и смогла найти лазейку. Придется с ней плотнее поработать. Убивать ее не хочу, все внутри противится этому, но оставлять такую мину у себя за спиной тоже опасно. Выгнать ее? Но, как говорит Шиза, это неэффективное использование ресурсов. Хотя прежний мой ресурс — армия духов, обустраивающаяся внутри меня, никак себя не проявляет. Ни положительно, ни отрицательно, одним словом, никак. Остается уповать на выражение «еще не вечер».
Я занес женщину в палатку, сопровождаемый мрачным взглядом Фомы. Понятно, он опять ожидает, что я отберу у него имя и орки будут смеяться над ним. Пусть помучается неизвестностью. Отрицательный опыт тоже положительный, придумал я на ходу афоризм.
Положил Ильридану на походную кровать и раздел. Снял платье, тонкую шелковую рубашку, сапоги и чулки. Наложил оцепенение. Что говорить, Творец создавал свои творения тщательно и со старанием. На кровати лежала обнаженная совершенная красота, способная обмануть своими формами любого. Любого, но не меня. Она уже пришла в себя и лежала с закрытыми глазами, ожидая физического насилия, и я чувствовал ее страх в душе.
«Ну-ну, мечтай», — мысленно усмехнулся я. И стал готовить ритуал стирания памяти.
Пока она была без сознания, по моей просьбе Шиза определила блоки памяти, отраженные в ее ауре, которые я хотел стереть. Память ее детства с ломанием психики и принуждением к мукам. Память, в которой были установки на достижение положения в роду с помощью любых средств. Я буду менять ее моральные установки. Шиза помогала мне, поняв, что я хочу, и старалась вовсю. Все новое и необычное она встречала с восторгом и великим энтузиазмом. Она была экспериментатор похлеще меня.
Я делал то, чего до меня, наверное, никто не делал. Я установил кровную связь с грессой и отправил пакеты новой памяти для инсталляции; ножом неглубоко, только чтобы выступила кровь, надрезал ей живот по кругу и стал вырезать нужные фигуры на лбу, на груди, и все это соединял линиями, через которые хлынет энергия. Потом надрезал себе вену и собрал в фиал свою кровь, граммов сто.
Подготовка была завершена. Я смочил кровью ладонь и начал втирать ее в ранки на теле Ильриданы по всем рисункам. Когда закончил с этим, стал читать заклинания. Наверное, со стороны это выглядело очень непонятно и пугающе.
Одновременно я следил за тем, как меняется ее аура. Нужные мне участки пометил черным цветом, и сейчас они потихоньку светлели. Рядом с ней я просидел больше двух часов.
